МУЖИК ДА ПОП КӦЗА

Ӧтчыд мужик да поп мӧдӧдчисны базарӧ ньӧбасьны. Ветлӧдліс, ветлӧдліс мужик базар кузя — немтор оз сюр мужик деньга вылӧ, деньгаыс сылӧн сӧмын вӧлі дас ур.

Сэсся сылы ӧти старука паныдасис дай шуӧ:

— Буретш тэнад деньга серти менам эм тӧвар.

И дас ур доныс сетіс сылы куим чуньлыс капуста кӧйдыс.

— И тайӧ добра, — шуӧ мужик, — тайӧс пукта да во гӧгӧр кежлӧ сорва лоӧ.

А поп пыр ветліс мужик бӧрся. Аддзӧ поп, мый мужикыд капуста кӧйдыс ньӧбис, сійӧ и думайтӧ:

«Мужик ньӧбис капуста кӧйдыс, кӧсйӧ капуста вӧдитны. Часлы ме кӧза ньӧба. Кӧзаыд меным йӧв кутас лысьтыны, и кӧрым лӧсьӧдны сылы оз ков: мужик капуста град йӧрӧ мӧдас пыравлыны.»

Пуктіс мужикыд капуста. Капуста эськӧ зэв мичаа быдмӧ, но поплӧн кӧзаыс пакӧститчыны град йӧрӧ пондіс волывлыны. Сувтӧдіс мужикыд град гӧгӧрыс сыв судта потшӧс, сувтӧдіс кык сыв судтаӧс, сувтӧдіс куим сыв судтаӧс, а поп кӧзаысь некыдз оз мын, дзик попыс кодь жӧ наян. Петас кӧ мужик кильчӧ вылӧ, кӧза йӧр сайӧ звиркнитас, а мыйӧн мужик керкаас пырас, кӧза бара нин йӧр пытшкӧ пырӧма да капустасӧ жӧритӧ.

Скӧрмис мужик поп кӧза вылӧ, сьӧрсьыс босьтіс палич да водіс град бӧрӧздаас. Пырис поп кӧза капуста гусявны, а мужик чепӧсйис бӧрӧздаысь да кӧзалы юрас паличӧн косьӧбтіс. Поп кӧза сэтчӧ и кулі.

Вот попыд суддя ордӧ мужикӧс кыскис. Пырисны мужик да поп суддя ордӧ.

Попыд поп и эм: кӧтшас улад сійӧ оз пуксьы — водз пельӧсас пуксис, а мужик кӧтшас улӧ курӧг поз вылӧ лажгӧдчис. Курӧг позйыд вӧлӧма важ нин, варкаліс да став курӧгыс суддялӧн лязаліс.

Скӧрмис суддя да мужикӧс сетіс губернскӧй судӧ: сьӧрсьыс нуӧдіс сійӧс губернскӧй карӧ.

Вот поп, уезднӧй суддя да мужик мӧдісны пырны губернскӧй суддя ордӧ. Мужик ас кежас и думайтӧ:

«Ӧні кӧтшас улад ог нин пуксьы: керкаас пыра да веськыда сэрӧг лабичӧдзыс муна, а то бара кутшӧмкӧ пакӧсьт суас». Мужикыд сідзи и вӧчис. Пырис суддя керкаӧ медводзын да веськыда сэрӧг лабичӧ мӧдӧдчис. Но пакӧсьтыд мужикӧс и сэн вӧлӧм виччысьӧ. Губернскӧй суддя пукалӧ гӧтырыскӧд да челядьыскӧд, а понсӧ чептӧн вӧлі домӧма пызан кокас. Суддялӧн понйыс уськӧдчис киссьӧм паськӧма мужик вылӧ да сёян тыра пызансӧ пӧрӧдіс. Став дозмукыс пызан вылысь жулльыссис, а суддялӧн челядьыс пӧсь шыдӧн сотчисны.

Губернскӧй суддя мужикӧс кыскис столичнӧй суддя дінӧ. Локтісны найӧ столичнӧй суддя керка дінӧ, а сылӧн ӧшиньясыс восьсаӧсь. Мужик и думайтӧ: «Ӧдзӧсті кӧ воддза моз пыра, бара кутшӧмкӧ пакӧсьт вермас лоны, час жӧ восьса ӧшинь пырыс заводитла пырны».

Поп, уезднӧй суддя да губернскӧй суддя кильчӧ пос кузя мӧдӧдчисны керкаӧ, а мужикыд ӧшиньті пондіс кавшасьны. Кутісны сійӧс столичнӧй суддялӧн слугаясыс да вайӧдісны кӧзяиныс дінӧ.

— Ак, тэ, — шуӧ суддя, — ме ордӧ тэ гусясьны пыран! Но сідзкӧ и судита ӧні ме тэнӧ. Ӧти час сета срок корсьны аслыд адвокатӧс.

Петіс мужик столичнӧй суддя ордысь, пуксис кильчӧ помас да пондіс шогсьыны. Буретш сэті ӧти адвокат вӧлі мунӧ да аддзис мужикӧс.

— Мый нӧ, — шуӧ, — тэ шогсян, дядьӧ?

— Кыдз нӧ мем не шогсьыны. Столичнӧй суддя менӧ кӧсйӧ судитны. Час срок сетіс адвокатӧс корсьны. А кысь ме сійӧс аддза?

— Эн шогсьы, — шуӧ адвокат, — ме кӧ тэнӧ велӧда, некутшӧм адвокат тэд оз ков, и судитны оз вермыны. Но велӧдӧм пыдди меным ковмас кызь вит шайт мынтыны.

Мужик кӧсйысис мынтыны, кӧть сылӧн зептас грӧш ни кӧпейка эз вӧв.

Адвокат сійӧс велӧдӧ:

— Пырав, — шуӧ, — суддя дінад да сійӧ тэнсьыд быдторсӧ пондас юасьны. А тэ пондан сылы пыр ӧти ногӧн вочавидзны: «Но и што жӧ?» «Вот ещӧ!» А бӧрыннас, кор мездысян, мынтысьны меным эн вунӧд.

Пырис мужик судӧ. Суддя заводитіс сылысь юасьны:

— Тэ, — шуӧ, — мужик, поплысь кӧзасӧ виин?

— Но, и што жӧ?

— Сідзкӧ, мыжаӧн лыддян асьтӧ?

— Вот ещӧ!

— А уезднӧй суддялысь, — шуӧ, — курӧгъяссӧ тэ виин?

— Но, и што жӧ?

— Сідзкӧ, асьтӧ мыжаӧн лыддян?

— Вот ещӧ!

— А губернскӧй суддялысь челядьсӧ сотін, дозмукъяссӧ жуглін?

— Но, и што жӧ?

— Сідзкӧ, и таысь он пыксьы?

— Вот ещӧ!

— А ме ордӧ, столичнӧй суддя керкаӧ, ӧшиньӧд пондылін пырны гусясьны?

— Но, и што жӧ?

— Но, сідзкӧ и судитны колӧ тэнӧ.

— Вот ещӧ!

Скӧрмис суддя мужик ӧтветъяс вылӧ.

— Тэ, — шуӧ, — лючки сёрнит, мый йылысь юалӧны, а ковтӧмторсӧ эн висьтав. Кӧза виӧмысь, челядь сотӧмысь да курӧгъясӧс лязӧдӧмысь он пыксьы?

— Но, и што жӧ?

— Дурак тэ, та бӧрын! — терпенньӧысь петіс суддя.

— Вот ещӧ!

Дзонь лунтыр допроситіс суддя мужикӧс и нинӧм тӧлк эз босьт, сӧмын асьсӧ мӧритіс тӧлктӧм мужиккӧд сёрнитӧмӧн. Медбӧрын сэтшӧма скӧрмис да горӧдіс:

— Мун, — шуӧ, — уберитчы да мӧдысь ме дінӧ эн лысьт локны!

— Вот ещӧ! — пондіс пыксьыны мужик.

Вӧтлісны мужикӧс суддя ордысь, а сылы сійӧ вӧлі и колӧ.

Гажапырысь сійӧ мунӧ кар кузя да чатрасьӧ, а сылы паныд ӧнтая адвокатыд.

— Но, кыдз, — шуӧ, — тэнад делӧыд? Ме ӧд шулі, мый правдайтасны.

— Но, и што жӧ?

— Ӧні ӧд абу нин судын, лючки мекӧд сёрнит.

— Вот ещӧ!

— Тэ ӧд кӧсйысьлін меным кызь вит шайт мынтыны, — корӧ деньга адвокат.

— Но, и што жӧ?

— Сідзкӧ мынтысь да прӧст лоан.

— Вот ещӧ!