ИВИКЛӦН ТУРИЯС ИВИКОВЫ ЖУРАВЛИ
Коркӧ Грецияын важӧн На Посидонов пир веселый,
Муніс праздник ыджыд гажӧн: Куда стекались чада Гелы
Коринф керӧс, мича кыр, Зреть бег коней и бой певцов,
Вӧлі ордйысьысьӧн тыр. Шел Ивик, скромный друг богов.
Ивик ордйысьны тшӧтш муніс. Ему с крылатою мечтою
Сійӧ вӧлі бур поэт. Послал дар песней Аполлон:
Нуис сьӧрсьыс кывбур уна, И с лирой, с легкою клюкою,
Киас кутіс дзоля бедь. Шел, вдохновенный, к Истму он.
Тыдовтчис нин Коринф нӧрыс, Уже его открыли взоры
Ивик пырӧ парма вӧрӧ, Вдали Акрокоринф и горы,
Тувччӧ полігтырйи кок: Слиянны с синевой небес.
Вӧрыс пемыд, шуштӧм, лёк. Он входит в Посидонов лес...
Ивик водзӧ мунӧ вӧрті, Все тихо: лист не колыхнется;
Некӧн морт ни лов оз кыв. Лишь журавлей по вышине
Сӧмын лэбӧ енэж шӧрті Шумящая станица вьется
Тури кельӧб пуяс выв. В страны полуденны к весне.
«Видза олан, тури кельӧб! «О спутники, ваш рой крылатый,
Лэбзьӧм шытӧ кылӧ пельӧй. Досель мой верный провожатый,
Ті ӧд лоад ёртъяс мем — Будь добрым знамением мне.
Тіян ме моз мездлун эм. Сказав: прости! родной стране,
Татчӧ ылісянь ми локтім, Чужого брега посетитель,
Мунам лунвыв саридзлань. Ищу приюта, как и вы;
Кыдзкӧ эськӧ воны шогтӧг, Да отвратит Зевес-хранитель
Мед жӧ туйным лоас шань!» Беду от странничьей главы».
Мунӧ ньӧжйӧникӧн вӧрӧд, И с твердой верою в Зевеса
Пырӧ Ивик парма шӧрӧ... Он в глубину вступает леса;
Другысь... тыдовтчис кык шыш — Идет заглохшею тропой...
Пуртныс налӧн абу ныж! И зрит убийц перед собой.
Эськӧн косьӧ колӧ петны, Готов сразиться он с врагами;
Зэвтны Ивиклы ньӧв вуж... Но час судьбы его приспел:
Абу нинӧм тай поэтлӧн, Знакомый с лирными струнами,
Асьсӧ дорйыны оз куж. Напрячь он лука не умел.
Горзӧ Ивик ыджыд горӧн: К богам и к людям он взывает...
Весьсӧ мездӧм йӧзлысь корӧ; Лишь эхо стоны повторяет —
Некод гӧлӧссӧ оз кыв: В ужасном лесе жизни нет.
Тшӧк ланьтӧма ывла выв. «И так погибну в цвете лет,
«Сідзкӧ, йӧз муын тан кула. Истлею здесь без погребенья
Ловтӧ быть бандитлы сет... И не оплакан от друзей;
Шыбитасны пожӧм улӧ... И сим врагам не будет мщенья,
Водзӧс мынтысьыс оз пет!» Ни от богов, ни от людей».
Уси Ивикыд му вылӧ. И он боролся уж с кончиной...
Другысь борд шы матын кыліс. Вдруг... шум от стаи журавлиной;
Кулан вый нин... аддзис син Он слышит (взор уже угас)
Турияслысь лэбанін. Их жалобно-стенящий глас.
«Другъяс, аддзылід ті виӧм?.. «Вы, журавли под небесами,
Ме со куйла гу ни горт!» Я вас в свидетели зову!
Шуис куйлігас нин сійӧ. Да грянет, привлеченный вами,
Горӧдіс... и ланьтіс морт. Зевесов гром на их главу».
Шойыс Ивикыдлӧн сюри; И труп узрели обнаженный:
Кӧть и морӧсас и юрас Рукой убийцы искаженны
Уна вӧлі пуртлӧн туй, Черты прекрасного лица.
Ёртыс тӧдіс, кодлӧн шуй. Коринфский друг узнал певца.
«Со мый сиӧма тэд рӧкыд!.. «И ты ль недвижим предо мною?
Кӧсйим сетны юркытш тэд И на главу твою, певец,
(Юркытш босьтысь абу тшӧкыд!) — Я мнил торжественной рукою
Мича нимыд юргис мед». Сосновый положить венец».
Ставыс кыз синваӧн бӧрддзис, И внемлют гости Посидона,
Сьӧлӧмас быдӧнлы мӧрччис, Что пал наперсник Аполлона...
Татшӧм юӧр кыліс кор. Вся Греция поражена;
Коді виысьӧс эз ёр? Для всех сердец печаль одна.
Ставыс горзӧ, ставыс корӧ: И с диким ревом исступленья
«Петля морт виысьлы, смерть!.. Пританов окружил народ,
Пуӧ лӧглуннымла морӧс... И во́пит: «Старцы, мщенья, мщенья!
Сійӧ кӧнкӧ татӧн, дерт?» Злодеям казнь, их сгибни род!»
Кытысь морт виысьсӧ корсян? Но где их след? Кому приметно
Прӧстӧй изасьӧм да ёрсьӧм: Лицо врага в толпе несметной
Чукйӧн ордйысьысьӧн тыр Притекших в Посидонов храм?
Мича Коринф, джуджыд кыр. Они ругаются богам.
«Гашкӧ, Ивикӧс пеж виысь И кто ж — разбойник ли презренный
Пукӧ миян пӧвстын тан, Иль тайный враг удар нанес?
Ваксьӧ миян вылӧ сійӧ, Лишь Гелиос то зрел священный,
Морӧс жергӧдӧма жан». Все озаряющий с небес.
С подъятой, может быть, главою,
Между шумящею толпою,
Злодей сокрыт в сей самый час
И хладно внемлет скорби глас;
Иль в капище, склонив колени,
Жжет ладан гнусною рукой;
Или теснится на ступени
Амфитеатра за толпой,
Где, устремив на сцену взоры
(Чуть могут их сдержать подпоры),
Пришед из ближних, дальных стран,
Шумя, как смутный океан,
Над рядом ряд, сидят народы;
И движутся, как в бурю лес,
Людьми кипящи переходы,
Всходя до синевы небес.
Ставнас Грецияыс татӧн, И кто сочтет разноплеменных,
Ылысь локтысьяс и матысь. Сим торжеством соединенных?
Йӧзӧн кыр йыв чукйӧн тыр... Пришли отвсюду: от Афин,
Пукалӧны вель нин дыр. От древней Спарты, от Микин,
Гашкӧ, вит сюрс лабич вылын С пределов Азии далекой,
Виччысьӧны шемӧс-хор, С Эгейских вод, с Фракийских гор...
Сылысь аслыспӧлӧс сьылӧм... И сели в тишине глубокой,
Со и хорлӧн кывсис гор. И тихо выступает хор.
Кельыд бана аньяс хорас, По древнему обряду, важно,
Ыджыд мыгӧраӧсь, норӧсь; Походкой мерной и протяжной,
Тшапа тувччӧ налӧн кок, Священным страхом окружен,
Синныс аддзӧ гӧгӧрбок. Обходит вкруг театра он.
Факел босьтӧмаӧсь киас, Не шествуют так персти чада;
Вылас паськыд чышъян — сьӧд. Не здесь их колыбель была.
Чушкысь змейяс юрси пиас... Их стана дивная громада
Йӧз-ӧ найӧ — он и тӧд! Предел земного перешла.
Ветлӧдлӧны радысь-радӧ, Идут с поникшими главами
Волӧны морт дорӧ матӧ. И движут тощими руками
Чужӧм лоӧ кельыд, нор, Свечи́, от коих темный свет;
Мортыд дінӧ сувтас кор. И в их ланитах крови нет;
Налӧн сьыланкывйыс татшӧм: Их мертвы лица, очи впалы;
Вордӧм-ёрӧм кылӧ сэсь; И свитые меж их власов
Мӧвптӧ личкӧ, кӧрӧ, паджӧ, Эхидны движут с свистом жалы,
Сьӧлӧмыд кӧ абу сэзь. Являя страшный ряд зубов.
«Майбыр сійӧ, коді мыжтӧм, И стали вкруг, сверкая взором;
Сы вылӧ ми огӧ ыштӧй. И гимн запели диким хором,
Маті огӧ мунӧй сэт. В сердца вонзающий боязнь;
Тэ кӧ мыжа — сир шог тэд! И в нем преступник слышит: казнь!
Шышӧс, коді мортӧс виӧ, Гроза души, ума смутитель,
Регыд аддзас миян син; Эринний страшный хор гремит;
Абу сьӧкыд корсьны сійӧс, И, цепенея, внемлет зритель;
Сюрас сылӧн пуканін. И лира, онемев, молчит:
Татысь некытчӧ оз пышйы, «Блажен, кто незнаком с виною,
Пышйыны оз мӧрччы гыжйыс. Кто чист младенчески душою!
Сылысь водзвыв тӧдам дум: Мы не дерзнем ему вослед;
Миян сэтшӧм мывкыд, ум! Ему чужда дорога бед...
Регыд мыжа морттӧ аддзам, Но вам, убийцы, горе, горе!
Сюрӧ сійӧ пырысь-пыр, Как тень, за вами всюду мы,
Ачыс петас сійӧ татчӧ, С грозою мщения во взоре,
Оз ков корсьны сійӧс дыр». Ужасные созданья тьмы.
Хорыс сьыліс сэтшӧм сьылан: Не мните скрыться — мы с крылами;
Шай-паймунан, кодыр кылан; Вы в лес, вы в бездну — мы за вами;
Ыджыд мыж кӧ тэнад эм, И, спутав вас в своих сетях,
Сьӧлӧмтӧ топӧдас тшем. Растерзанных бросаем в прах.
Шышъяс бӧръя радын сэтӧн Вам покаянье не защита;
Дрӧжжитӧны, тірзьӧ мыш, Ваш стон, ваш плач — веселье нам;
Йӧжгыльтчӧма-сь... вӧкыд петӧ... Терзать вас будем до Коцита,
Йирӧ сьӧлӧмнысӧ мыж. Но не покинем вас и там».
«Со-со, видзӧд! Видзӧд... аддзан!.. И песнь ужасных замолчала;
Найӧ локтӧны ӧд татчань!.. И над внимавшими лежала,
Налӧн казялӧма син Богинь присутствием полна,
Миянлысь пукаланін». Как над могилой, тишина.
Бӧръя радын татшӧм сёрни И тихой, мерною стопою
Гусьӧн нуӧдіс кык зон. Они обратно потекли,
Дасьӧсь вӧлі ставсӧ ёрны... Склонив главы, рука с рукою,
Босьтіс йирмӧг найӧс ён. И скрылись медленно вдали.
Другысь кыськӧ сьӧд вӧр сайысь И зритель — зыблемый сомненьем
Ыджыд тури кельӧб кайис, Меж истиной и заблужденьем —
Ыджыд чукӧр, мича шань, Со страхом мнит о Силе той,
Лэбзьӧ весьтас Коринфлань. Которая, во мгле густой
Скӧра горзӧм налӧн кывсис. Скрываяся, неизбежима,
Хорлӧн гӧлӧс ланьтіс тшӧк: Вьет нити роковых сетей,
Турияслӧн енэж вывсянь Во глубине лишь сердца зрима,
Горзӧм-шпоргӧм вӧлі лӧг. Но скрыта от дневных лучей.
«Со-со... Ивикыдлӧн тайӧ... И всё, и всё еще в молчанье...
Виӧм аддзылісны найӧ... Вдруг на ступенях восклицанье:
Татчӧ лэбзьӧны со нач...» — «Парфений, слышишь?.. Крик вдали —
Гуся сёрни муніс тадз То Ивиковы журавли!..»
Кык зон костын лабич вылын, И небо вдруг покрылось тьмою;
Йӧзыс тшем пукаліс кӧн. И воздух весь от крыл шумит;
Орчча йӧзлы бура кыліс И видят... черной полосою
Вашкӧдчӧмыс зонъяслӧн. Станица журавлей летит.
«Ёртъяс!.. Другъяс!.. Со-со татӧн... «Что? Ивик!..» Все поколебалось —
Морт виысьыд бӧръя радын!» — И имя Ивика помчалось
Гӧлӧс кывсис ён и пым: Из уст в уста... шумит народ,
Быттьӧ грымӧбтіс чард-гым. Как бурная пучина вод.
Шызис-гызис Коринф гӧра, «Наш добрый Ивик! наш сраженный
Шумӧн тыри сійӧ друг, Врагом незнаемым поэт!..
Ставыс горӧдісны скӧра: Что, что в сем слове сокровенно?
«Кыскӧй татчӧ гири-люк!» И что сих журавлей полет?»
Коринф быттьӧ гыа море... И всем сердцам в одно мгновенье,
Тойлаліс сэк суддя дорӧ Как будто свыше откровенье,
Лӧгӧн тырӧм скӧрмӧм йӧз Блеснула мысль: «Убийца тут;
Мустӧм пеж бандитъясӧс. То Эвменид ужасных суд;
Босьтіс шышъясӧс ён полӧм, Отмщенье за певца готово;
Ассьыс висьталісны мыж. Себе преступник изменил.
Суддя вӧчис, кыдзи колӧ... К суду и тот, кто молвил слово,
Тадзи чеги налӧн гыж. И тот, кем он внимаем был!»
Юргӧ Ивикыдлӧн кывбур, И бледен, трепетен, смятенный,
Юсь моз мича шыыс шлывгӧ. Незапной речью обличенный,
Кывзӧ сылысь мыла гор Исторгнут из толпы злодей:
Парма шӧр и саридз дор. Перед седалище судей
Ачыс сійӧ кыз му улын... Он привлечен с своим клевретом;
Йӧз оз вунӧд сӧстӧм ним. Смущенный вид, склоненный взор
Оз ло лираыслы кулӧм: И тщетный плач был их ответом;
Зарни му пиын оз сім. И смерть была им приговор.
Комиӧн гижис
Илля Вась
Рочӧн гижис
Жуковскӧй Василий Андреевич