ЗАРНИ ВОСЬТАН ЛИБӦ БУРАТИНОКӦД ЛОӦМТОРЪЯС ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО
  СТОЛЯРУ ДЖУЗЕППЕ ПОПАЛОСЬ ПОД РУКУ ПОЛЕНО, КОТОРОЕ ПИЩАЛО ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ
ДЖУЗЕППЕ СТОЛЯРЛЫ КИПОД УЛАС ВЕСЬКАЛІ ПЕС, КОДІ ЧИПСІС МОРТ МОЗ Давным-давно в городке на берегу Средиземного моря жил старый столяр Джузеппе, по прозванию Сизый Нос.Однажды ему попалось под руку полено, обыкновенное полено для топки очага в зимнее время.— Неплохая вещь, — сказал сам себе Джузеппе, — можно смастерить из него что-нибудь вроде ножки для стола...Джузеппе надел очки, обмотанные бечевкой, — так как очки были тоже старые, — повертел в руке полено и начал его тесать топориком.Но только он начал тесать, чей-то необыкновенно тоненький голосок пропищал:— Ой-ой, потише, пожалуйста!Джузеппе сдвинул очки на кончик носа, стал оглядывать мастерскую, никого...Он заглянул под верстак, — никого...Он посмотрел в корзине со стружками, — никого...Он высунул голову за дверь, — никого на улице...«Неужели мне почудилось? — подумал Джузеппе. — Кто бы это мог пищать?..»Он опять взял топорик и опять, — только ударил по полену...— Ой, больно же, говорю! — завыл тоненький голосок.На этот раз Джузеппе испугался не на шутку, у него даже вспотели очки... Он осмотрел все углы в комнате, залез даже в очаг и, свернув голову, долго смотрел в трубу.— Нет никого...«Может быть, я выпил чего-нибудь неподходящего и у меня звенит в ушах?» — размышлял про себя Джузеппе...Нет, сегодня он ничего неподходящего не пил... Немного успокоясь, Джузеппе взял рубанок, стукнул молотком по задней его части, чтобы в меру — не слишком много и не слишком мало — вылезло лезвие, положил полено на верстак и только повел стружку...— Ой, ой, ой, ой, слушайте, чего вы щиплетесь? — отчаянно запищал тоненький голосок...Джузеппе уронил рубанок, попятился, попятился и сел прямо на пол: он догадался, что тоненький голосок шел изнутри полена.
  ДЖУЗЕППЕ ДАРИТ ГОВОРЯЩЕЕ ПОЛЕНО СВОЕМУ ДРУГУ КАРЛО
  В это время к Джузеппе зашел его старинный приятель, шарманщик, по имени Карло.Когда-то Карло в широкополой шляпе ходил с прекрасной шарманкой по городам и пением и музыкой добывал себе на хлеб.Сейчас Карло был уже стар и болен, и шарманка его давно сломалась.— Здравствуй, Джузеппе, — сказал он, зайдя в мастерскую. — Что ты сидишь на полу?— А я, видишь ли, потерял маленький винтик... Да ну его! — ответил Джузеппе и покосился на полено. — Ну, а ты как живешь, старина?— Плохо, — ответил Карло. — Все думаю — чем бы мне заработать на хлеб... Хоть бы ты мне помог, посоветовал бы, что ли...— Чего проще, — сказал весело Джузеппе и подумал про себя: «Отделаюсь-ка я сейчас от этого проклятого полена». — Чего проще: видишь лежит на верстаке превосходное полено, возьми-ка ты это полено, Карло, и отнеси домой...— Э-хе-хе, — уныло ответил Карло, — что же дальше-то? Принесу я домой полено, а у меня даже и очага в каморке нет.— Я тебе дело говорю, Карло... Возьми ножик, вырежь из этого полена куклу, научи ее говорить всякие смешные слова, петь и танцевать, да и носи по дворам. Заработаешь на кусок хлеба и на стаканчик вина.В это время на верстаке, где лежало полено, пискнул веселый голосок:— Браво, прекрасно придумано, Сизый Нос!Джузеппе опять затрясся от страха, а Карло только удивленно оглядывался, — откуда голос?— Ну, спасибо, Джузеппе, что посоветовал. Давай, пожалуй, твое полено.Тогда Джузеппе схватил полено и поскорее сунул его другу. Но то ли он неловко сунул, то ли оно само подскочило и стукнуло Карло по голове.— Ах, вот какие твои подарки! — обиженно крикнул Карло.— Прости, дружище, это не я тебя стукнул.— Значит, я сам себя стукнул по голове?— Нет, дружище, — должно быть, само полено тебя стукнуло.— Врешь, ты стукнул...— Нет, не я...— Я знал, что ты пьяница, Сизый Нос, — сказал Карло, — а ты еще и лгун.— Ах, ты ругаться! — крикнул Джузеппе. — Ну-ка, подойди ближе!..— Сам подойди ближе, я тебя схвачу за нос!..Оба старика надулись и начали наскакивать друг на друга. Карло схватил Джузеппе за сизый нос. Джузеппе схватил Карло за седые волосы, росшие около ушей.После этого они начали здорово тузить друг друга под микитки. Пронзительный голосок на верстаке в это время пищал и подначивал:— Вали, вали хорошенько!Наконец старики устали и запыхались. Джузеппе сказал:— Давай помиримся, что ли...Карло ответил:— Ну что ж, давай помиримся...Старики поцеловались. Карло взял полено под мышку и пошел домой.
Зэв нин важӧн Мушӧр саридз дорса ӧти карын овлӧма пӧрысь Джузеппе столяр, кодӧс нимтылісны Лӧзов Ныр. КАРЛО МАСТЕРИТ ДЕРЕВЯННУЮ КУКЛУ И НАЗЫВАЕТ ЕЕ БУРАТИНО
Ӧтчыд кипод улас веськалас сылы пес, но, тӧвся кадын гор ломтан пес кодь и эм. Карло жил в каморке под лестницей, где у него ничего не было, кроме красивого очага — в стене против двери.Но красивый очаг, и огонь в очаге, и котелок, кипящий на огне, были не настоящие — нарисованы на куске старого холста.Карло вошел в каморку, сел на единственный стул у безногого стола и, повертев так и эдак полено, начал ножом вырезать из него куклу.«Как бы мне ее назвать? — раздумывал Карло. — Назову-ка я ее Буратино. Это имя принесет мне счастье. Я знал одно семейство — всех их звали Буратино: отец — Буратино, мать — Буратино, дети — тоже Буратино... Все они жили весело и беспечно...»Первым делом он вырезал на полене волосы, потом — лоб, потом глаза...Вдруг глаза сами раскрылись и уставились на него...Карло и виду не подал, что испугался, только ласково спросил:— Деревянные глазки, почему вы так странно смотрите на меня?Но кукла молчала, — должно быть, потому, что у нее еще не было рта. Карло выстругал щеки, потом выстругал нос — обыкновенный...Вдруг нос сам начал вытягиваться, расти, и получился такой длинный острый нос, что Карло даже крякнул:— Нехорошо, длинен...И начал срезать у носа кончик. Не тут-то было!Нос вертелся, вывертывался, так и остался — длинным-длинным, любопытным, острым носом.Карло принялся за рот. Но только успел вырезать губы, — рот сразу открылся:— Хи-хи-хи, ха-ха-ха!И высунулся из него, дразнясь, узенький красный язык.Карло, уже не обращая внимания на эти проделки, продолжал стругать, вырезывать, ковырять. Сделал кукле подбородок, шею, плечи, туловище, руки...Но едва окончил выстругивать последний пальчик, Буратино начал колотить кулачками Карло по лысине, щипаться и щекотаться.— Послушай, — сказал Карло строго, — ведь я еще не кончил тебя мастерить, а ты уже принялся баловаться... Что же дальше-то будет... А?..И он строго поглядел на Буратино. И Буратино круглыми глазами, как мышь, глядел на папу Карло.Карло сделал ему из лучинок длинные ноги с большими ступнями. На этом окончив работу, поставил деревянного мальчишку на пол, чтобы научить ходить.Буратино покачался, покачался на тоненьких ножках, шагнул раз, шагнул другой, скок, скок, — прямо к двери, через порог и — на улицу.Карло, беспокоясь, пошел за ним:— Эй, плутишка, вернись!..Куда там! Буратино бежал по улице, как заяц, только деревянные подошвы его — туки-тук, туки-тук — постукивали по камням...— Держите его! — закричал Карло.Прохожие смеялись, показывая пальцами на бегущего Буратино. На перекрестке стоял огромный полицейский с закрученными усами и в треугольной шляпе.Увидев бегущего деревянного человечка, он широко расставил ноги, загородив ими всю улицу. Буратино хотел проскочить у него между ног, но полицейский схватил его за нос и так держал, покуда не подоспел папа Карло...— Ну, погоди ж ты, я с тобой ужо расправлюсь, — отпихиваясь, проговорил Карло и хотел засунуть Буратино в карман куртки...Буратино совсем не хотелось в такой веселый день при всем народе торчать ногами кверху из кармана куртки, — он ловко вывернулся, шлепнулся на мостовую и притворился мертвым...— Ай, ай, — сказал полицейский, — дело, кажется, скверное!Стали собираться прохожие. Глядя на лежащего Буратино, качали головами.— Бедняжка, — говорили одни, — должно быть, с голоду...— Карло его до смерти заколотил, — говорили другие, — этот старый шарманщик только притворяется хорошим человеком, он дурной, он злой человек...Слыша все это, усатый полицейский схватил несчастного Карло за воротник и потащил в полицейское отделение.Карло пылил башмаками и громко стонал:— Ох, ох, на горе себе я сделал деревянного мальчишку!Когда улица опустела, Буратино поднял нос, огляделся и вприпрыжку побежал домой...
ГОВОРЯЩИЙ СВЕРЧОК ДАЕТ БУРАТИНО МУДРЫЙ СОВЕТ
Прибежав в каморку под лестницей, Буратино шлепнулся на пол около ножки стула.— Чего бы еще такое придумать?Не нужно забывать, что Буратино шел всего первый день от рождения. Мысли у него были маленькие-маленькие, коротенькие-коротенькие, пустяковые-пустяковые.В это время послышалось:— Крри-кри, крри-кри, крри-кри...Буратино завертел головой, оглядывая каморку.— Эй, кто здесь?— Здесь я, — крри-кри...Буратино увидел существо, немного похожее на таракана, но с головой, как у кузнечика. Оно сидело на стене над очагом и тихо потрескивало, крри-кри, — глядело выпуклыми, как из стекла, радужными глазами, шевелило усиками.— Эй, ты кто такой?— Я — Говорящий Сверчок, — ответило существо, — живу в этой комнате больше ста лет.— Здесь я хозяин, убирайся отсюда.— Хорошо, я уйду, хотя мне грустно покидать комнату, где я прожил сто лет, — ответил Говорящий Сверчок, — но, прежде чем я уйду, выслушай полезный совет.— Оччччень мне нужны советы старого сверчка...— Ах, Буратино, Буратино, — проговорил сверчок, — брось баловство, слушайся Карло, без дела не убегай из дома и завтра начни ходить в школу. Вот мой совет. Иначе тебя ждут ужасные опасности и страшные приключения. За твою жизнь я не дам и дохлой сухой мухи.— Поччччему? — спросил Буратино.— А вот ты увидишь — поччччему, — ответил Говорящий Сверчок.— Ах ты, столетняя букашка-таракашка! — крикнул Буратино. — Больше всего на свете я люблю страшные приключения. Завтра чуть свет убегу из дома — лазить по заборам, разорять птичьи гнезда, дразнить мальчишек, таскать за хвосты собак и кошек... Я еще не то придумаю!..— Жаль мне тебя, жаль, Буратино, прольешь ты горькие слезы.— Поччччему? — опять спросил Буратино.— Потому, что у тебя глупая деревянная голова.Тогда Буратино вскочил на стул, со стула на стол, схватил молоток и запустил его в голову Говорящему Сверчку.Старый умный сверчок тяжело вздохнул, пошевелил усами и уполз за очаг, — навсегда из этой комнаты.
— Абу омӧль тор, — вомгорулын шуис Джузеппе, — мыйкӧ тась позяс на вӧчны, пызан кок ли мый ли...
БУРАТИНО ЕДВА НЕ ПОГИБАЕТ ПО СОБСТВЕННОМУ ЛЕГКОМЫСЛИЮ. ПАПА КАРЛО КЛЕИТ ЕМУ ОДЕЖДУ ИЗ ЦВЕТНОЙ БУМАГИ И ПОКУПАЕТ АЗБУКУ
Джузеппе ӧчкиасис, — важ жӧ нин вӧлі ӧчкиыс да кӧв йылын век и ӧшаліс, — бергӧдлыштіс пессӧ киас да босьтчис сійӧс лӧсавны ичӧтик черӧн.
После случая с Говорящим Сверчком в каморке под лестницей стало совсем скучно. День тянулся и тянулся. В животе у Буратино тоже было скучновато.Он закрыл глаза и вдруг увидел жареную курицу на тарелке.Живо открыл глаза, — курица на тарелке исчезла.Он опять закрыл глаза, — увидел тарелку с манной кашей пополам с малиновым вареньем.Открыл глаза, — нет тарелки с манной кашей пополам с малиновым вареньем.Тогда Буратино догадался, что ему ужасно хочется есть.Он подбежал к очагу и сунул нос в кипящий на огне котелок, но длинный нос Буратино проткнул насквозь котелок, потому что, как мы знаем, и очаг, и огонь, и дым, и котелок были нарисованы бедным Карло на куске старого холста.Буратино вытащил нос и поглядел в дырку, — за холстом в стене было что-то похожее на небольшую дверцу, но там было так затянуто паутиной, что ничего не разобрать.Буратино пошел шарить по всем углам, — не найдется ли корочки хлебца или куриной косточки, обглоданной кошкой.Ах, ничего-то, ничего-то не было у бедного Карло запасено на ужин!Вдруг он увидел в корзинке со стружками куриное яйцо. Схватил его, поставил на подоконник и носом — тюк-тюк — разбил скорлупу.Внутри яйца пискнул голосок:— Спасибо, деревянный человечек!Из разбитой скорлупы вылез цыпленок с пухом вместо хвоста и с веселыми глазами.— До свиданья! Мама Кура давно меня ждет на дворе.И цыпленок выскочил в окно, — только его и видели.— Ой, ой, — закричал Буратино, — есть хочу!..День наконец кончил тянуться. В комнате стало сумеречно.Буратино сидел около нарисованного огня и от голода потихоньку икал.Он увидел — из-под лестницы, из-под пола, показалась толстая голова. Высунулось, понюхало и вылезло серое животное на низких лапах.Не спеша оно пошло к корзине со стружками, влезло туда, нюхая и шаря, — сердито зашуршало стружками. Должно быть, оно искало яйцо, которое разбил Буратино.Потом оно вылезло из корзины и подошло к Буратино. Понюхало его, крутя черным носом с четырьмя длинными волосками с каждой стороны. От Буратино съестным не пахло, — оно пошло мимо, таща за собой длинный тонкий хвост.Ну как его было не схватить за хвост! Буратино сейчас же и схватил.Это оказалась старая злая крыса Шушара.С испугу она, как тень, кинулась было под лестницу, волоча Буратино, но увидела, что это всего-навсего деревянный мальчишка, — обернулась и с бешеной злобой набросилась, чтобы перегрызть ему горло.Теперь уж Буратино испугался, отпустил холодный крысиный хвост и вспрыгнул на стул. Крыса — за ним.Он со стула перескочил на подоконник. Крыса — за ним.С подоконника он через всю каморку перелетел на стол. Крыса — за ним... И тут, на столе, она схватила Буратино за горло, повалила, держа его в зубах, соскочила на пол и поволокла под лестницу, в подполье.— Папа Карло! — успел только пискнуть Буратино.— Я здесь! — ответил громкий голос.Дверь распахнулась, вошел папа Карло. Стащил с ноги деревянный башмак и запустил им в крысу.Шушара, выпустив деревянного мальчишку, скрипнула зубами и скрылась.— Вот до чего доводит баловство! — проворчал папа Карло, поднимая с пола Буратино. Посмотрел, все ли у него цело. Посадил его на колени, вынул из кармана луковку, очистил. — На, ешь!..Буратино вонзил голодные зубы в луковицу и съел ее, хрустя и причмокивая. После этого стал тереться головой о щетинистую щеку папы Карло.— Я буду умненький-благоразумненький, папа Карло... Говорящий Сверчок велел мне ходить в школу.— Славно придумано, малыш...— Папа Карло, но ведь я — голенький, деревянненький, — мальчишки в школе меня засмеют.— Эге, — сказал Карло и почесал щетинистый подбородок. — Ты прав, малыш!Он зажег лампу, взял ножницы, клей и обрывки цветной бумаги. Вырезал и склеил курточку из коричневой бумаги и ярко-зеленые штанишки. Смастерил туфли из старого голенища и шапочку — колпачком с кисточкой — из старого носка. Все это надел на Буратино:— Носи на здоровье!— Папа Карло, — сказал Буратино, — а как же я пойду в школу без азбуки?— Эге, ты прав, малыш...Папа Карло почесал в затылке. Накинул на плечи свою единственную старую куртку и пошел на улицу.Он скоро вернулся, но без куртки. В руке он держал книжку с большими буквами и занимательными картинками.— Вот тебе азбука. Учись на здоровье.— Папа Карло, а где твоя куртка?— Куртку-то я продал. Ничего, обойдусь и так... Только ты живи на здоровье.Буратино уткнулся носом в добрые руки папы Карло.— Выучусь, вырасту, куплю тебе тысячу новых курток...Буратино всеми силами хотел в этот первый в его жизни вечер жить без баловства, как научил его Говорящий Сверчок.
Муртса на сійӧ заводитіс лӧсавны, кодкӧ зэв вӧснидика чирӧстіс:
БУРАТИНО ПРОДАЕТ АЗБУКУ И ПОКУПАЕТ БИЛЕТ В КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР
— Ой-ой, ньӧжйӧджык ли мый ли!
Рано поутру Буратино положил азбуку в сумочку и вприпрыжку побежал в школу.По дороге он даже не смотрел на сласти, выставленные в лавках, маковые на меду треугольнички, сладкие пирожки и леденцы в виде петухов, насаженных на палочку.Он не хотел смотреть на мальчишек, запускающих бумажный змей...Улицу переходил полосатый кот Базилио, которого можно было схватить за хвост. Но Буратино удержался и от этого.Чем ближе он подходил к школе, тем громче неподалеку, на берегу Средиземного моря, играла веселая музыка.— Пи-пи-пи, — пищала флейта.— Ла-ла-ла-ла, — пела скрипка.— Дзинь-дзинь, — звякали медные тарелки.— Бум! — бил барабан.В школу нужно поворачивать направо, музыка слышалась налево. Буратино стал спотыкаться. Сами ноги поворачивали к морю, где:— Пи-пи, пиииии...— Дзинь-лала, дзинь-ла-ла...— Бум!— Школа же никуда же не уйдет же, — сам себе громко качал говорить Буратино, — я только взгляну, послушаю — и бегом в школу.Что есть духу он пустился бежать к морю. Он увидел полотняный балаган, украшенный разноцветными флагами, хлопающими от морского ветра.Наверху балагана, приплясывая, играли четыре музыканта.Внизу полная улыбающаяся тетя продавала билеты.Около входа стояла большая толпа — мальчики и девочки, солдаты, продавцы лимонада, кормилицы с младенцами, пожарные, почтальоны, — все, все читали большую афишу:
Джузеппе вештіс ӧчкисӧ ныр йылӧдз, кутіс гӧгӧр видзӧдны мастерскӧйсӧ, — некод абу...
КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТРТОЛЬКО ОДНО ПРЕДСТАВЛЕНИЕТОРОПИТЕСЬ!ТОРОПИТЕСЬ!ТОРОПИТЕСЬ!
Сійӧ видзӧдліс верстак улӧ, — некод абу...
Буратино дернул за рукав одного мальчишку:— Скажите, пожалуйста, сколько стоит входной билет?Мальчик ответил сквозь зубы, не спеша:— Четыре сольдо, деревянный человечек.— Понимаете, мальчик, я забыл дома мой кошелек... Вы не можете мне дать взаймы четыре сольдо?..Мальчик презрительно свистнул:— Нашел дурака!..— Мне ужжжжжжжасно хочется посмотреть кукольный театр! — сквозь слезы сказал Буратино. — Купите у меня за четыре сольдо мою чудную курточку...— Бумажную куртку за четыре сольдо? Ищи дурака.— Ну, тогда мой хорошенький колпачок...— Твоим колпачком только ловить головастиков... Ищи дурака.У Буратино даже похолодел нос — так ему хотелось попасть в театр.— Мальчик, в таком случае возьмите за четыре сольдо мою новую азбуку...— С картинками?— С ччччудными картинками и большими буквами.— Давай, пожалуй, — сказал мальчик, взял азбуку и нехотя отсчитал четыре сольдо.Буратино подбежал к полной улыбающейся тете и пропищал:— Послушайте, дайте мне в первом ряду билет на единственное представление кукольного театра.
Сійӧ видзӧдліс стружки тыра дозйӧ, — некод абу...
ВО ВРЕМЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ КОМЕДИИ КУКЛЫ УЗНАЮТ БУРАТИНО
Сійӧ сюйліс юрсӧ ӧдзӧс сайӧ, — и ывла вылын некод абу...
Буратино сел в первом ряду и с восторгом глядел на опущенный занавес.На занавесе были нарисованы танцующие человечки, девочки в черных масках, страшные бородатые люди в колпаках со звездами, солнце, похожее на блин с носом и глазами, и другие занимательные картинки.Три раза ударили в колокол, и занавес поднялся.На маленькой сцене справа и слева стояли картонные деревья. Над ними висел фонарь в виде луны и отражался в кусочке зеркала, на котором плавали два лебедя, сделанные из ваты, с золотыми носами.Из-за картонного дерева появился маленький человечек в длинной белой рубашке с длинными рукавами. Его лицо было обсыпано пудрой, белой, как зубной порошок.Он поклонился почтеннейшей публике и сказал грустно:— Здравствуйте, меня зовут Пьеро... Сейчас мы разыграем перед вами комедию под названием; «Девочка с голубыми волосами, Или Тридцать три подзатыльника». Меня будут колотить палкой, давать пощечины и подзатыльники. Это очень смешная комедия...Из-за другого картонного дерева выскочил другой человек, весь клетчатый, как шахматная доска.Он поклонился почтеннейшей публике:— Здравствуйте, я — Арлекин!После этого обернулся к Пьеро и отпустил ему две пощечины, такие звонкие, что у того со щек посыпалась пудра.— Ты чего хнычешь, дуралей?— Я грустный потому, что я хочу жениться, — ответил Пьеро.— А почему ты не женился?— Потому что моя невеста от меня убежала...— Ха-ха-ха, — покатился со смеху Арлекин, — видели дуралея!..Он схватил палку и отколотил Пьеро.— Как зовут твою невесту?— А ты не будешь больше драться?— Ну нет, я еще только начал.— В таком случае, ее зовут Мальвина, или девочка с голубыми волосами.— Ха-ха-ха! — опять покатился Арлекин и отпустил Пьеро три подзатыльника. — Послушайте, почтеннейшая публика... Да разве бывают девочки с голубыми волосами?Но тут он, повернувшись к публике, вдруг увидел на передней скамейке деревянного мальчишку со ртом до ушей, с длинным носом, в колпачке с кисточкой...— Глядите, это Буратино! — закричал Арлекин, указывая на него пальцем.— Живой Буратино! — завопил Пьеро, взмахивая длинными рукавами.Из-за картонных деревьев выскочило множество кукол — девочки в черных масках, страшные бородачи в колпаках, мохнатые собаки с пуговицами вместо глаз, горбуны с носами, похожими на огурец...Все они подбежали к свечам, стоявшим вдоль рампы, и, вглядываясь, затараторили:— Это Буратино! Это Буратино! К нам, к нам, веселый плутишка Буратино!Тогда он с лавки прыгнул на суфлерскую будку, а с нее на сцену.Куклы схватили его, начали обнимать, целовать, щипать... Потом все куклы запели «Польку Птичку»:Зрители были растроганы. Одна кормилица даже прослезилась. Один пожарный плакал навзрыд.Только мальчишки на задних скамейках сердились и топали ногами:— Довольно лизаться, не маленькие, продолжайте представление!Услышав весь этот шум, из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от ужаса при одном взгляде на него.Густая нечесаная борода его волочилась по полу, выпученные глаза вращались, огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил. В руке он держал семихвостую плетку.Это был хозяин кукольного театра, доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас.— Га-га-га, гу-гу-гу! — заревел он на Буратино. — Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии?Он схватил Буратино, отнес в кладовую театра и повесил на гвоздь. Вернувшись, погрозил куклам семихвостой плеткой, чтобы они продолжали представление.Куклы кое-как закончили комедию, занавес закрылся, зрители разошлись.Доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас пошел на кухню ужинать.Сунув нижнюю часть бороды в карман, чтобы не мешала, он сел перед очагом, где на вертеле жарились целый кролик и два цыпленка.Помуслив пальцы, он потрогал жаркое, и оно показалось ему сырым.В очаге было мало дров. Тогда он три раза хлопнул в ладоши.Вбежали Арлекин и Пьеро.— Принесите-ка мне этого бездельника Буратино, — сказал синьор Карабас Барабас. — Он сделан из сухого дерева, я его подкину в огонь, мое жаркое живо зажарится.Арлекин и Пьеро упали на колени, умоляли пощадить несчастного Буратино.— А где моя плетка? — закричал Карабас Барабас.Тогда они, рыдая, пошли в кладовую, сняли с гвоздя Буратино и приволокли на кухню.
«Каститчис ӧмӧй меным? — мӧвпыштіс Джузеппе. — Коді эськӧ тайӧ вермис чирӧстны?»...
СИНЬОР КАРАБАС БАРАБАС ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СЖЕЧЬ БУРАТИНО, ДАЕТ ЕМУ ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ МОНЕТ И ОТПУСКАЕТ ДОМОЙ
Сійӧ выльысь босьтіс черсӧ да бара кӧсйис лӧсасьны, — сӧмын на кучкис пескас...
Когда куклы приволокли Буратино и бросили на пол у решетки очага, синьор Карабас Барабас, страшно сопя носом, мешал кочергой угли.Вдруг глаза его налились кровью, нос, затем все лицо собралось поперечными морщинами. Должно быть, ему в ноздри попал кусочек угля.— Аап... аап... аап... — завыл Карабас Барабас, закатывая глаза, аап-чхи!..И он чихнул так, что пепел поднялся столбом в очаге.Когда доктор кукольных наук начинал чихать, то уже не мог остановиться и чихал пятьдесят, а иногда и сто раз подряд.От такого необыкновенного чихания он обессиливал и становился добрее.Пьеро украдкой шепнул Буратино:— Попробуй с ним заговорить между чиханьем...— Аап-чхи! Аап-чхи! — Карабас Барабас забирал разинутым ртом воздух и с треском чихал, тряся башкой и топая ногами.На кухне все тряслось, дребезжали стекла, качались сковороды и кастрюли на гвоздях.Между этими чиханьями Буратино начал подвывать жалобным тоненьким голоском:— Бедный я, несчастный, никому-то меня не жалко!— Перестань реветь! — крикнул Карабас Барабас. — Ты мне мешаешь... Аап-чхи!— Будьте здоровы, синьор, — всхлипнул Буратино.— Спасибо... А что — родители у тебя живы? Аап-чхи!— У меня никогда, никогда не было мамы, синьор. Ах, я несчастный! — И Буратино закричал так пронзительно, что в ушах Карабаса Барабаса стало колоть, как иголкой.Он затопал подошвами.— Перестань визжать, говорю тебе!.. Аап-чхи! А что — отец у тебя жив?— Мой бедный отец еще жив, синьор.— Воображаю, каково будет узнать твоему отцу, что я на тебе изжарил кролика и двух цыплят... Аап-чхи!— Мой бедный отец все равно скоро умрет от голода и холода. Я его единственная опора в старости. Пожалейте, отпустите меня, синьор.— Десять тысяч чертей! — заорал Карабас Барабас. — Ни о какой жалости не может быть и речи. Кролик и цыплята должны быть зажарены. Полезай в очаг.— Синьор, я не могу этого сделать.— Почему? — спросил Карабас Барабас только для того, чтобы Буратино продолжал разговаривать, а не визжал в уши.— Синьор, я уже пробовал однажды сунуть нос в очаг и только проткнул дырку.— Что за вздор! — удивился Карабас Барабас. — Как ты мог носом проткнуть в очаге дырку?— Потому, синьор, что очаг и котелок над огнем были нарисованы на куске старого холста.— Аап-чхи! — чихнул Карабас Барабас с таким шумом, что Пьеро отлетел налево. Арлекин — направо, а Буратино завертелся волчком.— Где ты видел очаг, и огонь, и котелок нарисованными на куске холста?— В каморке моего папы Карло.— Твой отец — Карло! — Карабас Барабас вскочил со стула, взмахнул руками, борода его разлетелась. — Так, значит, это в каморке старого Карло находится потайная...Но тут Карабас Барабас, видимо не желая проговориться о какой-то тайне, обоими кулаками заткнул себе рот. И так сидел некоторое время, глядя выпученными глазами на погасающий огонь.— Хорошо, — сказал он наконец, — я поужинаю недожаренным кроликом и сырыми цыплятами. Я тебе дарю жизнь, Буратино. Мало того...Он залез под бороду в жилетный карман, вытащил пять золотых монет и протянул их Буратино:— Мало того... Возьми эти деньги и отнеси их Карло. Кланяйся и скажи, что я прошу его ни в коем случае не умирать от голода и холода и самое главное — не уезжать из его каморки, где находится очаг, нарисованный на куске старого холста. Ступай, выспись и утром пораньше беги домой.Буратино положил пять золотых монет в карман и ответил с вежливым поклоном:— Благодарю вас, синьор. Вы не могли доверить деньги в более надежные руки...Арлекин и Пьеро отвели Буратино в кукольную спальню, где куклы опять начали обнимать, целовать, толкать, щипать и опять обнимать Буратино, так непонятно избежавшего страшной гибели в очаге.Он шепотом говорил куклам:— Здесь какая-то тайна.
— Ой, доймӧ жӧ, шуа, — горӧдіс вӧснидик гӧлӧс.
ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ БУРАТИНО ВСТРЕЧАЕТ ДВУХ НИЩИХ — КОТА БАЗИЛИО И ЛИСУ АЛИСУ
Тайӧ разын Джузеппе повзис нин ёна, сылӧн весиг ӧчкиыс пӧсяліс. Видлаліс сійӧ жырсьыс став пельӧсъяссӧ, пыраліс весиг горйӧ да юрсӧ бергӧдлӧмӧн дыр видзӧдіс трубаас.
Рано утром Буратино пересчитал деньги, — золотых монет было столько, сколько пальцев на руке, — пять.Зажав золотые в кулаке, он вприпрыжку побежал домой и напевал:— Куплю папе Карло новую куртку, куплю много маковых треугольничков, леденцовых петухов на палочках.Когда из глаз скрылся балаган кукольного театра и развевающиеся флаги, он увидел двух нищих, уныло бредущих по пыльной дороге: лису Алису, ковыляющую на трех лапах, и слепого кота Базилио.Это был не тот кот, которого Буратино встретил вчера на улице, но другой — тоже Базилио и тоже полосатый. Буратино хотел пройти мимо, но лиса Алиса сказала ему умильно:— Здравствуй, добренький Буратино! Куда так спешишь?— Домой, к папе Карло.Лиса вздохнула еще умильнее:— Уж не знаю, застанешь ли ты в живых бедного Карло, он совсем плох от голода и холода...— А ты это видела? — Буратино разжал кулак и показал пять золотых.Увидев деньги, лиса невольно потянулась к ним лапой, а кот вдруг широко раскрыл слепые глаза, и они сверкнули у него, как два зеленых фонаря.Но Буратино ничего этого не заметил.— Добренький, хорошенький Буратино, что же ты будешь делать с этими деньгами?— Куплю куртку для папы Карло... Куплю новую азбуку...— Азбуку, ох, ох! — сказала лиса Алиса, качая головой. — Не доведет тебя до добра это ученье... Вот я училась, училась, а — гляди — хожу на трех лапах.— Азбуку! — проворчал кот Базилио и сердито фыркнул в усы. — Через это проклятое ученье я глаз лишился...На сухой ветке около дороги сидела пожилая ворона. Слушала, слушала и каркнула:— Врут, врут!..Кот Базилио сейчас же высоко подскочил, лапой сшиб ворону с ветки, выдрал ей полхвоста, — едва она улетела. И опять представился, будто он слепой.— Вы за что так ее, кот Базилио? — удивленно спросил Буратино.— Глаза-то слепые, — ответил кот, — показалось — это собачонка на дереве...Пошли они втроем по пыльной дороге. Лиса сказала:— Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?— Конечно, хочу! А как это делается?— Проще простого. Пойдем с нами.— Куда?— В Страну Дураков.Буратино немного подумал.— Нет, уж я, пожалуй, сейчас домой пойду.— Пожалуйста, мы тебя за веревку не тянем, — сказала лиса, — тем хуже для тебя.— Тем хуже для тебя, — проворчал кот.— Ты сам себе враг, — сказала лиса.— Ты сам себе враг, — проворчал кот.— А то бы твои пять золотых превратились в кучу денег...Буратино остановился, разинул рот...— Врешь!Лиса села на хвост, облизнулась:— Я тебе сейчас объясню. В Стране Дураков есть волшебное поле, называется Поле Чудес... На этом поле выкопай ямку, скажи три раза: «Крекс, фекс, пекс», положи в ямку золотой, засыпь землей, сверху посыпь солью, полей хорошенько и иди спать. Наутро из ямки вырастет небольшое деревце, на нем вместо листьев будут висеть золотые монеты. Понятно?Буратино даже подпрыгнул:— Врешь!— Идем, Базилио, — обиженно свернув нос, сказала лиса, — нам не верят — и не надо...— Нет, нет, — закричал Буратино, — верю, верю!.. Идемте скорее в Страну Дураков!..
— Некод абу...
В ХАРЧЕВНЕ «ТРЕХ ПЕСКАРЕЙ»
«Гашкӧ, менам мыйкӧ юсис лӧсявтӧмтор, да со пельясын и тиньгӧ?» мӧвпыштіс ас кежас Джузеппе...
Буратино, лиса Алиса и кот Базилио спустились под гору и шли, шли через поля, виноградники, через сосновую рощу, вышли к морю и опять повернули от моря, через ту же рощу, виноградники...Городок на холме и солнце над ним виднелись то справа, то слева...Лиса Алиса говорила, вздыхая:— Ах, не так-то легко попасть в Страну Дураков, все лапы сотрешь...Под вечер они увидели сбоку дороги старый дом с плоской крышей и с вывеской над входом: «ХАРЧЕВНЯ ТРЕХ ПЕСКАРЕЙ».Хозяин выскочил навстречу гостям, сорвал с плешивой головы шапочку и низко кланялся, прося зайти.— Не мешало бы нам перекусить хоть сухой корочкой, — сказала лиса.— Хоть коркой хлеба угостили бы, — повторил кот.Зашли в харчевню, сели около очага, где на вертелах и сковородках жарилась всякая всячина.Лиса поминутно облизывалась, кот Базилио положил лапы на стол, усатую морду — на лапы, — уставился на пищу.— Эй, хозяин, — важно сказал Буратино, — дайте нам три корочки хлеба...Хозяин едва не упал навзничь от удивления, что такие почтенные гости так мало спрашивают.— Веселенький, остроумненький Буратино шутит с вами, хозяин, захихикала лиса.— Он шутит, — буркнул кот.— Дайте три корочки хлеба и к ним — вон того чудно зажаренного барашка, — сказала лиса, — и еще того гусенка, да парочку голубей на вертеле, да, пожалуй, еще печеночки...— Шесть штук самых жирных карасей, — приказал кот, — и мелкой рыбы сырой на закуску.Короче говоря, они взяли все, что было на очаге: для Буратино осталась одна корочка хлеба.Лиса Алиса и кот Базилио съели все вместе с костями. Животы у них раздулись, морды залоснились.— Отдохнем часок, — сказала лиса, — а ровно в полночь выйдем. Не забудьте нас разбудить, хозяин...Лиса и кот завалились на двух мягких кроватях, захрапели и засвистели. Буратино прикорнул в углу на собачьей подстилке...Ему снилось деревце с кругленькими золотыми листьями... Только он протянул руку...— Эй, синьор Буратино, пора, уже полночь...В дверь стучали. Буратино вскочил, протер глаза. На кровати — ни кота, ни лисы, — пусто.Хозяин объяснил ему:— Ваши почтенные друзья изволили раньше подняться, подкрепились холодным пирогом и ушли...— Мне ничего не велели передать?— Очень даже велели, — чтобы вы, синьор Буратино, не теряя минуты, бежали по дороге к лесу...Буратино кинулся к двери, но хозяин стал на пороге, прищурился, руки упер в бока:— А за ужин кто будет платить?— Ой, — пискнул Буратино, — сколько?— Ровно один золотой...Буратино сейчас же хотел прошмыгнуть мимо его ног, но хозяин схватил вертел, — щетинистые усы, даже волосы над ушами у него встали дыбом.— Плати, негодяй, или проткну тебя, как жука!Пришлось заплатить один золотой из пяти. Пошмыгивая от огорчения, Буратино покинул проклятую харчевню.Ночь была темна, — этого мало — черна, как сажа. Все кругом спало. Только над головой Буратино неслышно летала ночная птица Сплюшка.Задевая мягким крылом за его нос, Сплюшка повторяла:— Не верь, не верь, не верь!Он с досадой остановился:— Чего тебе?— Не верь коту и лисе...— А ну тебя!..Он побежал дальше и слышал, как Сплюшка верещала вдогонку:— Бойся разбойников на этой дороге...
Эз, талун сійӧ нинӧм сэтшӧмсӧ эз юлы... Неуна сайкалыштӧм бӧрын, Джузеппе босьтіс струж, татшкис мӧлӧтӧн струж бӧрладор помас, медым буретша — не этша и не вывті ёна — петас стружлӧн кӧртыс, пуктіс сэсся пессӧ верстак вылӧ, и — сӧмын на нуӧдыштіс стружки рад...
НА БУРАТИНО НАПАДАЮТ РАЗБОЙНИКИ
— Ой, ой, ой, ой, кывзӧй, мый тэ чеплясян! — зэв лёкысь чирӧстіс вӧснидик гӧлӧс...
На краю неба появился зеленоватый свет, — всходила луна.Впереди стал виден черный лес.Буратино пошел быстрее. Кто-то позади него тоже пошел быстрее.Он припустился бегом. Кто-то бежал за ним вслед бесшумными скачками.Он обернулся.Его догоняли двое, — на головах у них были надеты мешки с прорезанными дырками для глаз.Один, пониже ростом, размахивал ножом, другой, повыше, держал пистолет, у которого дуло расширялось, как воронка...— Ай-ай! — завизжал Буратино и, как заяц, припустился к черному лесу.— Стой, стой! — кричали разбойники.Буратино хотя и был отчаянно перепуган, все же догадался, — сунул в рот четыре золотых и свернул с дороги к изгороди, заросшей ежевикой... Но тут двое разбойников схватили его...— Кошелек или жизнь!Буратино, будто бы не понимая, чего от него хотят, только часто-часто дышал носом. Разбойники трясли его за шиворот, один грозил пистолетом, другой обшаривал карманы.— Где твои деньги? — рычал высокий.— Деньги, паршшшивец! — шипел низенький.— Разорву в клочки!— Голову отъем!Тут Буратино от страха так затрясся, что золотые монеты зазвенели у него во рту.— Вот где у него деньги! — завыли разбойники. — Во рту у него деньги...Один схватил Буратино за голову, другой — за ноги. Начали его подбрасывать. Но он только крепче сжимал зубы.Перевернув его кверху ногами, разбойники стукали его головой об землю. Но и это ему было нипочем.Разбойник, тот, что пониже, принялся широким носком разжимать ему зубы. Вот-вот уже и разжал... Буратино изловчился — изо всей силы укусил его за руку...Но это оказалась не рука, а кошачья лапа. Разбойник дико взвыл. Буратино в это время вывернулся, как ящерица, кинулся к изгороди, нырнул в колючую ежевику, оставив на колючках клочки штанишек и курточки, перелез на ту сторону и помчался к лесу.У лесной опушки разбойники опять нагнали его. Он подпрыгнул, схватился за качающуюся ветку и полез на дерево. Разбойники — за ним. Но им мешали мешки на головах.Вскарабкавшись на вершину, Буратино раскачался и перепрыгнул на соседнее дерево. Разбойники — за ним...Но оба тут же сорвались и шлепнулись на землю.Пока они кряхтели и почесывались, Буратино соскользнул с дерева и припустился бежать, так быстро перебирая ногами, что их даже не было видно.От луны деревья отбрасывали длинные тени. Весь лес был полосатый...Буратино то пропадал в тени, то белый колпачок его мелькал в лунном свете.Так он добрался до озера. Над зеркальной водой висела луна, как в кукольном театре.Буратино кинулся направо — топко. Налево — топко... А позади опять затрещали сучья...— Держи, держи его!..Разбойники уже подбегали, они высоко подскакивали из мокрой травы, чтобы увидать Буратино.— Вот он!Ему оставалось только броситься в воду. В это время он увидел белого лебедя, спавшего близ берега, засунув голову под крыло.Буратино кинулся в озерцо, нырнул и схватил лебедя за лапы.— Го-го, — гоготнул лебедь, пробуждаясь, — что за неприличные шутки! Оставьте мои лапы в покое!Лебедь раскрыл огромные крылья, и в то время, когда разбойники уже хватали Буратино за ноги, торчащие из воды, лебедь важно полетел через озеро.На том берегу Буратино выпустил его лапы, шлепнулся, вскочил и по моховым кочкам, через камыши пустился бежать прямо к большой луне — над холмами.
Джузеппе уськӧдіс стружсӧ, бӧрыньтчис, бӧрыньтчис да пуксис веськыда джоджас: сійӧ гӧгӧрвоис, мый вӧснидик гӧлӧсыд кыліс пес пытшкӧссьыс.
РАЗБОЙНИКИ ВЕШАЮТ БУРАТИНО НА ДЕРЕВО
 
От усталости Буратино едва перебирал ногами, как муха осенью на подоконнике.Вдруг сквозь ветки орешника он увидел красивую лужайку и посреди ее маленький, освещенный луной домик в четыре окошка. На ставнях нарисованы солнце, луна и звезды. Вокруг росли большие лазоревые цветы.Дорожки посыпаны чистым песочком. Из фонтана била тоненькая струя воды, в ней подплясывал полосатый мячик.Буратино на четвереньках влез на крыльцо. Постучал в дверь. В домике было тихо. Он постучал сильнее, — должно быть, там крепко спали.В это время из лесу опять выскочили разбойники. Они переплыли озеро, вода лила с них ручьями. Увидев Буратино, низенький разбойник гнусно зашипел по-кошачьи, высокий затявкал по-лисичьи...Буратино колотил в дверь руками и ногами:— Помогите, помогите, добрые люди!..Тогда в окошко высунулась кудрявая хорошенькая девочка с хорошеньким приподнятым носиком.Глаза у нее была закрыты.— Девочка, откройте дверь, за мной гонятся разбойники!— Ах, какая чушь! — сказала девочка, зевая хорошеньким ртом. — Я хочу спать, я не могу открыть глаза...Она подняла руки, сонно потянулась и скрылась в окошке.Буратино в отчаянии упал носом в песок и притворился мертвым.Разбойники подскочили:— Ага, теперь от нас не уйдешь!..Трудно вообразить, чего они только не выделывали, чтобы заставить Буратино раскрыть рот. Если бы во время погони они не обронили ножа и пистолета, — на этом месте и можно было бы окончить рассказ про несчастного Буратино.Наконец разбойники решили его повесить вниз головой, привязали к ногам веревку, и Буратино повис на дубовой ветке... Они сели под дубом, протянув мокрые хвосты, и ждали, когда у него вывалятся изо рта золотые...На рассвете поднялся ветер, зашумели на дубу листья. Буратино качался, как деревяшка. Разбойникам наскучило сидеть на мокрых хвостах...— Повиси, дружок, до вечера, — сказали они зловеще и пошли искать какую-нибудь придорожную харчевню.
СЁРНИТЫСЬ ПЕССӦ ДЖУЗЕППЕ КОЗЬНАЛӦ АСЛАС ЁРТЫСЛЫ, КАРЛОЛЫ
ДЕВОЧКА С ГОЛУБЫМИ ВОЛОСАМИ ВОЗВРАЩАЕТ БУРАТИНО К ЖИЗНИ
 
За ветвями дуба, где висел Буратино, разлилась утренняя заря. Трава на поляне стала сизой, лазоревые цветы покрылись капельками росы.Девочка с кудрявыми голубыми волосами опять высунулась в окошко, протерла и широко открыла заспанные хорошенькие глаза.Эта девочка была самой красивой куклой из кукольного театра синьора Карабаса Барабаса.Не в силах выносить грубых выходок хозяина, она убежала из театра и поселилась в уединенном домике на сизой поляне.Звери, птицы и некоторые из насекомых очень полюбили ее, — должно быть, потому, что она была воспитанная и кроткая девочка.Звери снабжали ее всем необходимым для жизни.Крот приносил питательные коренья.Мыши — сахар, сыр и кусочки колбасы.Благородная собака-пудель Артемон приносил булки.Сорока воровала для нее на базаре шоколадные конфеты в серебряных бумажках.Лягушки приносили в ореховых скорлупах лимонад.Ястреб — жареную дичь.Майские жуки — разные ягоды.Бабочки — пыльцу с цветов — пудриться.Гусеницы выдавливали из себя пасту для чистки зубов и смазывания скрипящих дверей.Ласточки уничтожали вблизи дома ос и комаров...Итак, открыв глаза, девочка с голубыми волосами сейчас же увидела Буратино, висящего вниз головой.Она приложила ладони к щекам и вскрикнула:— Ах, ах, ах!Под окном, трепля ушами, появился благородный пудель Артемон. Он только что выстриг себе заднюю половину туловища, что делал каждый день. Кудрявая шерсть на передней половине туловища была расчесана, кисточка на конце хвоста перевязана черным бантом. На передней лапе — серебряные часы.— Я готов!Артемон свернул в сторону нос и приподнял верхнюю губу над белыми зубами.— Позови кого-нибудь, Артемон! — сказала девочка. — Надо снять бедняжку Буратино, отнести в дом и пригласить доктора...— Готов!Артемон от готовности так завертелся, что сырой песок полетел от его задних лап... Он кинулся к муравейнику, лаем разбудил все население и послал четыреста муравьев — перегрызть веревку, на которой висел Буратино.Четыреста серьезных муравьев поползли гуськом по узенькой тропинке, влезли на дуб и перегрызли веревку.Артемон подхватил передними лапами падающего Буратино и отнес его в дом...Положив Буратино на кровать, собачьим галопом помчался в лесную заросль и тотчас привел оттуда знаменитого доктора Сову, фельдшерицу Жабу и народного знахаря Богомола, похожего на сухой сучок.Сова приложила ухо к груди Буратино.— Пациент скорее мертв, чем жив, — прошептала она и отвернула голову назад на сто восемьдесят градусов.Жаба долго мяла влажной лапой Буратино. Раздумывая, глядела выпученными глазами сразу в разные стороны. Прошлепала большим ртом:— Пациент скорее жив, чем мертв...Народный лекарь Богомол сухими, как травинки, руками начал дотрагиваться до Буратино.— Одно из двух, — прошелестел он, — или пациент жив, или он умер. Если он жив — он останется жив или он не останется жив. Если он мертв его можно оживить или нельзя оживить.— Шшшарлатанство, — сказала Сова, взмахнула мягкими крыльями и улетела на темный чердак.У Жабы от злости вздулись все бородавки.— Какакокое отвррратительное невежество! — квакнула она и, шлепая животом, запрыгала в сырой подвал.Лекарь Богомол на всякий случай притворился высохшим сучком и вывалился за окошко.Девочка всплеснула хорошенькими руками:— Ну, как же мне его лечить, граждане?— Касторкой, — квакнула Жаба из подполья.— Касторкой! — презрительно захохотала Сова на чердаке.— Или касторкой, или не касторкой, — проскрежетал за окном Богомол.Тогда ободранный, в синяках, несчастный Буратино простонал:— Не нужно касторки, я очень хорошо себя чувствую!Девочка с голубыми волосами заботливо наклонилась над ним:— Буратино, умоляю тебя — зажмурься, зажми нос и выпей.— Не хочу, не хочу, не хочу!..— Я тебе дам кусочек сахару...Тотчас же по одеялу на кровать взобралась белая мышь, она держала кусочек сахару.— Ты его получишь, если будешь меня слушаться, — сказала девочка.— Один сааааахар дайте...— Да пойми же, — если не выпьешь лекарства, ты можешь умереть...— Лучше умру, чем пить касторку...Тогда девочка сказала строго, взрослым голосом:— Зажми нос и гляди в потолок... Раз, два, три.Она влила касторку в рот Буратино, сейчас же сунула ему кусочек сахару и поцеловала.— Вот и все...Благородный Артемон, любивший все благополучное, схватил зубами свой хвост, вертелся под окном, как вихрь из тысячи лап, тысячи ушей, тысячи блестящих глаз.
Тайӧ каднас Джузеппе ордӧ пырис важся друганыс сылӧн, Карло шарманщик.
ДЕВОЧКА С ГОЛУБЫМИ ВОЛОСАМИ ХОЧЕТ ВОСПИТЫВАТЬ БУРАТИНО
Коркӧ Карло ветлывліс каръясӧд паськыд дора шляпаӧн да шарманкаӧн, сьылӧмӧн да шылад ворсӧмӧн нажӧвитліс аслыс нянь вылӧ.
Наутро Буратино проснулся веселый и здоровый как ни в чем не бывало.Девочка с голубыми волосами ждала его в саду, сидя за маленьким столом, накрытым кукольной посудой.Ее лицо было свежевымыто, на вздернутом носике и щеках — цветочная пыльца.Ожидая Буратино, она с досадой отмахивалась от надоевших бабочек:— Да ну вас, в самом деле...Оглянула деревянного мальчишку с головы до ног, поморщилась. Велела ему сесть за стол и налила в крошечную чашечку какао.Буратино сел за стол, подвернул под себя ногу. Миндальные пирожные он запихивал в рот целиком и глотал не жуя.В вазу с вареньем залез прямо пальцами и с удовольствием их обсасывал.Когда девочка отвернулась, чтобы бросить несколько крошек пожилой жужелице, он схватил кофейник и выпил все какао из носика. Поперхнулся, пролил какао на скатерть.Тогда девочка сказала ему строго:— Вытащите из-под себя ногу и опустите ее под стол. Не ешьте руками, для этого есть ложки и вилки.От возмущения она хлопала ресницами.— Кто вас воспитывает, скажите, пожалуйста?— Когда папа Карло воспитывает, а когда никто.— Теперь я займусь вашим воспитанием, будьте покойны.«Вот так влип!» — подумал Буратино.На траве вокруг дома носился пудель Артемон за маленькими птичками. Когда они садились на деревья, он задирал голову, подпрыгивал и лаял с подвыванием.«Здорово птиц гоняет», — с завистью подумал Буратино.От приличного сидения за столом у него по всему телу ползли мурашки.Наконец мучительный завтрак окончился. Девочка велела ему вытереть с носа какао. Оправила складочки и бантики на платье, взяла Буратино за руку и повела в дом — заниматься воспитанием.А веселый пудель Артемон носился по траве и лаял; птицы, нисколько не боясь его, весело свистали; ветерок весело летал над деревьями.— Снимите ваши лохмотья, вам дадут приличную куртку и штанишки, сказала девочка.Четверо портных — мастер-одиночка, угрюмый рак Шепталло, серый Дятел с хохолком, большой жук Рогач и мышь Лизетта — шили из старых девочкиных платьев красивый мальчишеский костюм. Шепталло кроил, Дятел клювом протыкал дырки и шил. Рогач задними ногами сучил нитки, Лизетта их перегрызала.Буратино было стыдно надевать девчонкины обноски, но пришлось все-таки переодеться. Сопя носом, он спрятал в карман новой куртки четыре золотые монеты.— Теперь сядьте, положите руки перед собой. Не горбитесь, — сказала девочка и взяла кусочек мела. — Мы займемся арифметикой... У вас в кармане два яблока...Буратино хитро подмигнул:— Врете, ни одного...— Я говорю, — терпеливо повторила девочка, — предположим, что у вас в кармане два яблока. Некто взял у вас одно яблоко. Сколько у вас осталось яблок?— Два.— Подумайте хорошенько.Буратино сморщился, — так здорово подумал.— Два...— Почему?— Я же не отдам Некту яблоко, хоть он дерись!— У вас нет никаких способностей к математике, — с огорчением сказала девочка. — Займемся диктантом.Она подняла к потолку хорошенькие глаза.— Пишите: «А роза упала на лапу Азора». Написали? Теперь прочтите эту волшебную фразу наоборот.Нам уже известно, что Буратино никогда даже не видел пера и чернильницы.Девочка сказала: «Пишите», — и он сейчас же сунул в чернильницу свой нос и страшно испугался, когда с носа на бумагу упала чернильная клякса.Девочка всплеснула руками, у нее даже брызнули слезы.— Вы гадкий шалун, вы должны быть наказаны!Она высунулась в окошко:— Артемон, отведи Буратино в темный чулан!Благородный Артемон появился в дверях, показывая белые зубы. Схватил Буратино за курточку и, пятясь, потащил в чулан, где по углам в паутине висели большие пауки. Запер его там, порычал, чтобы хорошенько напугать, и опять умчался за птичками.Девочка, бросившись на кукольную кружевную кровать, зарыдала оттого, что ей пришлось поступить так жестоко с деревянным мальчиком. Но если уж взялась за воспитание, дело нужно довести до конца.Буратино ворчал в темном чулане:— Вот дура девчонка... Нашлась воспитательница, подумаешь... У самой фарфоровая голова, туловище, ватой набитое...В чулане послышался тоненький скрип, будто кто-то скрежетал мелкими зубами:— Слушай, слушай...Он поднял испачканный в чернилах нос и в темноте различил висящую под потолком вниз головой летучую мышь.— Тебе чего?— Дождись ночи, Буратино.— Тише, тише, — шуршали пауки по, углам, — не качайте наших сетей, не отпугивайте наших мушек...Буратино сел на сломанный горшок, подпер щеку. Он был в переделках и похуже этой, но возмущала несправедливость.— Разве так воспитывают детей?.. Это мученье, а не воспитание... Так не сиди да так не ешь... Ребенок, может, еще букваря не освоил, — она сразу за чернильницу хватается... А кобель небось гоняет за птицами, — ему ничего...Летучая мышь опять пискнула:— Дождись ночи, Буратино, я тебя поведу в Страну Дураков, там ждут тебя друзья — кот и лиса, счастье и веселье. Жди ночи.
Ӧні Карло вӧлі пӧрысь нин и висьӧ, шарманкаыс сылӧн важӧн нин жуглысис.
БУРАТИНО ПОПАДАЕТ В СТРАНУ ДУРАКОВ
— Видза олан, Джузеппе, — шуис сійӧ мастерскӧйӧ пырӧмӧн тшӧтш — мый тэ джоджын пукалан?
Девочка с голубыми волосами подошла к двери чулана.— Буратино, мой друг, вы раскаиваетесь наконец?Он был очень сердит, к тому же у него совсем другое было на уме.— Очень нужно мне раскаиваться! Не дождетесь...— Тогда вам придется просидеть в чулане до утра...Девочка горько вздохнула и ушла.Настала ночь. Сова захохотала на чердаке. Жаба выползла из подполья, чтобы шлепать животом по отражениям луны в лужах.Девочка легла спать в кружевную кроватку и долго огорченно всхлипывала засыпая.Артемон, уткнув нос под хвост, спал у дверей ее спальни.В домике часы с маятником пробили полночь.Летучая мышь сорвалась с потолка.— Пора, Буратино, беги! — пискнула ему над ухом. — В углу чулана есть крысиный ход в подполье... Жду тебя на лужайке.Она вылетела в слуховое окно. Буратино кинулся в угол чулана, путаясь в паутиновых сетях. Вслед ему злобно шипели пауки.Он пополз крысиным ходом в подполье. Ход был все уже и уже. Буратино теперь едва протискивался под землей... И вдруг вниз головой полетел в подполье.Там он едва не попал в крысоловку, наступил на хвост ужу, только что напившемуся молока из кувшина в столовой, и через кошачий лаз выскочил на лужайку.Над лазоревыми цветами бесшумно летала мышь.— За мной, Буратино, в Страну Дураков!У летучих мышей нет хвоста, поэтому мышь летает не прямо, как птицы, а вверх и вниз — на перепончатых крыльях, вверх и вниз, похожая на чертика; рот у нее всегда открыт, чтобы не теряя времени, по пути ловить, кусать, глотать живьем комаров и ночных бабочек.Буратино бежал за ней по шею в траве; мокрые кашки хлестали его по щекам.Вдруг мышь высоко метнулась к круглой луне и оттуда крикнула кому-то:— Привела!Буратино сейчас же кубарем полетел вниз с крутого обрыва. Катился, катился и шлепнулся в лопухи. Исцарапанный, полон рот песку, с вытаращенными глазами сел.— Ух, ты!..Перед ним стояли кот Базилио и лиса Алиса.— Храбренький, отважненький Буратино, должно быть, свалился с луны, сказала лиса.— Странно, как он жив остался, — мрачно сказал кот.Буратино обрадовался старым знакомым, хотя ему показалось подозрительным, что у кота перевязана тряпкой правая лапа, а у лисы весь хвост испачкан в болотной тине.— Нет худа без добра, — сказала лиса, — зато ты попал в Страну Дураков...И она лапой указала на сломанный мост через высохший ручей. По ту сторону ручья среди куч мусора виднелись полуразвалившиеся домишки, чахлые деревья с обломанными ветвями и колокольни, покосившиеся в разные стороны...— В этом городе продаются знаменитые куртки на заячьем меху для папы Карло, — облизываясь, пела лиса, — азбуки с раскрашенными картинками... Ах, какие продаются сладкие пирожки и леденцовые петушки на палочках! Ты ведь не потерял еще твои денежки, чудненький Буратино?Лиса Алиса помогла ему встать на ноги; помуслив лапу, почистила ему курточку и повела через сломанный мост. Кот Базилио угрюмо ковылял сзади.Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не спал.По кривой, грязной улице бродили тощие собаки в репьях, зевали от голода:— Э-хе-хе...Козы с драной шерстью на боках щипали пыльную траву у тротуара, трясли огрызками хвостов.— Б-э-э-э-э-да...Повесив голову, стояла корова; у нее кости торчали сквозь кожу.— Мууучение... — повторяла она задумчиво.На кочках грязи сидели общипанные воробьи, — они не улетали — хоть дави их ногами...Шатались от истощения куры с выдранными хвостами...Зато на перекрестках стояли навытяжку свирепые бульдоги-полицейские в треугольных шляпах и в колючих ошейниках.Они кричали на голодных и шелудивых жителей:— Пррроходи! Держи пррраво! Не задерррживайся!..Лиса тащила Буратино дальше по улице. Они увидели гуляющих под луной по тротуару сытых котов в золотых очках, под руку с кошками в чепчиках.Гулял толстый Лис — губернатор этого города, важно подняв нос, и с ним — спесивая лисица, державшая в лапе цветок ночной фиалки.Лиса Алиса шепнула:— Это гуляют те, кто посеял деньги на Поле Чудес... Сегодня последняя ночь, когда можно сеять. К утру соберешь кучу денег и накупишь всякой всячины... Идем скорее.Лиса и кот привели Буратино на пустырь, где валялись битые горшки, рваные башмаки, дырявые калоши и тряпки... Перебивая друг друга, затараторили:— Рой ямку.— Клади золотые.— Посыпь солью.— Зачерпни из лужи, полей хорошенько.— Да не забудь сказать «крекс, фекс, пекс»...Буратино почесал нос, испачканный в чернилах.— А вы уйдите все-таки подальше...— Боже мой, да мы и смотреть не хотим, где ты зароешь деньги! сказала лиса.— Боже сохрани! — сказал кот.Они отошли немного и спрятались за кучей мусора.Буратино выкопал ямку. Сказал три раза шепотом: «Крекс, фекс, пекс», положил в ямку четыре золотые монеты, засыпал, из кармана вынул щепотку соли, посыпал сверху. Набрал из лужи пригоршню воды, полил.И сел ждать, когда вырастет дерево...
— А ме, аддзан-ӧ, ичӧтик винт вошті... Но, да мед — вочавидзис Джузеппе, да кӧсӧя видзӧдліс пес вылӧ. — Но, а тэ кутшӧма овсян, вокӧй?
ПОЛИЦЕЙСКИЕ ХВАТАЮТ БУРАТИНО И НЕ ДАЮТ ЕМУ СКАЗАТЬ НИ ОДНОГО СЛОВА В СВОЕ ОПРАВДАНИЕ
— Омӧля, — вочавидзис Карло. — Пыр мӧвпала, — кыдзи эськӧ меным нажӧвитны нянь вылӧ... Кӧть эськӧ мед тэ меным отсыштін, сӧветуйтін эськӧ ли мый ли...
Лиса Алиса думала, что Буратино уйдет спать, а он все сидел на мусорной куче, терпеливо вытянув нос.Тогда Алиса велела коту остаться караулить, а сама побежала в ближайшее полицейское отделение.Там в накуренной комнате, за столом, закапанным чернилами, густо храпел дежурный бульдог.Лиса самым благонамеренным голоском сказала ему:— Господин мужественный дежурный, нельзя ли задержать одного беспризорного воришку? Ужасная опасность грозит всем богатеньким и почтенненьким гражданам этого города.Спросонок дежурный бульдог так рявкнул, что под лисой со страха оказалась лужа.— Воррришка! Гам!Лиса объяснила, что опасный воришка-Буратино обнаружен на пустыре.Дежурный, все еще рыча, позвонил. Ворвались два добермана-пинчера, сыщики, которые никогда не спали, никому не верили и даже самих себя подозревали в преступных намерениях.Дежурный приказал им доставить опасного преступника живым или мертвым в отделение.Сыщики ответили коротко:— Тяф!И помчались на пустырь особым хитрым галопом, занося задние ноги вбок.Последние сто шагов они ползли на животах и враз кинулись на Буратино, схватили его под мышки и потащили в отделение. Буратино болтал ногами, умолял сказать — за что? за что? Сыщики отвечали:— Там разберут...Лиса и кот, не теряя времени, выкопали четыре золотые монеты. Лиса так ловко начала делить деньги, что у кота оказалась одна монета, у нее три.Кот молча вцепился когтями ей в рожу.Лиса плотно обхватила его лапами. И они оба некоторое время катались клубком по пустырю. Кошачья и лисья шерсть летела клочками в лунном свете.Ободрав друг другу бока, они разделили монеты поровну и в ту же ночь скрылись из города.Тем временем сыщики привели Буратино в отделение.Дежурный бульдог вылез из-за стола и сам обыскал его карманы.Не обнаружив ничего, кроме кусочка сахара и крошек миндального пирожного, дежурный кровожадно засопел на Буратино:— Ты совершил три преступления, негодяй: ты — беспризорный, беспаспортный и безработный. Отвести его за город и утопить в пруду.Сыщики ответили:— Тяф!Буратино пытался рассказать про папу Карло, про свои приключения. Все напрасно! Сыщики подхватили его, галопом оттащили за город и с моста бросили в глубокий грязный пруд, полный лягушек, пиявок и личинок водяного жука.Буратино шлепнулся в воду, и зеленая ряска сомкнулась над ним.
— Таысь прӧстӧй тор нинӧм абу, — гажа пырысь шуис Джузеппе да мӧвпыштіс ас кежас: «Вай ӧні жӧ мездыся тайӧ ёрӧм пессьыс». — Таысь прӧстӧй торйыс немтор абу, — верстак вылас куйлӧ зэв бур пес, босьт тэ тайӧ пессӧ, Карло, да ну гортад...
БУРАТИНО ЗНАКОМИТСЯ С ОБИТАТЕЛЯМИ ПРУДА, УЗНАЕТ О ПРОПАЖЕ ЧЕТЫРЕХ ЗОЛОТЫХ МОНЕТ И ПОЛУЧАЕТ ОТ ЧЕРЕПАХИ ТОРТИЛЫ ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК
— Эх-хэ-хэ, — жугыля вочавидзис Карло. — А, мый жӧ водзӧсӧ? Нуа ме гортӧ пес, а менам весиг и гор каморкаын абу.
Не нужно забывать, что Буратино был деревянный и поэтому не мог утонуть. Все же он до того испугался, что долго лежал на воде, весь облепленный зеленой ряской.Вокруг него собрались обитатели пруда: всем известные своей глупостью черные пузатые головастики, водяные жуки с задними лапами, похожими на весла, пиявки, личинки, которые кушали все, что попадалось, вплоть до самих себя, и, наконец, разные мелкие инфузории.Головастики щекотали его жесткими губами и с удовольствием жевали кисточку на колпаке. Пиявки заползли в карман курточки. Один водяной жук несколько раз влезал на его нос, высоко торчавший из воды, и оттуда бросался в воду — ласточкой.Мелкие инфузории, извиваясь и торопливо дрожа волосками, заменявшими им руки и ноги, пытались подхватить что-нибудь съедобное, но сами попадали в рот к личинкам водяного жука.Буратино это наконец надоело, он зашлепал пятками по воде:— Пошли прочь! Я вам не дохлая кошка.Обитатели шарахнулись кто куда. Он перевернулся на живот и поплыл.На круглых листьях водяных лилий под луной сидели большеротые лягушки, выпученными глазами глядели на Буратино.— Какая-то каракатица плывет, — квакнула одна.— Нос, как у аиста, — квакнула другая.— Это морская лягушка, — квакнула третья.Буратино, чтобы передохнуть, вылез на большой лист водяной лилии. Сел на нем, плотно обхватил коленки и сказал, стуча зубами:— Все мальчики и девочки напились молока, спят в теплых кроватках, один я сижу на мокром листе... Дайте поесть чего-нибудь, лягушки.Лягушки, как известно, очень хладнокровны. Но напрасно думать, что у них нет сердца. Когда Буратино, мелко стуча зубами, начал рассказывать про свои несчастные приключения, лягушки одна за другой подскочили, мелькнули задними ногами и нырнули на дно пруда.Они принесли оттуда дохлого жука, стрекозиное крылышко, кусочек тины, зернышко рачьей икры и несколько гнилых корешков.Положив все эти съедобные вещи перед Буратино, лягушки опять вспрыгнули на листья водяных лилий и сидели как каменные, подняв большеротые головы с выпученными глазами.Буратино понюхал, попробовал лягушиное угощенье.— Меня стошнило, — сказал он, — какая гадость!..Тогда лягушки опять все враз — бултыхнулись в воду...Зеленая ряска на поверхности пруда заколебалась, и появилась большая, страшная змеиная голова. Она поплыла к листу, где сидел Буратино.У него дыбом встала кисточка на колпаке. Он едва не свалился в воду от страха.Но это была не змея. Это была никому не страшная, пожилая черепаха Тортила с подслеповатыми глазами.— Ах ты, безмозглый, доверчивый мальчишка с коротенькими мыслями! сказала Тортила. — Сидеть бы тебе дома да прилежно учиться! Занесло тебя в Страну Дураков!— Так я же хотел же добыть побольше золотых монет для папы Карло... Я очччень хороший и благоразумный мальчик...— Деньги твои украли кот и лиса, — сказала черепаха. — Они пробегали мимо пруда, остановились попить, и я слышала, как они хвастались, что выкопали твои деньги, и как подрались из-за них... Ох ты, безмозглый, доверчивый дурачок с коротенькими мыслями!..— Не ругаться надо, — проворчал Буратино, — тут помочь надо человеку... Что я теперь буду делать? Ой-ой-ой!.. Как я вернусь к папе Карло? Ай-ай-ай!..Он тер кулаками глаза и хныкал так жалобно, что лягушки вдруг все враз вздохнули:— Ух-ух... Тортила, помоги человеку.Черепаха долго глядела на луну, что-то вспоминала...— Однажды я вот так же помогла одному человеку, а он потом из моей бабушки и моего дедушки наделал черепаховых гребенок, — сказала она. И опять долго глядела на луну. — Что ж, посиди тут, человечек, а я поползаю по дну, — может быть, найду одну полезную вещицу.Она втянула змеиную голову и медленно опустилась под воду.Лягушки прошептали:— Черепаха Тортила знает великую тайну.Прошло долгое-долгое время.Луна уже клонилась за холмы...Снова заколебалась зеленая ряска, появилась черепаха, держа во рту маленький золотой ключик.Она положила его на лист у ног Буратино.— Безмозглый, доверчивый дурачок с коротенькими мыслями, — сказала Тортила, — не горюй, что лиса и кот украли у тебя золотые монеты. Я даю тебе этот ключик. Его обронил на дно пруда человек с бородой такой длины, что он ее засовывал в карман, чтобы она не мешала ему ходить. Ах, как он просил, чтобы я отыскала на дне этот ключик!..Тортила вздохнула, помолчала и опять вздохнула так, что из воды пошли пузыри...— Но я не помогла ему, я тогда была очень сердита на людей за мою бабушку и моего дедушку, из которых наделали черепаховых гребенок. Бородатый человек много рассказывал про этот ключик, но я все забыла. Помню только, что нужно отворить им какую-то дверь и это принесет счастье...У Буратино забилось сердце, загорелись глаза. Он сразу забыл все свои несчастья. Вытащил из кармана курточки пиявок, положил туда ключик, вежливо поблагодарил черепаху Тортилу и лягушек, бросился в воду и поплыл к берегу.Когда он черненькой тенью показался на краю берега, лягушки ухнули ему вслед:— Буратино, не потеряй ключик!
Ме тэныд буртор висьтала, Карло... Босьт пурт, вӧч тайӧ пессьыс акань, велӧд сійӧс шуавны быдсяма тешкодь кывъяс, сьывны, йӧктыны, да и новлӧдлы керкаысь-керкаӧ. Нажӧвитны пондан сэк нянь кусӧк вылӧ да стӧкан вина вылӧ.
БУРАТИНО БЕЖИТ ИЗ СТРАНЫ ДУРАКОВ И ВСТРЕЧАЕТ ТОВАРИЩА ПО НЕСЧАСТЬЮ
Сэки верстак вылын, кӧні куйліс пескыс, чирӧстіс вӧснидик гажа гӧлӧс:
Черепаха Тортила не указала дороги из Страны Дураков.Буратино бежал куда глаза глядят. За черными деревьями блестели звезды. Над дорогой свешивались скалы. В ущелье лежало облако тумана.Вдруг впереди Буратино запрыгал серый комочек. Сейчас же послышался собачий лай.Буратино прижался к скале. Мимо него, свирепо сопя носами, промчались два полицейских бульдога из Города Дураков.Серый комочек метнулся с дороги вбок — на откос. Бульдоги — за ним.Когда топот и лай ушли далеко, Буратино припустился бежать так быстро, что звезды быстро-быстро поплыли за черными ветвями.Вдруг серый комочек опять перескочил дорогу. Буратино успел разглядеть, что это заяц, а на нем верхом, держа его за уши, сидит бледный маленький человечек.С откоса посыпались камешки, — бульдоги вслед за зайцем перескочили дорогу, и опять все стихло.Буратино бежал так быстро, что звезды теперь, как бешеные, неслись за черными ветвями.В третий раз серый заяц перескочил дорогу. Маленький человечек, задев головой за ветку, свалился с его спины и шлепнулся прямо под ноги Буратино.— Ррр-гаф! Держи его! — проскакали вслед за зайцем полицейские бульдоги: глаза их были так налиты злостью, что не заметили ни Буратино, ни бледного человечка.— Прощай, Мальвина, прощай навсегда! — плаксивым голосом пропищал человечек.Буратино наклонился над ним и с удивлением увидел, что это был Пьеро в белой рубашке с длинными рукавами.Он лежал головой вниз в колесной борозде и, очевидно, считал себя уже мертвым и пропищал загадочную фразу: «Прощай, Мальвина, прощай навсегда!», расставаясь с жизнью.Буратино начал его тормошить, потянул за ногу, — Пьеро не шевелился. Тогда Буратино отыскал завалившуюся в кармане пиявку и приставил ее к носу бездыханного человечка.Пиявка недолго думая цапнула его за нос. Пьеро быстро сел, замотал головой, отодрал пиявку и простонал:— Ах, я еще жив, оказывается!Буратино схватил его за щеки, белые, как зубной порошок, целовал, спрашивал:— Как ты сюда попал? Почему ты скакал верхом на сером зайце?— Буратино, Буратино, — ответил Пьеро, пугливо оглядываясь, — спрячь меня поскорее... Ведь собаки гнались не за серым зайцем, — они гнались за мной... Синьор Карабас Барабас преследует меня день и ночь. Он нанял в Городе Дураков полицейских собак и поклялся схватить меня живым или мертвым.Вдали опять затявкали псы. Буратино схватил Пьеро за рукав и потащил его в заросли мимозы, покрытой цветами в виде круглых желтых пахучих пупырышков.Там, лежа на прелых листьях. Пьеро шепотом начал рассказывать ему:— Понимаешь, Буратино, однажды ночью шумел ветер, лил дождь как из ведра...
— Браво, зэв бура думыштін, Лӧзов ныр.
ПЬЕРО РАССКАЗЫВАЕТ, КАКИМ ОБРАЗОМ ОН, ВЕРХОМ НА ЗАЙЦЕ, ПОПАЛ В СТРАНУ ДУРАКОВ
Джузеппе бара кутіс тірзьыны повзьӧмысла, а Карло сӧмын шензьӧмӧн гӧгӧр видзӧдлывліс, кытысь кылӧ гӧлӧсыс?
— Понимаешь, Буратино, однажды ночью шумел ветер, лил дождь как из ведра. Синьор Карабас Барабас сидел около очага и курил трубку. Все куклы уже спали. Я один не спал. Я думал о девочке с голубыми волосами...— Нашел о ком думать, вот дурень! — перебил Буратино. — Я вчера вечером убежал от этой девчонки — из чулана с пауками...— Как? Ты видел девочку с голубыми волосами? Ты видел мою Мальвину?— Подумаешь — невидаль! Плакса и приставала...Пьеро вскочил, размахивая руками.— Веди меня к ней... Если ты мне поможешь отыскать Мальвину, я тебе открою тайну золотого ключика...— Как! — закричал Буратино радостно. — Ты знаешь тайну золотого ключика?— Знаю, где ключик лежит, как его достать, знаю, что им нужно открыть одну дверцу... Я подслушал тайну, и поэтому синьор Карабас Барабас разыскивает меня с полицейскими собаками.Буратино ужасно захотелось сейчас же похвастаться, что таинственный ключик лежит у него в кармане. Чтобы не проговориться, он стащил с головы колпачок и запихал его в рот.Пьеро умолял вести его к Мальвине. Буратино при помощи пальцев объяснил этому дуралею, что сейчас темно и опасно, а вот когда рассветет они побегут к девчонке.Заставив Пьеро опять спрятаться под кусты мимозы, Буратино проговорил шерстяным голосом, так как рот его был заткнут колпачком:— Шашкаживай...— Так вот, — однажды ночью шумел ветер...— Про это ты уже шашкаживал...— Так вот, — продолжал Пьеро, — я, понимаешь, не сплю и вдруг слышу: в окно кто-то громко постучался.Синьор Карабас Барабас заворчал:— Кого это принесло в такую собачью погоду?— Это я — Дуремар, — ответили за окном, — продавец лечебных пиявок. Позвольте мне обсушиться у огня.Мне, понимаешь, очень захотелось посмотреть, какие бывают продавцы лечебных пиявок. Я потихоньку отогнул угол занавески и просунул голову в комнату. И — вижу:Синьор Карабас Барабас поднялся с кресла, наступил, как всегда, на бороду, выругался и открыл дверь.Вошел длинный, мокрый-мокрый человек с маленьким-маленьким лицом, таким сморщенным, как гриб-сморчок. На нем было старое зеленое пальто, на поясе болтались щипцы, крючки и шпильки. В руках он держал жестяную банку и сачок.— Если у вас болит живот, — сказал он, кланяясь, будто спина у него была сломана посредине, — если у вас сильная головная боль или стучит в ушах, я могу вам приставить за уши полдюжины превосходных пиявок.Синьор Карабас Барабас проворчал:— К черту-дьяволу, никаких пиявок! Можете сушиться у огня сколько влезет.Дуремар стал спиной к очагу.Сейчас же от его зеленого пальто пошел пар и запахло тиной.— Плохо идет торговля пиявками, — сказал он опять. — За кусок холодной свинины и стакан вина я готов вам приставить к ляжке дюжину прекраснейших пиявочек, если у вас ломотья в костях...— К черту-дьяволу, никаких пиявок! — закричал Карабас Барабас. Ешьте свинину и пейте вино.Дуремар начал есть свинину, лицо у него сжималось и растягивалось, как резиновое. Поев и выпив, он попросил щепотку табаку.— Синьор, я сыт и согрет, — сказал он. — Чтобы отплатить за ваше гостеприимство, я вам открою тайну.Синьор Карабас Барабас посопел трубкой и ответил:— Есть только одна тайна на свете, которую я хочу знать. На все остальное я плевал и чихал.— Синьор, — опять сказал Дуремар, — я знаю великую тайну, ее сообщила мне черепаха Тортила.При этих словах Карабас Барабас выпучил глаза, вскочил, запутался в бороде, полетел прямо на испуганного Дуремара, прижал его к животу и заревел, как бык:— Любезнейший Дуремар, драгоценнейший Дуремар, говори, говори скорее, что тебе сообщила черепаха Тортила!Тогда Дуремар рассказал ему следующую историю:«Я ловил пиявок в одном грязном пруду около Города Дураков. За четыре сольдо в день я нанимал одного бедного человека, — он раздевался, заходил в пруд по шею и стоял там, покуда к его голому телу не присасывались пиявки.Тогда он выходил на берег, я собирал с него пиявок и опять посылал его в пруд.Когда мы выловили таким образом достаточное количество, из воды вдруг показалась змеиная голова.— Послушай, Дуремар, — сказала голова, — ты перепугал все население нашего прекрасного пруда, ты мутишь воду, ты не даешь мне спокойно отдыхать после завтрака... Когда кончится это безобразие?..Я увидел, что это обыкновенная черепаха, и, нисколько не боясь, ответил:— Покуда не выловлю всех пиявок в вашей грязной луже...— Я готова откупиться от тебя, Дуремар, чтобы ты оставил в покое наш пруд и больше никогда не приходил.Тогда я стал издеваться над черепахой:— Ах ты, старый плавучий чемодан, глупая тетка Тортила, чем ты можешь от меня откупиться? Разве своей костяной крышкой, куда прячешь лапы и голову... Я бы продал твою крышку на гребешки...Черепаха позеленела от злости и сказала мне:— На дне пруда лежит волшебный ключик... Я знаю одного человека, — он готов сделать все на свете, чтобы получить этот ключик...»Не успел Дуремар произнести эти слова, как Карабас Барабас завопил что есть мочи:— Этот человек — я! я! я! Любезнейший Дуремар, так отчего же ты не взял у Черепахи ключик?— Вот еще! — ответил Дуремар и собрал морщинами все лицо, так что оно стало похоже на вареный сморчок. — Вот еще! — променять превосходнейших пиявок на какой-то ключик... Короче говоря, мы разругались с черепахой, и она, подняв из воды лапу, сказала:— Клянусь — ни ты и никто другой не получат волшебного ключика. Клянусь — его получит только тот человек, кто заставит все население пруда просить меня об этом...С поднятой лапой черепаха погрузилась в воду».— Не теряя секунды, бежать в Страну Дураков! — закричал Карабас Барабас, торопливо засовывая конец бороды в карман, хватая шапку и фонарь. — Я сяду на берег пруда. Я буду умильно улыбаться. Я буду умолять лягушек, головастиков, водяных жуков, чтобы они просили черепаху... Я обещаю им полтора миллиона самых жирных мух... Я буду рыдать, как одинокая корова, стонать, как больная курица, плакать, как крокодил. Я стану на колени перед самым маленьким лягушонком... Ключик должен быть у меня! Я пойду в город, я войду в один дом, я проникну в комнату под лестницей... Я отыщу маленькую дверцу, — мимо нее все ходят, и никто не замечает ее. Всуну ключик в замочную скважину...— В это время, понимаешь, Буратино, — рассказывал Пьеро, сидя под мимозой на прелых листьях, — мне так стало интересно, что я весь высунулся из-за занавески.Синьор Карабас Барабас увидел меня.— Ты подслушиваешь, негодяй! — И он кинулся, чтобы схватить меня и бросить в огонь, но опять запутался в бороде и со страшным грохотом, опрокидывая стулья, растянулся на полу.Не помню, как я очутился за окном, как перелез через изгородь. В темноте шумел ветер и хлестал дождь.Над моей головой черная туча осветилась молнией, и в десяти шагах позади я увидел бегущих Карабаса Барабаса и продавца пиявок... Я подумал: «Погиб», споткнулся, упал на что-то мягкое и теплое, схватился за чьи-то уши...Это был серый заяц. Он со страху заверещал, высоко подскочил, но я крепко держал его за уши, и мы поскакали в темноте через поля, виноградники, огороды.Когда заяц уставал и садился, обиженно жуя раздвоенной губой, я целовал его в лобик.— Ну пожалуйста, ну еще немножко поскачем, серенький...Заяц вздыхал, и опять мы мчались неизвестно куда-то вправо, то влево...Когда тучи разнесло и взошла луна, я увидел под горой городишко с покосившимися в разные стороны колокольнями.По дороге к городу бежали Карабас Барабас и продавец пиявок.Заяц сказал:— Эхе-хе, вот оно, заячье счастье! Они идут в Город Дураков, чтобы нанять полицейских собак. Готово, мы пропали!Заяц упал духом. Уткнулся носом в лапки и повесил уши.Я просил, я плакал, я даже кланялся ему в ноги. Заяц не шевелился.Но когда из города выскочили галопом два курносых бульдога с черными повязками на правых лапах, заяц мелко задрожал всей кожей, — я едва успел вскочить на него верхом, и он дал отчаянного стрекача по лесу...Остальное ты сам видел, Буратино.Пьеро окончил рассказ, и Буратино спросил его осторожно:— А в каком доме, в какой комнате под лестницей находится дверца, которую отпирает ключик?— Карабас Барабас не успел рассказать об этом... Ах, не все ли нам равно, — ключик на дне озера... Мы никогда не увидим счастья...— А это ты видел? — крикнул ему в ухо Буратино. И, вытащив из кармана ключик, повертел им перед носом Пьеро. — Вот он!
— Но, аттьӧ, Джузеппе, мый меным сӧвет сетін, нуа ли мый ли тэнсьыд пестӧ.
БУРАТИНО И ПЬЕРО ПРИХОДЯТ К МАЛЬВИНЕ, НО ИМ СЕЙЧАС ЖЕ ПРИХОДИТСЯ БЕЖАТЬ ВМЕСТЕ С МАЛЬВИНОЙ И ПУДЕЛЕМ АРТЕМОНОМ
Сэки Джузеппе кватитіс пессӧ да ӧдйӧджык сюйыштіс сійӧс ёртыслы киняулас. Либӧ сійӧ эз пелька сюйышт, либӧ пескыс ачыс чеччыштліс да котшнитіс Карлолы юрас.
Когда солнце поднялось над скалистой горной вершиной, Буратино и Пьеро вылезли из-под куста и побежали через поле, по которому вчера ночью летучая мышь увела Буратино из дома девочки с голубыми волосами в Страну Дураков.На Пьеро смешно было смотреть, — так он спешил поскорее увидеть Мальвину.— Послушай, — спрашивал он через каждые пятнадцать секунд, Буратино, а что, она мне обрадуется?— А я почем знаю...Через пятнадцать секунд опять:— Послушай, Буратино, а вдруг она не обрадуется?— А я почем знаю...Наконец они увидели белый домик с нарисованными на ставнях солнцем, луной и звездами.Из трубы поднимался дымок. Выше его плыло небольшое облако, похожее на кошачью голову.Пудель Артемон сидел на крыльце и время от времени рычал на это облако.Буратино не очень хотелось возвращаться к девочке с голубыми волосами. Но он был голоден и еще издалека потянул носом запах кипяченого молока.— Если девчонка опять надумает нас воспитывать, напьемся молока, — и нипочем я здесь не останусь.В это время Мальвина вышла из домика. В одной руке она держала фарфоровый кофейник, в другой — корзиночку с печеньем.Глаза у нее все еще были заплаканные, — она была уверена, что крысы утащили Буратино из чулана и съели.Только она уселась за кукольный стол на песчаной дорожке, — лазоревые цветы заколебались, бабочки поднялись над ними, как белые и желтые листья, и появились Буратино и Пьеро.Мальвина так широко раскрыла глаза, что оба деревянных мальчика могли бы свободно туда прыгнуть.Пьеро при виде Мальвины начал бормотать слова — столь бессвязные и глупые, что мы их здесь не приводим.Буратино сказал как ни в чем не бывало:— Вот я его привел, — воспитывайте...Мальвина наконец поняла, что это не сон.— Ах, какое счастье! — прошептала она, но сейчас же прибавила взрослым голосом: — Мальчики, ступайте немедленно мыться и чистить зубы. Артемон, проводи мальчиков к колодцу.— Ты видел, — проворчал Буратино, — у нее бзик в голове — мыться, чистить зубы! Кого угодно со света сживет чистотой...Все же они помылись. Артемон кисточкой на конце хвоста почистил им курточки...Сели за стол. Буратино набивал еду за обе щеки. Пьеро даже не надкусил ни кусочка пирожного; он глядел на Мальвину так, будто она была сделана из миндального теста. Ей это наконец надоело.— Ну, — сказала она ему, — что вы такое увидели у меня на лице? Завтракайте, пожалуйста, спокойно.— Мальвина, — ответил Пьеро, — я давно уже ничего не ем, я сочиняю стихи...Буратино затрясся от смеха.Мальвина удивилась и опять широко раскрыла глаза.— В таком случае — почитайте ваши стишки.Хорошенькой рукой она подперла щеку и подняла хорошенькие глаза к облаку, похожему на кошачью голову.Пьеро начал читать стишки с таким завываньем, будто он сидел на дне глубокого колодца:Мальвина бежала в чужие края,Мальвина пропала, невеста моя...Рыдаю, не знаю — куда мне деваться...Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?Не успел Пьеро прочитать, не успела Мальвина похвалить стишки, которые ей очень понравились, как на песчаной дорожке появилась жаба.Страшно выпучив глаза, она проговорила:— Сегодня ночью выявившая из ума черепаха Тортила рассказала Карабасу Барабасу все про золотой ключик...Мальвина испуганно вскрикнула, хотя ничего не поняла. Пьеро, рассеянный, как все поэты, произнес несколько бестолковых восклицаний, которые мы здесь не приводим. Зато Буратино сразу вскочил и начал засовывать в карманы печенье, сахар и конфеты.— Бежим как можно скорее. Если полицейские собаки приведут сюда Карабаса Барабаса — мы погибли.Мальвина побледнела, как крыло белой бабочки. Пьеро, подумав, что она умирает, опрокинул на нее кофейник, и хорошенькое платье Мальвины оказалось залитым какао.Подскочивший с громким лаем Артемон, — а ему-то приходилось стирать Мальвинины платья, — схватил Пьеро за шиворот и начал трясти, покуда Пьеро не проговорил, заикаясь:— Довольно, пожалуйста...Жаба глядела выпученными глазами на эту суету и опять сказала:— Карабас Барабас с полицейскими собаками будет здесь через четверть часа.Мальвина побежала переодеваться. Пьеро отчаянно заламывал руки и пробовал даже бросаться навзничь на песчаную дорожку. Артемон тащил узлы с домашними вещами. Двери хлопали. Воробьи отчаянно тараторили на кусте. Ласточки проносились над самой землей. Сова для увеличения паники дико захохотала на чердаке.Один Буратино не растерялся. Он навьючил на Артемона два узла с самыми необходимыми вещами. На узлы посадили Мальвину, одетую в хорошенькое дорожное платье. Пьеро он велел держаться за собачий хвост. Сам стал впереди:— Никакой паники! Бежим!Когда они, — то есть Буратино, мужественно шагающий впереди собаки, Мальвина, подпрыгивающая на узлах, и позади Пьеро, начиненный вместо здравого смысла глупыми стихами, — когда они вышли из густой травы на гладкое поле, — из леса высунулась всклокоченная, борода Карабаса Барабаса. Он ладонью защитил глаза от солнца и оглядывал окрестность.
— Ок, вот кутшӧм тэнад козиныд! — ӧбидитчӧм пырысь горӧдіс Карло.
СТРАШНЫЙ БОЙ НА ОПУШКЕ ЛЕСА
— Эн дивит, другӧ, тайӧ эг ме тэнӧ кучкы.
Синьор Карабас держал на привязи двух полицейских собак. Увидев на ровном поле беглецов, он разинул зубастый рот.— Ага! — закричал он и спустил собак.Свирепые псы сначала стали кидать задними лапами землю. Они даже не рычали, они даже глядели в другую сторону, а не на беглецов, — так гордились своей силой.Потом псы медленно пошли к тому месту, где в ужасе остановились Буратино, Артемон, Пьеро и Мальвина.Казалось, все погибло. Карабас Барабас косолапо шел вслед за полицейскими псами. Борода его поминутно вылезала из кармана куртки и путалась под ногами.Артемон поджал хвост и злобно рычал. Мальвина трясла руками:— Боюсь, боюсь!Пьеро опустил рукава и глядел на Мальвину, уверенный, что все кончено.Первым опомнился Буратино.— Пьеро, — закричал он, — бери за руку девчонку, бегите к озеру, где лебеди!.. Артемон, скидывай тюки, снимай часы, — будешь драться!..Мальвина, едва только услышала это мужественное распоряжение, соскочила с Артемона и, подобрав платье, побежала к озеру. Пьеро — за ней.Артемон сбросил тюки, снял с лапы часы и бант с кончика хвоста. Оскалил белые зубы и прыгнул влево, прыгнул вправо, расправляя мускулы, и тоже стал с оттяжкой кидать задними ногами землю.Буратино взобрался по смолистому стволу на вершину итальянской сосны, одиноко стоявшей на поле, и оттуда закричал, завыл, запищал во всю глотку:— Звери, птицы, насекомые! Наших бьют! Спасайте нив чем не виноватых деревянных человечков!..Полицейские бульдоги будто бы только сейчас увидели Артемона и разом кинулись на него. Ловкий пудель увернулся и зубами тяпнул одного пса за огрызок хвоста, другого за ляжку.Бульдоги неуклюже повернулись и снова кинулись на пуделя. Он высоко подскочил, пропустив их под собой, и опять успел ободрать одному бок, другому — спину.В третий раз бросились на него бульдоги. Тогда Артемон, опустив хвост по траве, помчался кругами по полю, то подпуская близко полицейских псов, то кидаясь в сторону перед самым их носом...Курносые бульдоги теперь по-настоящему обозлились, засопели, бежали за Артемоном не спеша, упрямо, готовые лучше сдохнуть, но добраться до горла суетливого пуделя.Тем временем Карабас Барабас подошел к итальянской сосне, схватил за ствол и начал трясти:— Слезай, слезай!Буратино руками, ногами, зубами уцепился за ветку. Карабас Барабас затряс дерево так, что закачались все шишки на ветвях.На итальянской сосне шишки — колючие и тяжелые, величиной с небольшую дыню. Наладить такой шишкой по голове — так ой-ой!Буратино едва держался на качающейся ветке. Он видел, что Артемон уже высунул язык красной тряпкой и скачет все медленнее.— Отдавай ключик! — заорал Карабас Барабас, разинув пасть.Буратино пополз по ветке, добрался до здоровенной шишки и начал перекусывать стебель, на котором она висела. Карабас Барабас тряхнул сильнее, и тяжелая шишка полетела вниз, — бах! — прямо ему в зубастую пасть.Карабас Барабас даже присел.Буратино отодрал вторую шишку, и она — бах! — Карабасу Барабасу прямо в темя, как в барабан.— Наших бьют! — опять закричал Буратино. — На помощь ни в чем не виноватым деревянным человечкам!Первыми на помощь прилетели стрижи, — бреющим полетом начали стричь воздух перед носом у бульдогов.Псы напрасно щелкали зубами, — стриж не муха: как серая молния ж-жик мимо носа!Из облака, похожего на кошачью голову, упал черный коршун — тот, что обыкновенно приносил Мальвине дичь; он вонзил когти в спину полицейской собаки, взмыл на великолепных крыльях, поднял пса и выпустил его...Пес, визжа, шлепнулся кверху лапами.Артемон сбоку налетел на другого пса, ударил его грудью, повалил, укусил, отскочил...И опять помчались по полю вокруг одинокой сосны Артемон и за ним помятые и покусанные полицейские псы.На помощь Артемону шли жабы. Они тащили двух ужей, ослепших от старости. Ужам все равно нужно было помирать — либо под гнилым пнем, либо в желудке у цапли. Жабы уговорили их погибнуть геройской смертью.Благородный Артемон решил теперь вступить в открытый бой.Сел на хвост, оскалил клыки.Бульдоги налетели на него, и все втроем покатились клубком.Артемон щелкал челюстями, драл когтями. Бульдоги, не обращая внимания на укусы и царапины, ждали одного: добраться до Артемонова горла — мертвой хваткой. Визг и вой стояли по всему полю.На помощь Артемону шло семейство ежей: сам еж, ежиха, ежова теща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята.Летели, гудели толстые черно-бархатные шмели в золотых плащах, шипели крыльями свирепые шершни. Ползли жужелицы и кусачие жуки с длинными усами.Все звери, птицы и насекомые самоотверженно накинулись на ненавистных полицейских собак.Еж, ежиха, ежова теща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята сворачивались клубком и со скоростью крокетного шара ударяли иголками бульдогов в морду.Шмели, шершни с налета жалили их отравленными жалами. Серьезные муравьи не спеша залезали в ноздри и там пускали ядовитую муравьиную кислоту.Жужелицы и жуки кусали за пупок.Коршун клевал то одного пса, то другого кривым клювом в череп.Бабочки и мухи плотным облачком толклись перед их глазами, застилая свет.Жабы держали наготове двух ужей, готовых умереть геройской смертью.И вот, когда один из бульдогов широко разинул пасть, чтобы вычихнуть ядовитую муравьиную кислоту, старый слепой бросился головой вперед ему в глотку и винтом пролез в пищевод. То же случилось и с другим бульдогом: второй слепой уж кинулся ему в пасть. Оба пса, исколотые, изжаленные, исцарапанные, задыхаясь, начали беспомощно кататься по земле. Благородный Артемон вышел из боя победителем.Тем временем Карабас Барабас вытащил наконец из огромного рта колючую шишку.От удара по темени у него выпучились глаза. Пошатываясь, он опять схватился за ствол итальянской сосны. Ветер развевал его бороду.Буратино заметил, сидя на самой верхушке, что конец бороды Карабаса Барабаса, приподнятой ветром, приклеился к смолистому стволу.Буратино повис на суку и, дразнясь, запищал:— Дяденька, не догонишь, дяденька, не догонишь!..Спрыгнул на землю и начал бегать кругом сосны. Карабас-Барабас, протянув руки, чтобы схватить мальчишку, побежал за ним, пошатываясь, кругом дерева.Обежал раз, вот-вот уж, кажется, и схватил скрюченным пальцами удирающего мальчишку, обежал другой, обежав в третий раз... Борода его обматывалась вокруг ствола, плотно приклеивалась к смоле.Когда борода окончилась и Карабас Барабас уперся носом в дерево, Буратино показал ему длинный язык и побежал к Лебединому озеру — искать Мальвину и Пьеро. Потрепанный Артемон на трех лапах, поджав четвертую, ковылял за ним хромой собачьей рысью.На поле остались два полицейских пса, за жизнь которых, по-видимому, нельзя было дать и дохлой сухой мухи, и растерянный доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас, плотно приклеенный бородой к итальянской сосне.
— Сідз кӧ, ме ачым аслым кучки юрам?
В ПЕЩЕРЕ
— Эн, другӧ, эн — колӧ чайтны, мый пескыс ачыс кучкис тэныд.
Мальвина и Пьеро сидели на сырой теплой кочке в камышах. Сверху их прикрывала паутиновая сеть, замусоренная стрекозиными крыльями и высосанными комарами.Маленькие голубые птички, перелетая с камышины на камышину, с веселым изумлением поглядывали на горько плачущую девочку.Издалека доносились отчаянные вопли и визг, — это Артемон и Буратино, очевидно, дорого продавали свою жизнь.— Боюсь, боюсь! — повторяла Мальвина и листочком лопуха в отчаянии закрывала мокрое лицо.Пьеро пытался утешать ее стихами:Мы сидим на кочке,Где растут цветочки,Желтые, приятные,Очень ароматные.Будем жить все летоМы на кочке этой,Ах, — в уединении,Всем на удивление...Мальвина затопала на него ногами:— Вы мне надоели, надоели, мальчик! Сорвите свежий лопух, — видите же — этот весь промок и в дырках.Внезапно шум и визг вдали затихли. Мальвина медленно всплеснула руками:— Артемон и Буратино погибли...И бросилася лицом на кочку, в зеленый мох.Пьеро бестолково затоптался около нее. Ветер тихо посвистывал метелками камыша. Наконец послышались шаги. Несомненно, это шел Карабас Барабас, чтобы грубо схватить и засунуть в свои бездонные карманы Мальвину и Пьеро. Камыш раздвинулся, — и появился Буратино: нос торчком, рот до ушей. За ним прихрамывал ободранный Артемон, навьюченный двумя тюками...— Тоже — захотели со мной драться! — сказал Буратино, не обращая внимания на радость Мальвины и Пьеро. — Что мне кот, что мне лиса, что мне полицейские собаки, что мне сам Карабас Барабас — тьфу! Девчонка, полезай на собаку, мальчишка, держись за хвост. Пошли...И он мужественно зашагал по кочкам, локтями раздвигая камыш, — кругом озера на ту сторону...Мальвина и Пьеро не смели даже спросить его, чем кончился бой с полицейскими собаками и почему их не преследует Карабас Барабас.Когда добрались до того берега озера, благородный Артемон начал скулить и хромать на все лапы. Надо было сделать привал, чтобы перевязать ему раны. Под огромными корнями сосны, растущей на каменистом пригорке, увидели пещеру. Туда втащили тюки, и туда же вполз Артемон. Благородная собака сначала облизывала каждую лапу, потом протягивала ее Мальвине. Буратино рвал Мальвинину старую рубашку на бинты, Пьеро их держал, Мальвина перевязывала лапы.После перевязки Артемону поставили градусник, и собака спокойно заснула.Буратино сказал:— Пьеро, катись к озеру, принеси воды.Пьеро послушно поплелся, бормоча стихи и спотыкаясь, по дороге потерял крышку, едва принес воды на дне чайника.Буратино сказал:— Мальвина, слетай-ка, набери веток для костра.Мальвина с укоризной взглянула на Буратино, пожала плечиком — и принесла несколько сухих стебельков.Буратино сказал:— Вот наказание с этими, хорошо воспитанными...Сам принес воды, сам набрал веток и сосновых шишек, сам развел у входа в пещеру костер, такой шумный, что закачались ветви на высокой сосне... Сам сварил какао на воде.— Живо! Садись завтракать...Мальвина все это время молчала, поджав губы. Но теперь она сказала очень твердо, взрослым голосом:— Не думайте, Буратино, что если вы дрались с собаками и победили, спасли нас от Карабаса Барабаса и в дальнейшем вели себя мужественно, то вас это избавляет от необходимости мыть руки и чистить зубы перед едой...Буратино так и сел: — вот тебе раз! — выпучил глаза на девчонку с железным характером.Мальвина вышла из пещеры и хлопнула в ладоши:— Бабочки, гусеницы, жуки, жабы...Не прошло минуты — прилетели большие бабочки, испачканные цветочной пыльцой. Приползли гусеницы и угрюмые навозные жуки. На животах пришлепали жабы...Бабочки, вздыхая крыльями, сели на стены пещеры, чтобы внутри было красиво и обсыпавшаяся земля не попадала в кушанье.Навозные жуки скатывали в шарики весь мусор на полу пещеры и выкидывали их прочь.Жирная белая гусеница вползла на голову Буратино и, свесившись с его носа, выдавила немного пасты ему на зубы. Хочешь не хочешь, пришлось их почистить.Другая гусеница почистила зубы Пьеро.Появился заспанный барсук, похожий на мохнатого поросенка... Он брал лапой коричневых гусениц, выдавливал из них коричневую пасту на обувь и хвостом отлично вычистил все три пары башмаков — у Мальвины, Буратино и Пьеро. Почистив, зевнул:— А-ха-ха. — и ушел вперевалку.Влетел суетливый, пестрый, веселый удод с красным хохолком, который вставал дыбом, когда он чему-нибудь удивлялся.— Кого причесать?— Меня, — сказала Мальвина. — Завейте и причешите, я растрепана...— А где же зеркало? Послушайте, душечка...Тогда пучеглазые жабы сказали:— Мы принесем...Десять жаб зашлепали животами к озеру. Вместо зеркала они приволокли зеркального карпа, такого жирного и сонного, что ему было все равно, куда его тащат под плавники. Карпа поставили на хвост перед Мальвиной. Чтобы он не задыхался, ему в рот лили из чайника воду. Суетливый удод завил и причесал Мальвину. Осторожно взял со стены одну из бабочек и припудрил ею девчонкин нос.— Готово, душечка...И-ффрр! — пестрым клубком вылетел из пещеры.Жабы утащили зеркального карпа обратно в озеро. Буратино и Пьеро хочешь не хочешь — вымыли руки и даже шею. Мальвина разрешила сесть завтракать.После завтрака, смахнув крошки с колен, она сказала:— Буратино, мой друг, в прошлый раз мы с вами остановились на диктанте. Продолжим урок...Буратино захотелось выскочить из пещеры — куда глаза глядят. Но нельзя же было бросить беспомощных товарищей и больную собаку! Он проворчал:— Письменных принадлежностей не взяли...— Неправда, взяли, — простонал Артемон. Дополз до узла, зубами развязал его и вытащил пузырек с чернилами, пенал, тетрадь и даже маленький глобус.— Не держите вставочку судорожно и слишком близко к перу, иначе вы испачкаете пальцы в чернилах, — сказала Мальвина. Подняла хорошенькие глаза к потолку пещеры на бабочек и...В это время послышался хруст веток, грубые голоса, — мимо пещеры прошли продавец лечебных пиявок Дуремар и волочащий ноги Карабас Барабас.На лбу у директора кукольного театра багровела огромная шишка, нос распух, борода — в клочьях и вымазана в смоле.Охая и отплевываясь, он говорил:— Они далеко не могли убежать. Они где-нибудь здесь, в лесу.
— Ылӧдчан, тэ кучкин...
НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, БУРАТИНО РЕШАЕТ ВЫВЕДАТЬ У КАРАБАСА БАРАБАСА ТАЙНУ ЗОЛОТОГО КЛЮЧИКА
— Эг, эг ме...
Карабас Барабас и Дуремар медленно прошли мимо пещеры.Во время боя на равнине продавец лечебных пиявок в страхе сидел за кустом. Когда все кончилось, он подождал, покуда Артемон и Буратино не скроются в густой траве, и тогда только с большими трудностями отодрал от ствола итальянской сосны бороду Карабаса Барабаса.— Ну и отделал же вас мальчишка! — сказал Дуремар. — Придется вам приставить к затылку две дюжины самых лучших пиявок...Карабас Барабас заревел:— Сто тысяч чертей! Живо в погоню за негодяями!..Карабас Барабас и Дуремар пошли по следам беглецов. Они раздвигали руками траву, осматривали каждый куст, обшаривали каждую кочку.Они видели дымок костра у корней старой сосны, но им и в голову не пришло, что в этой пещере скрывались деревянные человечки да еще зажгли костер.— Этого негодяя Буратино разрежу перочинным ножом на кусочки! ворчал Карабас Барабас.Беглецы притаились в пещере.Что теперь делать? Бежать? Но Артемон, весь забинтованный, крепко спал. Пес должен был спать двадцать четыре часа, чтобы зажили раны.Неужели же бросить благородную собаку одну в пещере?Нет, нет, спасаться — так всем вместе, погибать — так всем вместе...Буратино, Пьеро и Мальвина в глубине пещеры, уткнувшись носами, долго совещались. Решили: прождать здесь до утра, вход в пещеру замаскировать ветками и для скорейшего выздоровления Артемону сделать питательную клизму.Буратино сказал:— Я все-таки хочу во что бы то ни стало узнать у Карабаса Барабаса, где эта дверца, которую открывает золотой ключик. За дверцей хранится что-нибудь замечательное, удивительное... И оно должно принести нам счастье.— Боюсь без вас оставаться, боюсь, — простонала Мальвина.— А Пьеро вам на что?— Ах, он только читает стишки...— Я буду защищать Мальвину, как лев, — проговорил Пьеро хриплым голосом, каким разговаривают крупные хищники, — вы меня еще не знаете...— Молодчина Пьеро, давно бы так!И Буратино пустился бежать по следам Карабаса Барабаса и Дуремара.Он их вскоре увидел. Директор кукольного театра сидел на берегу ручья, Дуремар ставил ему на шишку компресс из листьев конского щавеля. Издалека было слышно свирепое урчанье в пустом желудке у Карабаса Барабаса и скучное попискивание в пустом желудке у продавца лечебных пиявок.— Синьор, нам необходимо подкрепиться, — говорил Дуремар, — поиски негодяев могут затянуться до глубокой ночи.— Я бы съел сейчас целого поросеночка да парочку уточек, — мрачно ответил Карабас Барабас.Приятели побрели к харчевне «Трех пескарей» — ее вывеска виднелась на пригорке. Но скорее, чем Карабас Барабас и Дуремар, припустился туда Буратино, пригибаясь к траве, чтобы его не заметили.Около дверей харчевни Буратино подкрался к большому петуху, который, найдя зернышко или кусочек цыплячьей кишки, гордо встряхивал красным гребешком, шаркал когтями и с тревогою звал кур на угощенье:— Ко-ко-ко!Буратино протянул ему на ладони крошки миндального пирожного:— Угощайтесь, синьор главнокомандующий.Петух строго взглянул на деревянного мальчишку, но не удержался и клюнул его в ладонь.— Ко-ко-ко!..— Синьор главнокомандующий, мне нужно бы пройти в харчевню, но так, чтобы хозяин меня не заметил. Я спрячусь за ваш великолепный разноцветный хвост, и вы доведете меня до самого очага. Ладно?— Ко-ко! — еще более гордо произнес петух. Он ничего не понял, но, чтобы не показать, что ничего не понял, важно пошел к открытой двери харчевни.Буратино схватил его под крылья за бока, прикрылся его хвостом и на корточках пробрался на кухню, к самому очагу, где суетился плешивый хозяин харчевни, крутя на огне вертела и сковороды.— Пошел прочь, старое бульонное мясо! — крикнул на петуха хозяин и так поддал ногой, что петух — ку-дах-тах-тах! — с отчаянным криком вылетел на улицу к перепуганным курам.Буратино, незамеченный, шмыгнул мимо ног хозяина и присел за большим глиняным кувшином.В это время послышались голоса Карабаса Барабаса и Дуремара.Хозяин, низко кланяясь, вышел им навстречу.Буратино влез внутрь глиняного кувшина и там притаился.
— Ме тӧда вӧлі, мый тэ кодуль, Лӧзов ныр, кучкин меным, — шуис Карло, — а тэ ещӧ и пӧръясян.
БУРАТИНО УЗНАЕТ ТАЙНУ ЗОЛОТОГО КЛЮЧИКА
— Ук, тэ, — нӧшта и видчыны! — горӧдіс Джузеппе. — Нолтӧ, волы матӧджык!..
Карабас Барабас и Дуремар подкреплялись жареным поросеночком. Хозяин подливал вина в стаканы.Карабас Барабас, обсасывая поросячью ногу, сказал хозяину:— Дрянь у тебя вино, налей-ка мне вон из того кувшина! — И указал костью на кувшин, где сидел Буратино.— Синьор, этот кувшин пуст, — ответил хозяин.— Врешь, покажи.Тогда хозяин поднял кувшин и перевернул его. Буратино изо всей силы уперся локтями в бока кувшина, чтобы не вывалиться.— Там что-то чернеется, — прохрипел Карабас Барабас.— Там что-то белеется, — подтвердил Дуремар.— Синьоры, чирей мне на язык, прострел мне в поясницу — кувшин пуст!— В таком случае, ставь его на стол — мы будем кидать туда кости.Кувшин, где сидел Буратино, поставили между директором кукольного театра и продавцом лечебных пиявок. На голову Буратино посыпались обглоданные кости и корки.Карабас Барабас, выпив много вина, протянул к огню очага бороду, чтобы с нее капала налипшая смола.— Положу Буратино на ладонь, — хвастливо говорил он, — другой ладонью прихлопну, — мокрое место от него останется.— Негодяй вполне этого заслуживает, — подтверждал Дуремар, — но сначала к нему хорошо бы приставить пиявок, чтобы они высосали всю кровь...— Нет! — стучал кулаком Карабас Барабас. — Сначала я отниму у него золотой ключик...В разговор вмешался хозяин, — он уже знал про бегство деревянных человечков.— Синьор, вам нечего утомлять себя поисками. Сейчас я позову двух расторопных ребят, — покуда вы подкрепляетесь вином, они живо обыщут весь лес и притащат сюда Буратино.— Ладно. Посылай ребят, — сказал Карабас Барабас, подставляя к огню огромные подошвы. И так как он был уже пьян, то во всю глотку запел песню:Мой народец странный,Глупый, деревянный.Кукольный владыка,Вот кто я, поди-ка...Грозный Карабас,Славный Барабас...Куклы предо мноюСтелются травою.Будь ты хоть красоткаУ меня есть плетка,Плетка в семь хвостов,Плетка в семь хвостов.Погрожу лишь плеткойМой народец кроткийПесни распевает,Денежки сбираетВ мой большой карман,В мой большой карман...Тогда Буратино завывающим голосом проговорил из глубины кувшина:— Открой тайну, несчастный, открой тайну!..Карабас Барабас от неожиданности громко щелкнул челюстями и выпучился на Дуремара.— Это ты?— Нет, это не я...— Кто же сказал, чтобы я открыл тайну?Дуремар был суеверен; кроме того, он тоже выпил много вина. Лицо у него посинело и сморщилось от страха, как гриб-сморчок. Глядя на него, и Карабас Барабас застучал зубами.— Открой тайну, — опять завыл таинственный голос из глубины кувшина, — иначе не сойдешь с этого стула, несчастный!Карабас Барабас попытался вскочить, но не мог даже, и приподняться.— Как-ка-какую та-та-тайну? — спросил он заикаясь.Голос ответил:— Тайну черепахи Тортилы.От ужаса Дуремар медленно полез под стол. У Карабаса Барабаса отвалилась челюсть.— Где находится дверь, где находится дверь? — будто ветер в трубе в осеннюю ночь, провыл голос...— Отвечу, отвечу, замолчи, замолчи! — прошептал Карабас Барабас. Дверь — у старого Карло в каморке, за нарисованным очагом...Едва он произнес эти слова, со двора вошел хозяин.— Вот надежные ребята, за деньги они приведут к вам, синьор, хоть самого черта...И он указал на стоящих на пороге лису Алису и кота Базилио. Лиса почтительно сняла старую шляпу:— Синьор Карабас Барабас подарит нам на бедность десять золотых монет, и мы отдадим вам в руки негодяя Буратино, не сходя с этого места.Карабас Барабас залез под бороду в жилетный карман, вынул десять золотых.— Вот деньги, а где Буратино?Лиса несколько раз пересчитала монеты, вздохнула, отдавая половину коту, и указала лапой:— Он в этом кувшине, синьор, у вас под носом...Карабас Барабас схватил со стола кувшин и бешено швырнул его о каменный пол. Из осколков и кучи обглоданных костей выскочил Буратино. Пока все стояли, разинув рты, он, как стрела, кинулся из харчевни на двор — прямо к петуху, который гордо рассматривал то одним глазом, то другим дохлого червячка.— Это ты меня предал, старый котлетный фарш! — свирепо вытянув нос, сказал ему Буратино. — Ну, теперь лупи что есть духу...И он плотно вцепился в его генеральский хвост. Петух, ничего не понимая, растопырил крылья и пустился бежать на голенастых ногах. Буратино — в вихре — за ним, — под гору, через дорогу, по полю, к лесу.Карабас Барабас, Дуремар и хозяин харчевни опомнились наконец от удивления и выбежали вслед за Буратино. Но сколько они ни оглядывались, его нигде не было видно, только вдалеке по полю лупил что есть духу петух. Но так как всем было известно, что он дурак, то на этого петуха никто не обратил внимания.
 
БУРАТИНО ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ ПРИХОДИТ В ОТЧАЯНИЕ, НО ВСЕ КОНЧАЕТСЯ БЛАГОПОЛУЧНО
Кыкнан старикыс дузгӧдчисны да заводитісны усьласьны мӧда-мӧд вылас. Карло кватитіс Джузеппеӧс лӧзов нырӧдыс. Джузеппе кватитіс Карлоӧс дзор юрсиясӧдыс, кодъяс быдмӧны вӧлі пельяс гӧгӧрыс.
Глупый петух уморился, едва бежал, разинув клюв. Буратино отпустил наконец его помятый хвост.— Ступай, генерал, к своим курам...И один пошел туда, где сквозь листву ярко блестело Лебединое озеро.Вот и сосна на каменистом пригорке, вот и пещера. Вокруг разбросаны наломанные ветки. Трава примята следами колес.У Буратино отчаянно забилось сердце. Он соскочил с пригорка, заглянул под корявые корни...Пещера была пуста!!!Ни Мальвины, ни Пьеро, ни Артемона.Только валялись две тряпочки. Он их поднял, — это были оторванные рукава от рубашки Пьеро.Друзья кем-то похищены! Они погибли! Буратино упал ничком, — нос его глубоко воткнулся в землю.Он только теперь понял, как дороги ему друзья. Пусть Мальвина занимается воспитанием, пусть Пьеро хоть тысячу раз подряд читает стишки, — Буратино отдал бы даже золотой ключик, чтобы увидеть снова друзей.Около его головы бесшумно поднялся рыхлый бугорок земли, вылез бархатный крот с розовыми ладонями, пискляво чихнул три раза и сказал:— Я слеп, но я отлично слышу. Сюда подъезжала тележка, запряженная овцами. В ней сидел Лис, губернатор Города Дураков, и сыщики. Губернатор приказал:— Взять негодяев, которые поколотили моих лучших полицейских при исполнении обязанностей! Взять!Сыщики ответили:— Тяф!Бросились в пещеру, и там началась отчаянная возня. Твоих друзей связали, кинули в тележку вместе с узлами и уехали.Что за польза была лежать, завязив нос в земле! Буратино вскочил и побежал по следам колес. Обогнул озеро, вышел на поле с густой травой.Шел, шел... У него не было никакого плана в голове. Надо спасти товарищей, — вот и все.Дошел до обрыва, откуда позапрошлой ночью сорвался в лопухи. Внизу увидел грязный пруд, где жила черепаха Тортила. По дороге к пруду спускалась тележка; ее тащили две худые, как скелеты, овцы с ободранной шерстью.На козлах сидел жирный кот, с надутыми щеками, в золотых очках, — он служил при губернаторе тайным нашептывателем в ухо. Позади него — важный Лис, губернатор... На узлах лежали Мальвина, Пьеро и весь забинтованный Артемон, — всегда такой расчесанный хвост его волочился кисточкой по пыли.Позади тележки шли два сыщика — добермана-пинчера.Вдруг сыщики подняли собачьи морды и увидели на верху обрыва белый колпачок Буратино.Сильными прыжками пинчеры начали взбираться по крутому косогору. Но прежде чем они доскакали до верха, Буратино, — а ему уже никуда не скрыться, не убежать, — сложил руки над головой и — ласточкой — с самого крутого места кинулся вниз, в грязный пруд, затянутый зеленой ряской.Он описал в воздухе кривую и, конечно, угодил бы в пруд под защиту тетки Тортилы, если бы не сильный порыв ветра.Ветер подхватил легонького деревянного Буратино, закружил, завертел его «двойным штопором», швырнул в сторону, и он, падая, шлепнулся прямо в тележку, на голову губернатора Лиса.Жирный кот в золотых очках от неожиданности свалился с козел, и так как он был подлец и трус, то притворился, что упал в обморок.Губернатор Лис, тоже отчаянный трус, с визгом кинулся удирать по косогору и тут же залез в барсучью нору. Там ему пришлось не сладко: барсуки сурово расправляются с такими гостями.Овцы шарахнулись, тележка опрокинулась, Мальвина, Пьеро и Артемон вместе с узлами покатились в лопухи.Все это произошло так быстро, что вы, дорогие читатели, не успели бы сосчитать всех пальцев на руке.Доберманы-пинчеры огромными прыжками кинулись вниз с обрыва. Подскочив к опрокинутой тележке, увидели жирного кота в обмороке. Увидели в лопухах валяющихся деревянных человечков и забинтованного пуделя.Но нигде не было видно губернатора Лиса.Он исчез, — будто сквозь землю провалился тот, кого сыщики должны охранять, как зеницу ока.Первый сыщик, подняв морду, издал собачий вопль отчаяния.Второй сыщик сделал то же самое:— Ай, ай, ай, ай-у-у-у!..Они кинулись и обыскали весь косогор. Снова тоскливо взвыли, потому что им уже мерещились плетка и железная решетка.Униженно виляя задами, они побежали в Город Дураков, чтобы наврать в полицейском отделении, будто губернатор; был взят на небо живым, — так по дороге они придумали в свое оправданье.Буратино потихоньку ощупал себя, ноги, руки были целы. Он пополз в лопухи и освободил от веревок Мальвину и Пьеро.Мальвина, не говоря ни слова, обхватила Буратино за шею, но поцеловать не могла — помешал его длинный нос.У Пьеро по локоть были оторваны рукава, белая пудра осыпалась со щек, и оказалось, что щеки у него обыкновенные — румяные, несмотря на его любовь к стихам.— Я здорово дрался, — грубым голосом сказал он. — Кабы мне не дали подножку — нипочем бы меня не взять.Мальвина подтвердила:— Он дрался, как лев.Она обхватила Пьеро за шею и поцеловала в обе щеки.— Довольно, довольно лизаться, — проворчал Буратино, — бежимте. Артемона потащим за хвост.Они ухватились все трое за хвост несчастной собаки и потащили ее по косогору наверх.— Пустите, я сам пойду, мне так унизительно, — стонал забинтованный пудель.— Нет, нет, ты слишком слаб.Но едва они взобрались до половины косогора, наверху показались Карабас Барабас и Дуремар. Лиса Алиса показывала лапой на беглецов, кот Базилио щетинил усы и отвратительно шипел.— Ха-ха-ха, вот так ловко! — захохотал Карабас Барабас. — Сам золотой ключик идет мне в руки!Буратино торопливо придумывал, как выпутаться из новой беды. Пьеро прижал к себе Мальвину, намереваясь дорого продать жизнь. На этот раз не было никакой надежды на спасение.Дуремар хихикал наверху косогора.— Больную собачку-пуделя, синьор Карабас Барабас, вы мне отдайте, я ее брошу в пруд пиявочкам, чтобы мои пиявочки разжирели...Толстому Карабасу Барабасу лень было спускаться вниз, он манил беглецов пальцем, похожим на сардельку:— Идите, идите ко мне, деточки...— Ни с места! — приказал Буратино. — Погибать — так весело! Пьеро, говори какие-нибудь свои самые гадкие стишки. Мальвина, хохочи во всю глотку...Мальвина, несмотря на некоторые недостатки, была хорошим товарищем. Она вытерла слезы и засмеялась очень обидно для тех, кто стоял на верху косогора.Пьеро сейчас же сочинил стихи и завыл неприятным голосом:Лису Алису жалкоПлачет по ней палка.Кот Базилио нищийВор, гнусный котище.Дуремар, наш дурачок,Безобразнейший сморчок.Карабас ты Барабас,Не боимся очень вас...В то же время Буратино кривлялся и дразнился:— Эй ты, директор кукольного театра, старый пивной бочонок, жирный мешок, набитый глупостью, спустись, спустись к нам, — я тебе наплюю в драную бороду!В ответ Карабас Барабас страшно зарычал, Дуремар поднял тощие руки к небу.Лиса Алиса криво усмехнулась:— Разрешите свернуть шеи этим нахалам?Еще минута, и все было бы кончено... Вдруг со свистом примчались стрижи:— Здесь, здесь, здесь!..Над головой Карабаса Барабаса пролетела сорока, громко тараторя:— Скорее, скорее, скорее!..И на верху косогора появился старый папа Карло. Рукава у него были засучены, в руке — сучковатая палка, брови нахмурены...Он плечом толкнул Карабаса Барабаса, локтем — Дуремара, дубинкой вытянул по спине лису Алису, сапогом швырнул в сторону кота Базилио...После этого, нагнувшись и глядя с косогора вниз, где стояли деревянные человечки, сказал радостно:— Сын мой, Буратино, плутишка, ты жив и здоров, — иди же скорее ко мне!
Та бӧрын найӧ кутчисны тувкӧдны мӧда-мӧдсӧ. Тайӧ каднас верстак вылын чирзіс да эльтчис ёсь гӧлӧс:
БУРАТИНО НАКОНЕЦ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ ВМЕСТЕ С ПАПОЙ КАРЛО, МАЛЬВИНОЙ, ПЬЕРО И АРТЕМОНОМ
— Содты, бурджыка содты!
Неожиданное появление Карло, его дубинка и нахмуренные брови навели ужас на негодяев.Лиса Алиса уползла в густую траву и там дала стрекача, иногда лишь останавливаясь, чтобы поежиться после удара дубинкой.Кот Базилио, отлетев шагов на десять, шипел от злости, как проткнутая велосипедная шина.Дуремар подобрал полы зеленого пальто и полез с косогора вниз, повторяя:— Я ни при чем, я ни при чем...Но на крутом месте сорвался, покатился и с ужасным шумом и плеском шлепнулся в пруд.Карабас Барабас остался стоять, где стоял. Он только втянул всю голову до макушки в плечи; борода его висела, как пакля.Буратино, Пьеро и Мальвина взобрались наверх. Папа Карло брал их поодиночке на руки, грозил пальцем:— Вот я вас ужо, баловники!И клал за пазуху.Потом он спустился на несколько шагов с косогора и присел над несчастной собакой. Верный Артемон поднял морду и лизнул Карло в нос. Буратино тотчас высунулся из-за пазухи:— Папа Карло, мы без собаки домой не пойдем.— Э-хе-хе, — ответил Карло, — тяжеленько будет, ну да уж как-нибудь донесу вашего песика.Он взвалил Артемона на плечо и, отдуваясь от тяжелогогруза, полез наверх, где, все так же втянув голову, выпучив глаза, стоял Карабас Барабас.— Куклы мои... — проворчал он.Папа Карло ответил ему сурово:— Эх, ты! С кем на старости лет связался, — с известными всему свету жуликами, с Дуремаром, с котом, с лисой. Маленьких обижаете! Стыдно, доктор!И Карло пошел по дороге в город.Карабас Барабас со втянутой головой шел за ним следом.— Куклы мои, отдай!..— Нипочем не отдавай! завопил Буратино, высовываясь из-за пазухи.Так шли, шли. Миновали харчевню «Трех пескарей», где, в дверях кланялся плешивый хозяин, показывая обеими руками на шипящие сковородки.Около дверей взад и вперед, взад и вперед расхаживал петух с выдранным хвостом и возмущенно рассказывал о хулиганском поступке Буратино. Куры сочувственно поддакивали:— Ах-ах, какой страх! Ух-ух, наш петух!..Карло поднялся на холм, откуда было видно море, кое-где покрытое матовыми полосками от веяния ветерка, у берега — старый городок песочного цвета под знойным солнцем и полотняная крыша кукольного театра.Карабас Барабас, стоя в трех шагах позади Карло, проворчал:— Я тебе дам за куклу сто золотых монет, продай.Буратино, Мальвина и Пьеро перестали дышать — ждали, что скажет Карло.Он ответил:— Нет! Если бы ты был добрым, хорошим директором театра, я бы тебе, так и быть, отдал маленьких человечков. А ты — хуже всякого крокодила. Не отдам и не продам, убирайся.Карло спустился с холма и, уже более не обращая внимания на Карабаса Барабаса, вошел в городок.Там на пустой площади неподвижно стоял полицейский.От жары и скуки у него повисли усы, веки слиплись, над треугольной шляпой кружились мухи.Карабас Барабас вдруг засунул бороду в карман, схватил Карло сзади за рубашку и заорал на всю площадь:— Держите вора, он украл у меня куклы!..Но полицейский, которому было жарко и скучно, даже и не пошевелился. Карабас Барабас подскочил к нему, требуя арестовать Карло.— А ты кто такой? — лениво спросил полицейский.— Я доктор кукольных наук, директор знаменитого театра, кавалер высших орденов, ближайший друг Тарабарского короля, синьор Карабас Барабас...— А ты не кричи на меня, — ответил полицейский.Покуда Карабас Барабас с ним препирался, папа Карло, торопливо стуча палкой по плитам мостовой, подошел к дому, где он жил. Отпер дверь в полутемную каморку под лестницей, снял с плеча Артемона, положил на койку, из-за пазухи вынул Буратино, Мальвину и Пьеро и посадил их рядышком на стол.Мальвина сейчас же сказала:— Папа Карло, прежде всего займитесь больной собакой. Мальчики, немедленно мыться...Вдруг она в отчаянии всплеснула руками:— А мои платья! Мои новенькие туфельки, мои хорошенькие ленточки остались на дне оврага, в лопухах!..— Ничего, не горюй, — сказал Карло, — вечером я схожу, принесу твои узлы.Он заботливо разбинтовал Артемоновы лапы. Оказалось, что раны почти уже зажили и собака не могла пошевелиться только потому, что была голодна.— Тарелочку овсяной болтушки да косточку с мозгом, — простонал Артемон, — и я готов драться со всеми собаками в городе.— Ай-ай-ай, — сокрушался Карло, — а у меня дома ни крошки, и в кармане ни сольдо...Мальвина жалобно всхлипнула. Пьеро тер кулаком лоб, соображая.— Я пойду на улицу читать стихи, прохожие надают мне кучу сольдо.Карло покачал головой:— И будешь ты ночевать, сынок, за бродяжничество в полицейском отделении.Все, кроме Буратино, приуныли. Он же хитро улыбался, вертелся так, будто сидел не на столе, а на перевернутой кнопке.— Ребята, — довольно хныкать! — Он соскочил на пол и что-то вытащил из кармана. — Папа Карло, возьми молоток, отдели от стены дырявый холст.И он задранным носом указал на очаг, и на котелок над очагом, и на дым, нарисованные на куске старого холста.Карло удивился:— Зачем, сынок, ты хочешь сдирать со стены такую прекрасную картину? В зимнее время я смотрю на нее и воображаю, что это настоящий огонь и в котелке настоящая баранья похлебка с чесноком, и мне становится немного теплее.— Папа Карло, даю честное кукольное слово, — у тебя будет настоящий огонь в очаге, настоящий чугунный котелок и горячая похлебка. Сдери холст.Буратино сказал это так уверенно, что папа Карло почесал в затылке, покачал головой, покряхтел, покряхтел, — взял клещи и молоток и начал отдирать холст. За ним, как мы уже знаем, все было затянуто паутиной и висели дохлые пауки.Карло старательно обмел паутину. Тогда стала видна небольшая дверца из потемневшего дуба. На четырех углах на ней были вырезаны смеющиеся рожицы, а посредине — пляшущий человечек с длинным носом.Когда с него смахнули пыль, Мальвина, Пьеро, папа Карло, даже голодный Артемон воскликнули в один голос:— Это портрет самого Буратино!— Я так и думал, — сказал Буратино, хотя он ничего такого не думал и сам удивился. — А вот и ключ от дверцы. Папа Карло, открой...— Эта дверца и этот золотой ключик, — проговорил Карло, — сделаны очень давно каким-то искусным мастером. Посмотрим, что спрятано за дверцей.Он вложил ключик в замочную скважину и повернул... Раздалась негромкая, очень приятная музыка, будто заиграл органчик в музыкальном ящике...Папа Карло толкнул дверцу. Со скрипом она начала открываться.В это время раздались торопливые шаги за окном, и голос Карабаса Барабаса проревел:— Именем Тарабарского короля — арестуйте старого плута Карло!
Бӧръявылыс старикъяс мудзисны, пондісны пошиктыны. Джузеппе шуис:
КАРАБАС БАРАБАС ВРЫВАЕТСЯ В КАМОРКУ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ
— Вай бурасям ли мый ли...
Карабас Барабас, как мы знаем, тщетно старался уговорить сонного полицейского, чтобы он арестовал Карло. Ничего не добившись, Карабас Барабас побежал по улице.Развевающаяся борода его цеплялась за пуговицы и зонтики прохожих.Он толкался и лязгал зубами. Вслед ему пронзительно свистели мальчишки, запускали в спину ему гнилыми яблоками.Карабас Барабас вбежал к начальнику города. В этот жаркий час начальник сидел в саду, около фонтана, в одних трусиках и пил лимонад.У начальника было шесть подбородков, нос его утонул в розовых щеках. За спиной его, под липой, четверо мрачных полицейских то и дело откупоривали бутылки с лимонадом.Карабас Барабас бросился перед начальником на колени и, бородой размазывая слезы по лицу, завопил:— Я несчастный сирота, меня обидели, обокрали, избили...— Кто тебя, сироту, обидел? — отдуваясь, спросил начальник.— Злейший враг, старый шарманщик Карло. Он украл у меня три самые лучшие куклы, он хочет сжечь мой знаменитый театр, он подожжет и ограбит весь город, если его сейчас же не арестовать.В подкрепление своих слов Карабас Барабас вытащил горсть золотых монет и положил в туфлю начальника.Короче говоря, он такое наплел и наврал, что испуганный начальник приказал четырем полицейским под липой:— Идите за почтенным сиротой и сделайте все нужное именем закона.Карабас Барабас побежал с четырьмя полицейскими к каморке Карло и крикнул:— Именем Тарабарского короля — арестуйте вора и негодяя!Но двери были закрыты. В каморке никто не отозвался. Карабас Барабас приказал:— Именем Тарабарского короля — ломайте дверь!Полицейские нажали, гнилые половинки дверей сорвались с петель, и четыре бравых полицейских, гремя саблями, с грохотом свалились в каморку под лестницей.Это было в ту самую минуту, когда в потайную дверцу в стене, нагнувшись, уходил Карло.Он скрылся последним. Дверца — Дзынь!.. — захлопнулась. Тихая музыка перестала играть. В каморке под лестницей валялись только грязные бинты и рваный холст с нарисованным очагом...Карабас Барабас подскочил к потайной дверце, заколотил в нее кулаками и каблуками:Тра-та-та-та!Но дверца была прочна.Карабас Барабас разбежался и ударил в дверцу задом.Дверца не подалась.Он затопал на полицейских:— Ломайте проклятую дверь именем Тарабарского короля!..Полицейские ощупывали друг у друга — кто нашлепку на носу, кто шишку на голове.— Нет, здесь работа очень тяжелая, — ответили они и пошли к начальнику города сказать, что ими все сделано по закону, но старому шарманщику, видимо, помогает сам дьявол, потому что он ушел сквозь стену.Карабас Барабас рванул себя за бороду, повалился на пол и начал реветь, выть и кататься, как бешеный, по пустой каморке под лестницей.
Карло вочавидзис:
ЧТО ОНИ НАШЛИ ЗА ПОТАЙНОЙ ДВЕРЬЮ
— Но, мый нӧ, вай бурасям...
Пока Карабас Барабас катался, как бешеный, и рвал на себе бороду, Буратино впереди, а за ним Мальвина, Пьеро, Артемон и — последним — папа Карло спускались по крутой каменной лестнице в подземелье.Папа Карло держал огарок свечи. Ее колеблющийся огонек отбрасывал от Артемоновой лохматой головы или от протянутой руки Пьеро большие тени, но не мог осветить темноты, куда спускалась лестница.Мальвина, чтобы не зареветь от страха, щипала себя за уши.Пьеро, — как всегда, ни к селу ни к городу, — бормотал стишки:Пляшут тени на стене,Ничего не страшно мне.Лестница пускай крута,Пусть опасна темнота,Все равно подземный путьПриведет куда-нибудь...Буратино опередил товарищей, — его белый колпачок едва был виден глубоко внизу.Вдруг там что-то зашипело, упало, покатилось, и донесся его жалобный голос:— Ко мне, на помощь!Мгновенно Артемон, забыв раны и голод, опрокинул Мальвину и Пьеро, черным вихрем кинулся вниз по ступенькам.Лязгнули его зубы. Гнусно взвизгнуло какое-то существо.Все затихло. Только у Мальвины громко, как в будильнике, стучало сердце.Широкий луч света снизу ударил по лестнице. Огонек свечи, которую держал папа Карло, стал желтым.— Глядите, глядите скорее! — громко позвал Буратино.Мальвина задом наперед торопливо начала слезать со ступеньки на ступеньку, за ней запрыгал Пьеро. Последним, нагнувшись, сходил Карло, то и дело теряя деревянные башмаки.Внизу, там, где кончалась крутая лестница, на каменной площадке сидел Артемон. Он облизывался. У его ног валялась задушенная крыса Шушара.Буратино обеими руками приподнимал истлевший войлок, — им было занавешено отверстие в каменной стене. Оттуда лился голубой свет.Первое, что они увидели, когда пролезли в отверстие, — это расходящиеся лучи солнца. Они падали со сводчатого потолка сквозь круглое окно.Широкие лучи с танцующими в них пылинками освещали круглую комнату из желтоватого мрамора. Посреди нее стоял чудной красоты кукольный театр. На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии.С боков занавеса поднимались две квадратные башни, раскрашенные так, будто они были сложены из маленьких кирпичиков. Высокие крыши из зеленой жести ярко блестели.На левой башне были часы с бронзовыми стрелками. На циферблате против каждой цифры нарисованы смеющиеся рожицы мальчика и девочки.На правой башне — круглое окошко из разноцветных стекол.Над этим окошком, на крыше из зеленой жести, сидел Говорящий Сверчок. Когда все, разинув рты, остановились перед чудным театром, сверчок проговорил медленно и ясно:— Я предупреждал, что тебя ждут ужасные опасности и страшные приключения, Буратино. Хорошо, что все кончилось благополучно, а могло кончиться и неблагополучно... Так-то...Голос у сверчка был старый и слегка обиженный, потому что Говорящему Сверчку в свое время все же попало по голове молотком и, несмотря на столетний возраст и природную доброту, он не мог забыть незаслуженной обиды. Поэтому он больше ничего не прибавил, — дернул усиками, точно смахивая с них пыль, и медленно уполз куда-то в одинокую щель — подальше от суеты.Тогда папа Карло проговорил:— А я-то думал — мы тут, по крайней мере, найдем кучу золота и серебра, — а нашли всего-навсего старую игрушку.Он подошел к часам, вделанным в башенку, постучал ногтем по циферблату, и так как сбоку часов на медном гвоздике висел ключик, он взял его и завел часы...Раздалось громкое тиканье. Стрелки двинулись. Большая стрелка подошла к двенадцати, маленькая — к шести. Внутри башни загудело и зашипело. Часы звонко пробили шесть...Тотчас на правой башне раскрылось окошко из разноцветных стекол, выскочила заводная пестрая птица и, затрепетав крыльями, пропела шесть раз:— К нам — к нам, к нам — к нам, к нам — к нам...Птица скрылась, окошко захлопнулось, заиграла шарманочная музыка. И занавес поднялся...Никто, даже папа Карло, никогда не видывал такой красивой декорации.На сцене был сад. На маленьких деревьях с золотыми и серебряными листьями пели заводные скворцы величиной с ноготь.На одном дереве висели яблоки, каждое из них не больше гречишного зерна. Под деревьями прохаживались павлины и, приподнимаясь на цыпочках, клевали яблоки. На лужайке прыгали и бодались два козленка, а в воздухе летали бабочки, едва заметные глазу.Так прошла минута. Скворцы замолкли, павлины и козлята попятились за боковые кулисы. Деревья провалились в потайные люки под пол сцены.На задней декорации начали расходиться тюлевые облака. Показалось красное солнце над песчаной пустыней. Справа и слева, из боковых кулис, выкинулись ветки лиан, похожие на змей, — на одной действительно висела змея-удав. На другой раскачивалось, схватившись хвостами, семейство обезьян.Это была Африка.По песку пустыни под красным солнцем проходили звери.В три скачка промчался гривастый лев, — хотя был он не больше котенка, но страшен.Переваливаясь, проковылял на задних лапах плюшевый медведь с зонтиком.Прополз отвратительный крокодил, — его маленькие дрянные глазки притворялись добренькими. Но все же Артемон не поверил и зарычал на него.Проскакал носорог, — для безопасности на его острый рог был надет резиновый мячик.Пробежал жираф, похожий на полосатого, рогатого верблюда, изо всей силы вытянувшего шею.Потом шел слон, друг детей, — умный, добродушный, — помахивал хоботом, в котором держал соевую конфету.Последней протрусила бочком страшно грязная дикая собака-шакал. Артемон с лаем кинулся на нее, — папе Карло с трудом удалось оттащить его за хвост от сцены.Звери прошли. Солнце вдруг погасло. В темноте какие-то вещи опустились сверху, какие-то вещи надвинулись с боков. Раздался звук, будто провели смычком по струнам.Вспыхнули матовые уличные фонарики. На сцене была городская площадь. Двери в домах раскрылись, выбежали маленькие человечки, полезли в игрушечный трамвай. Кондуктор зазвонил, вагоновожатый завертел ручку, мальчишка живо прицепился к колбасе, милиционер засвистел, — трамвай укатился в боковую улицу между высокими домами.Проехал велосипедист на колесах — не больше блюдечка для варенья. Пробежал газетчик, — вчетверо сложенные листки отрывного календаря — вот какой величины были у него газеты.Мороженщик прокатил через площадку тележку с мороженым. На балкончики домов выбежали девочки и замахали ему, а мороженщик развел руками и сказал:— Все съели, приходите в другой раз.Тут занавес упал, и на нем опять заблестел золотой зигзаг молнии.Папа Карло, Мальвина, Пьеро не могли опомниться от восхищенья. Буратино, засунув руки в карманы, задрав нос, сказал хвастливо:— Что — видели? Значит, недаром я мокнул в болоте у тетки Тортилы... В этом театре мы поставим комедию — знаете, какую? — «Золотой ключик, или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей». Карабас Барабас лопнет с досады.Пьеро потер кулаками наморщенный лоб:— Я напишу эту комедию роскошными стихами.— Я буду продавать мороженое и билеты, — сказала Мальвина. — Если вы найдете у меня талант, попробую играть роли хорошеньких девочек...— Постойте, ребята, а учиться когда же? — спросил папа Карло.Все враз ответили:— Учиться будем утром... А вечером играть в театре...— Ну, то-то, деточки, — сказал папа Карло, — а уж я, деточки, буду играть на шарманке для увеселения почтенной публики, а если станем разъезжать по Италии из города в город, буду править лошадью да варить баранью похлебку с чесноком...Артемон слушал, задрав ухо, вертел головой, глядел блестящими глазами на друзей, спрашивал: а ему что делать?Буратино сказал:— Артемон будет заведовать бутафорией и театральными костюмами, ему дадим ключи от кладовой. Во время представления он может изображать за кулисами рычание льва, топот носорога, скрип крокодиловых зубов, вой ветра — посредством быстрого верчения хвоста и другие необходимые звуки.— Ну а ты, ну а ты, Буратино? — спрашивали все. — Кем хочешь быть при театре?— Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь свет!
Старикъяс окыштчисны. Карло босьтіс пессӧ киняулас да муніс гортас.
НОВЫЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР ДАЕТ ПЕРВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
 
Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел работать, даже под угрозой плетки в семь хвостов. Куклы уже третий день ничего не ели и зловеще перешептывались в кладовой, вися на гвоздях.С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошел бы смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных актеров!На городской башне часы пробили шесть. Карабас Барабас мрачно побрел в зрительный зал, — пусто.— Черт бы побрал всех почтеннейших зрителей, — проворчал он и вышел на улицу. Выйдя, взглянул, моргнул и разинул рот так, что туда без труда могла бы влететь ворона.Напротив его театра перед большой новой полотняной палаткой стояла толпа, не обращая внимания на сырой ветер с моря.Над входом в палатку на помосте стоял длинноносый человечек в колпачке, трубил в хрипучую трубу и что-то кричал.Публика смеялась, хлопала в ладоши, и многие заходили внутрь палатки.К Карабасу Барабасу подошел Дуремар; от него, как никогда, пахло тиной.— Э-хе-хе, — сказал он, собирая все лицо в кислые морщины, — никуда дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним, — Дуремар указал на новую палатку, — хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол.— Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? — прорычал Карабас Барабас.— Это сами куклы открыли кукольный театр «Молния», они сами пишут пьесы в стихах, сами играют.Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к новой полотняной палатке. Над входом в нее Буратино выкрикивал:— Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни деревянных человечков. Истинное пропсшествие о том, как мы победили всех своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа...У входа в кукольный театр в стеклянной будочке сидела Мальвина с красивым бантом в голубых волосах и не поспевала раздавать билеты желающим посмотреть веселую комедию из кукольной жизни.Папа Карло в новой бархатной куртке вертел шарманку и весело подмигивал почтеннейшей публике.Артемон тащил за хвост из палатки лису Алису, которая прошла без билета.Кот Базилио, тоже безбилетный, успел удрать и сидел под дождем на дереве, глядя вниз злющими глазами.Буратино, надув щеки, затрубил в хрипучую трубу:— Представление начинается.И сбежал по лесенке, чтобы играть первую сцену комедии, в которой изображалось, как бедный папа Карло выстругивает из полена деревянного человечка, не предполагая, что это принесет ему счастье.Последней приползла в театр черепаха Тортила, держа во рту почетный билет на пергаментной бумаге с золотыми уголками.Представление началось. Карабас Барабас мрачно вернулся в свой пустой театр. Взял плетку в семь хвостов. Отпер дверь в кладовую.— Я вас, паршивцы, отучу лениться! — свирепо зарычал он. — Я вас научу заманивать ко мне публику!Он щелкнул плеткой. Но никто не ответил. Кладовая была пуста. Только на гвоздях висели обрывки веревочек.Все куклы — и Арлекин, и девочки в черных масках, и колдуны в остроконечных шапках со звездами, и горбуны с носами как огурец, и арапы, и собачки, — все, все, все куклы удрали от Карабаса Барабаса.Со страшным воем он выскочил из театра на улицу. Он увидел, как последние из его актеров удирали через лужи в новый театр, где весело играла музыка, раздавался хохот, хлопанье в ладоши.Карабас Барабас успел только схватить бумазейную собачку с пуговицами вместо глаз. Но на него, откуда ни возьмись, налетел Артемон, повалил, выхватил собачку и умчался с ней в палатку, где за кулисами для голодных актеров была приготовлена горячая баранья похлебка с чесноком.Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем.
КАРЛО МАСТЕРИТӦ ПУ АКАНЬ ДА НИМТӦ СІЙӦС БУРАТИНОӦН
 
Карло оліс пос улын, каморкаын, кӧні сылӧн мича горъя картинаысь кындзи немтор эз вӧв; горйыс сулаліс ӧдзӧслы паныда стенын.
Но мича горйыс, горса биыс и би вылын пуысь пӧртйыс эз вӧвны збыльнӧйӧсь — найӧс вӧлі серпасалӧма важ дӧратор вылӧ.
Карло пырис каморкаас, пуксис коктӧм пызан дінса дзик ӧти улӧс вылӧ да, пессӧ гӧгӧр бергӧдлӧм бӧрын, заводитіс пуртӧн вӧчны сэтысь акань.
«Кыдзи эськӧ меным сійӧс нимтыны? — мӧвпаліс Карло. — Нимта ме сійӧс Буратиноӧн. Тайӧ нимыс ваяс меным шуд. Ме тӧдлі ӧти семьяӧс, — ставнысӧ найӧс шулісны Буратиноӧн: батьыс — Буратино, мамыс — Буратино, челядьыс — Буратинояс жӧ... Ставныс найӧ олісны гажаа да тӧждысьтӧг...»
Первой сійӧ вӧчис пес вылӧ юрсияс, сэсся плеш, сэсся — синъяс...
Друг синъясыс асьныс воссисны да дзоргӧдчисны сы вылӧ...
Карло и вид эз петкӧдлы, мый повзис, сӧмын меліа юаліс:
— Пу синъяс, мыйла ті сэтшӧм тешкодя видзӧданныд ме вылӧ?
Но акань чӧв оліс, колӧ чайтны, вомыс сылӧн нӧшта эз на вӧв да сійӧн. Карло вӧлаліс банбокъяс, сэсся вӧчис ныр, кутшӧм сійӧ пыр овлӧ.
Друг нырыс ачыс кутіс нюжавны, быдмыны, да артмис сэтшӧм кузь, ёсь ныр, мый Карло весиг кызӧктіс:
— Абу лӧсьыд, кузь...
И заводитіс вундыны нырыслысь помсӧ.
Он на босьт! Ныр пондіс бергавны, пескылясьны, да сідзи и коли кузьысь-кузь, любопытнӧй, ёсь нырӧн.
Карло босьтчис вом дінӧ. Но сӧмын на удитіс вӧчны вомдоръяс, — вомыс пыр жӧ воссис:
— Хи-хи-хи, ха-ха-ха!
И мыччысис вомсьыс векнидик гӧрд кыв да пондіс дразнитчыны.
Тайӧ проделкаяс вылӧ видзӧдтӧг, Карло водзӧ кутіс вӧлавны, вундавны, гудйыны... Аканьлы вӧчис тшӧка, сьылі, пельпомъяс, туша, кияс...
Но, муртса помаліс вӧлавны медбӧръя чунь, Буратино кутіс кучкавны дзӧля кулакъяснас Карлолы кушмӧм юр пыдӧсас, чеплясьны, гильӧдчыны.
— Кывзышт, — стрӧга шуис Карло, — ӧд ме нӧшта тэнӧ эг на помав мастеритны, а тэ нин заводитін дурны... мый нӧ водзӧсӧ лоӧ... А?..
И сійӧ стрӧга видзӧдліс Буратино вылӧ. И Буратино гӧгрӧс синъяснас, шыр моз пондіс видзӧдны Карло батьыс вылӧ.
Карло вӧчис сылы сартасъясысь ыджыд лапаяса кузь кокъяс. Та вылын помаліс уджсӧ да сувтӧдіс пу детинкаӧс джоджӧ, медым велӧдны сійӧс ветлыны.
Буратино катласьыштіс, катласьыштіс вӧсни кокъяс йылас, тувччис ӧтчыдысь, тувччис мӧдысь, скок, скок, — веськыда ӧдзӧслань, порог вомӧн и — ывлаӧ.
Карло тӧждысьӧм пырысь мӧдӧдчис сы бӧрся.
— Эй, ичӧт плут, бӧр бергӧдчы!..
Кысь нӧ нин! Буратино кӧч моз котӧртіс туй кузя, сӧмын сылӧн пу кок пыдӧсъясыс — туки-тук, туки-тук — котшкакылӧны изъяс вывті...
— Кутӧй сійӧс! — горӧдіс Карло.
Ветлысь-мунысьяс сералісны, котӧртысь Буратино вылӧ чуньясӧн индӧмӧн. Но туй вежын сулалӧ вӧлі ыджыд тушаа, читкыра уска да куим пельӧса шляпаа пӧлитшӧскӧй.
Кор сійӧ аддзис котӧртысь пу морттӧ, паськӧдіс кокъяссӧ да потшис кокъяснас уличсӧ дзоньнасӧн. Буратино кӧсйис тювкнитны сы кокъяс костӧд, но пӧлитшӧскӧй кватитіс сійӧс нырӧдыс да кутіс сэтчӧдз, кытчӧдз эз удит локны Карло батьыс...
— Но, энлы жӧ тэ, ме тэнӧ велӧдышта, — кашкӧм пырысь шуис Карло да кӧсйис Буратиноӧс сюйны шабур зепас...
Буратинолы некутшӧма эз вӧв окота татшӧм гажа лунӧ став йӧз дырйи чурвидзны шабур зепын вывлань кокӧн, — сійӧ пелькиника песовтчис, шлёпкысис моски вылӧ да лэччысис кулӧма улӧ...
— Ой, ой, — шуис пӧлитшӧскӧй, — делӧыс, кажитчӧ, омӧль.
Кутісны чукӧрмыны ветлысь-мунысьяс. Видзӧдісны куйлысь Буратино вылӧ да довкйӧдлісны юрнаныс.
— Коньӧрушко, — шуалісны кодсюрӧяс, — тыдалӧ, тшыгысла...
— Карло сійӧс кувтӧдзыс нӧйтӧма, — шуалісны мукӧдъяс, — тайӧ пӧрысь шарманщикыс сӧмын лэччысьӧма бур морт улӧ, сійӧ омӧль, сійӧ лёк морт...
Кор кыліс ставсӧ тайӧс, уска пӧлитшӧскӧй, кватитіс коньӧр Карлоӧс паськӧм юрйылӧдыс да кыскис пӧлича юкӧдӧ.
Карло пуркйис буссӧ башмакъяснас да гораа норасис:
— Ок, ок, аслам шог вылӧ вӧчи ме пу детинкаӧс!
Кор уличыс тыртӧммис, Буратино лэптіс нырсӧ, гӧгӧрбок видзӧдліс да чеччалігтырйи котӧртіс гортас...
 
СЁРНИТЫСЬ ТИРГАН СЕТӦ БУРАТИНОЛЫ БУР СӦВЕТ
 
Пос увса каморкаӧ котӧртӧм бӧрын, Буратино шлёпкысис джоджас улӧс кок дінӧ.
— Мый эськӧ нӧшта сэтшӧмсӧ думыштны?
Оз ков вунӧдны, мый Буратинолы чужӧмсяньыс тырӧ вӧлі сӧмын на медводдза лун. Мӧвпъясыс сылӧн вӧліны ичӧтикӧсь-ичӧтикӧсь, дженьыдикӧсь-дженьыдикӧсь, пустяковӧйӧсь-пустяковӧйӧсь.
Сэк сійӧ друг кыліс:
— Крри-крри, крри-крри, крри-крри.
Буратино кутіс бергӧдлыны юрсӧ, каморка пытшкӧссӧ гӧгӧр видзӧдалӧмӧн.
— Эй, коді тані?
— Тані ме, — крри-крри...
Буратино аддзис ловъя лолӧс, коді неуна муныштӧ вӧлі тӧрӧкан вылӧ, но юрыс чирклӧн кодь. Сійӧ пукаліс гор весьтын стенын да ньӧжйӧник трачкӧдчис, — крри-кри — видзӧдіс стеклӧысь вӧчӧм кодь да ӧшкамӧшка рӧма былялӧм синъяснас, и вӧрӧшитіс дзӧляник усъяснас.
— Эй, коді тэ сэтшӧмыс?
— Ме — Сёрнитысь Тирган, — вочавидзис ловъя лолыд, — ола тайӧ жырас сё воысь нин дырджык.
— Тані ме кӧзяиныс, весась татысь.
— Ладнӧ, ме муна, кӧть меным зэв жаль эновтны тайӧ жырсӧ, кӧні олі сё во! — вочавидзис Сёрнитысь Тирган, — но менам мунтӧдз войдӧр кывзы месянь бур сӧвет.
— Зэв меным колӧны пӧрысь сверчоклӧн сӧветъясыд.
— Ок, Буратино, Буратино, — шуис сверчок, — эновт дурӧмтӧ, кывзысь Карлоыдлысь, могтӧг гортсьыд эн пышъяв да аскисянь жӧ заводит ветлыны школаӧ. Вот менам сӧвет. Мӧд ногӧн тэнӧ виччысьӧны ужаснӧй опасностьяс да весьӧпӧртана лоӧмторъяс. Тэнад олӧм вылӧ ме ог сет и косьмӧм гутлысь шойсӧ.
— Ммммыйла? — юаліс Буратино.
— А вот ачыд аддзылан — мммыйла, — вочавидзис Сёрнитысь Тирган.
— Ах, тэ, сё арӧса букашка-тӧрӧкашка! — горӧдіс Буратино. — Быдӧнысь медъёна свет вылас ме радейта весьӧпӧртана лоӧмторъяс. Аски жӧ, мыйӧн югдыштас, пышъя гортысь, понда ветлыны заборъяс вывті, жуглыны лэбач позъяс, дразнитны, зонкаясӧс, понъясӧс да каньясӧс бӧжӧдыс кыскавны... Ме вӧча нӧшта не тайӧс на сӧмын!..
— Жаль меным тэ, жаль, Буратино, уна кисьтан тэ курыд синва.
— Ммммыйла? — бара юаліс Буратино.
— Сы вӧсна, мый тэнад юрыд пуысь вӧчӧм, йӧй ...
Сэки Буратино чеччыштіс улӧс вылӧ, улӧс вывсянь, пызан вылӧ, кватитіс мӧлӧт, да шыбитіс сійӧн Сёрнитысь Тирганлы юрас.
Тӧлка пӧрысь сверчок сьӧкыда ышловзис, вӧрӧшитыштіс усъяснас да кыссис гор сайӧ, — муніс век кежлӧ тайӧ жырсьыс.
 
БУРАТИНО МУРТСА ОЗ КУВ АСЛАС КОКНИ МЫВКЫД ВӦСНАЫС. КАРЛО БАТЬЫС РӦМА КАБАЛАЫСЬ ВӦЧӦ СЫЛЫ ПАСЬКӦМ ДА НЬӦБӦ АЗБУКА.
 
Сёрнитысь Тирганкӧд лоӧм случай бӧрын пос увса каморкаын лои вывті гажтӧм. Луныс кыссис и кыссис. Рушкуас Буратинолӧн сідз жӧ вӧлі гажтӧм.
Сійӧ кунис синъяссӧ да друг аддзис тасьті вылысь пражитӧм курӧгӧс.
Тэрыба восьтіс синъяссӧ, — тасьті вылысь курӧгыд воши.
Сійӧ бара кунис синъяссӧ, — аддзис тасьтіысь ӧмидз варенньӧӧн да маннӧй рокӧн шӧрипӧв вӧчӧм сёян.
Восьтіс синъяссӧ, — варенньӧӧн да манка рокӧн шӧрипӧв вӧчӧм сёяныс абу.
Сэки Буратино гӧгӧрвоис, мый сылӧн зэв ёна сюмалӧ кынӧмыс.
Сійӧ котӧртіс, гор дінӧ, сюйис нырсӧ би вылын пуан пӧртйӧ. Но Буратинолӧн кузь нырыс пыр и розьӧдіс пӧртсӧ, ӧд коньӧр Карлоӧн, тӧдам нин тай, горйыс и, биыс и, пӧртйыс и, тшыныс и вӧлі серпасалӧма важ дӧра тор вылӧ.
Буратино кыскис нырсӧ да видзӧдліс розяс, — дӧра сайын стенас вӧлі мыйкӧ неыджыд ӧдзӧс кодь, но сэні сэтшӧма черань везйӧссьӧма, мый немтор он гӧгӧрво.
Буратино мӧдіс гурйысьны быд пельӧсӧд, — оз-ӧ сюр нянь корка тор либӧ каньӧн вильӧдӧм курӧг лы.
Ок, Карлолӧн ужын вылӧ нинӧмыс, нинӧмыс эз вӧв заптӧма.
Друг сійӧ стружки тыра кӧрзинаысь аддзис курӧг кольк. Кватитіс сійӧс, пуктіс ӧшинь вылӧ да нырнас вӧчис тотш-тотш — жугӧдіс кышсӧ.
Кольк пытшкын чипӧстіс ичӧтик гӧлӧс:
— Аттьӧ, пуысь вӧчӧм морт.
Жугӧдӧм кольк кыш пиысь петіс чипан пи, бӧж пыддиыс сӧмын гӧн тор и гажа синъяса...
— Аддзысьлытӧдз, курӧг-мамӧй важӧн нин дворын менӧ виччысьӧ.
И чипан пи чеччыштіс ӧшиньӧд, — сы мында сійӧс и аддзыліс.
— Ой, ой, — горӧдіс Буратино, — кынӧмӧй сюмалӧ!..
Луныс, бӧръявылыс дугдіс кыссьыны. Комнатаын лои рӧмыд.
Буратино пукаліс серпасалӧм би дорын и тшыгысла ньӧжйӧник сутшыктӧдліс.
Сійӧ аддзис, кыдзи пос увсянь джодж улысь тыдовтчис кыз юр. Мыччысис, исалыштіс сынӧдсӧ и петіс дженьыдик лапаяса руд пемӧс.
Тэрмасьтӧг сійӧ муніс стружки тыра кӧрзина дінӧ, пырис сэтчӧ исасиг, корсьысигтырйи, — скӧрысь кутіс кышӧдчыны стружкиясӧн. Тыдалӧ, сійӧ корсис кольк, кодӧс жугӧдіс Буратиноыд.
Сэсся сійӧ петіс кӧрзинаысь да матыстчис Буратино дінӧ. Исалыштіс сійӧс сьӧд нырнас, кӧні вӧлі кыкнанладор бокас нёль кузь сиӧн. Буратиносянь сёян дук эз кыв, — руд пемӧс муніс дінтіыс, ас бӧрсяыс кыскис вӧсньыдик кузь бӧжсӧ.
Но, кыдз нӧ сійӧс не кватитны бӧжӧдыс! Буратино пыр жӧ и кватитіс.
Тайӧ вӧлӧма Шушара нима лёк пӧрысь шыр.
Повзьӧм вывсьыд шырыд вуджӧр моз уськӧдчис пос улӧ, Буратиноӧс кыскигтырйи, но кор аддзис, мый тайӧ сӧмын пуысь вӧчӧм зонка, — бергӧдчис да лёкысь уськӧдчис, медым орӧдны сылысь горшсӧ.
Ӧні Буратино нин повзис, лэдзис шырлысь кӧдзыд бӧжсӧ да чеччыштіс улӧс вылӧ. Крыса — сы бӧрся.
Улӧс вывсянь сійӧ чеччыштіс ӧшинь вылӧ. Крыса — сы бӧрся.
Ӧшинь вывсяньыс став каморка вомӧныс сійӧ лэбыштіс пызан вылӧ. Крыса — сы бӧрся... Пызан вылас сэні кватитіс Буратиноӧс горшӧдыс, личкис сійӧс пиньяснас кутӧмӧн, чеччыштіс джоджӧ да кутіс кыскыны пос улӧ, гӧбӧчӧ...
— Карло батьӧй! — удитіс сӧмын чирӧстны Буратино...
— Ме тані! — вочавидзис гора гӧлӧс.
Ӧдзӧсыс воссис дзир йывтіыс, и пырис сэк Карло бать. Коксьыс кыскис сійӧ пуысь вӧчӧм кӧмсӧ да шыбитіс сійӧн шырлы.
Шушара лэдзис пуысь вӧчӧм зонкаӧс, тотшнитіс пиньяснас да пышйис.
— Со кытчӧдз вайӧдӧ дурӧмыд, — пондіс ропкыны Карло бать Буратиноӧс джоджысь лэптігмоз. Видзӧдліс, ставыс-ӧ сылӧн дзоньвидза. Пуксьӧдіс сійӧс пидзӧс вылас, перйис зепсьыс лук да весаліс сійӧс. — На, сёй!...
— Буратино сатшис лукйӧ тшыг пиньяссӧ да сёйис сійӧс вазӧдӧмӧн да тяпкӧдчӧмӧн. Та бӧрын кутіс ниртчыны Карло батьлы щӧтясьӧм банбокъяс дінас.
— Ме лоа тӧлка зонкаӧн, Карло бать... Сёрнитысь Тирган тшӧктіс меным ветлыны школаӧ.
— Бура мӧвпыштӧмыд, дзолюк...
— Карло бать, но ӧд ме — пасьтӧм, пуысь вӧчӧм, — школаын зонкаяс менӧ серам вылӧ лэптасны.
— Эге, — шуис Карло да гыжйыштіс щӧтясьӧм тшӧкасӧ. — Тэ прав, дзолюк!
Сійӧ ӧзтіс лампа, босьтіс шыран, лем да рӧма кабала торъяс. Вундаліс да клеитіс мугӧм рӧма бумагаысь шабур да югыд-виж гач. Мастеритіс важ гӧленысь туфли да важ носкиысь тугъя колпак кодь шапка. Ставсӧ тайӧс пасьтӧдіс Буратино вылӧ.
— Новлы бур вылӧ!
— Карло батьӧй, — шуис Буратино, — а кыдзи нӧ ме муна школаӧ азбукатӧг?
— Эге, прав тэ, дзолюк...
Карло бать гыжйыштіс балябӧжсӧ. Павтыртіс пельпомъяс вылас ассьыс дзик ӧтка шабурсӧ да петіс ывлаас.
Сійӧ регыд бӧр локтіс, но шабуртӧг. Киас сійӧ кутіс гырысь шыпасъяса да интереснӧй серпасъяса книга.
Вот тэныд азбука. Велӧдчы бур вылӧ.
— Карло батьӧй, а кӧні тэнад шабурыд?
— Шабуртӧ ме вузалі... Немтор, овсяс и сытӧг... Сӧмын тэ ов бур вылӧ.
Буратино сутшкысис нырнас Карло батьлы мелі киясас.
— Велӧдча, быдма да ньӧба тэныд сюрс выль шабур...
Буратино став вынсьыс аслас олӧмын тайӧ медводдза рытас кӧсйис овны дуртӧг, кыдзи велӧдіс сійӧс Сёрнитысь Тирганыд.
 
БУРАТИНО ВУЗАЛӦ АЗБУКА ДА НЬӦБӦ БИЛЕТ АКАНЬ ТЕАТРӦ
 
Асывнас водз Буратино пуктіс азбукасӧ сумкаӧ да чеччалігтырйи котӧртіс школаӧ.
Мунігас сійӧ весиг эз видзӧд чӧскыдторъяс вылӧ, кодъясӧс вӧлі выставитӧма лавкаясын, — ма вылын вӧчӧм мака куимрӧчаяс, чӧскыд пирожкияс да петук модаа мампассьӧ, кодъясӧс пысавлӧма вӧлі бедь йылӧ.
Сійӧ эз кӧсйы весиг видзӧдны зонкаяс вылӧ, кодъяс лэдзисны бумажнӧй змейӧс...
Туй вомӧн вуджӧ вӧлі визя кань, Базилио, кодӧс позьӧ вӧлі кватитны бӧжӧдыс. Но Буратино кутіс асьсӧ и таысь.
Кымын матӧджык матысмис сійӧ школалань, сымын гораджыка кылӧ ворсіс гажа музыка неылын, Мушӧр саридз дорын.
— Пи-пи-пи, — чипсіс чипсан.
— Ла-ла-ла-ла — сьыліс сигудӧк.
— Дзинь-дзинь, — зинякылісны ыргӧн тасьтіяс.
— Бум! — брунгис барабан.
Школаӧ колӧ вӧлі кежны веськыдвыв, а музыка кыліс шуйгавылын. Буратино кутіс джӧмдавны. Кокъясыс асьныс пондісны кежны саридзлань, кӧні кыліс:
— Пи-пи, шшшш..
— Дзинь-лала, дзинь-ла-ла...
— Бум!
— Школаыд ӧд некытчӧ оз пышйы, — ачыс аскӧдыс гораа кутіс сёрнитны Буратино, — ме сӧмын видзӧдла, кывзышта да и котӧрӧн сэсся — школаӧ.
Мыйвынсьыс сійӧ уськӧдчис котӧртны саридзлань. Сійӧ аддзис дӧраысь вӧчӧм балаган, кодӧс вӧлі мичмӧдӧма саридз тӧлысь шлопӧдчысь уна рӧма флагъясӧн.
Балаган вевдорын йӧктышталӧмӧн ворсісны нёль музыкант.
Уліас шпыньмунӧм кызыник тьӧтка вузавлӧ вӧлі билетъяс.
Пыранінас матын сулалісны уна йӧз чукӧр, — нывпоснияс да зонпоснияс, салдатъяс, лимонва вузавлысьяс, кага вердысь аньяс, кусӧдчысьяс, поштальонъяс, — ставныс лыддисны ыджыд афиша:
АКАНЬ ТЕАТР
СӦМЫН ӦТИ ПРЕДСТАВЛЕННЬӦ
ТЭРМАСЬӦЙ!
ТЭРМАСЬӦЙ!
ТЭРМАСЬӦЙ!
Буратино тракнитіс соскӧдыс ӧти зонкаӧс.
— Висьтав, ёна кора, мый дона пыран билетыс?
Зонка пинь пырыс вочавидзис тэрмасьтӧг.
— Нёль сольдо, пуысь вӧчӧм морт...
— Тӧдан-ӧ мый, зонка, ме вунӧді гортӧ ассьым портманетӧс... Тэ он вермы уджӧн сетлыны меным нёль сольдо?..
Зонка лӧг пырысь шутьӧгтіс:
— Аддзӧмыд йӧйӧс!..
— Меным ужжжжжжжаснӧ окота видзӧдлыны акань театр, — синва пыр шуис Буратино, — ньӧб менсьым нёль сольдоысь мича шабурторӧс...
— Бумага шабур нёль сольдоысь? Корсь дуракӧс.
— Но, сідз кӧ ньӧб менсьым лӧсьыдик колпакӧс...
— Тэнад колпакӧн сӧмын лягӧпиянӧс кыйны... Корсь дуракӧс.
Буратинолӧн весиг нырыс кӧдзаліс — сэтшӧм окота вӧлі сылы веськавны театрӧ.
Зонка, сідз кӧ босьт менсьым нёль сольдоысь выль азбукаӧс...
— Серпасъяса?
— Ззззэв мича серпасъяса да гырысь шыпасъяса.
— Вай, пӧжалуй, — шуис зонка, босьтіс азбукасӧ да неокота пырысь лыддис нёль сольдо.
Буратино котӧртіс шпыньялысь кызыник тьӧтка дорӧ да вӧсни гӧлӧсӧн шуис:
— Кывзы, вай меным медводдза радысь билет акань песьтак вылӧ.
 
ПЕСЬТАКАСИГӦН АКАНЬЯС ТӦДӦНЫ БУРАТИНОӦС
 
Буратино пуксис медводдза радӧ да зэв нимкодьпырысь видзӧдіс лэдзӧм занавес вылӧ.
Занавес вылӧ вӧлі серпасалӧма йӧктысь мортъясӧс, сьӧд, маскаа нывкаясӧс, кодзулӧсь колпакъяса, ыджыд тошка шуштӧм йӧзӧс, шондіӧс, коді мунӧ вӧлі ныра да синъяса блин вылӧ да нӧшта мукӧд интереснӧй серпасъяс.
Куимысь кучкисны жыннянӧ, и занавесыс воссис.
Ичӧтик сцена вылын веськыдладорас и шуйгаладорас сулалісны картон пуяс. На весьтын ӧшаліс тӧлысь модаа пӧнар да югӧрнас отражайтчис рӧмпӧштан торйын, кӧні плавайтісны ватаысь вӧчӧм зарни ныръяса кык юсь.
Картон пу сайсянь петіс кузь сосъяса, кузь еджыд дӧрӧма ичӧтик морт. Сылӧн чужӧмыс вӧлі киськалӧма пинь весалан пызь кодь еджыд пудраӧн.
Сійӧ копыртчыліс пыдди пуктана публикалы да жугыля шуис:
— Видза оланныд, менӧ шуӧны Пьероӧн... Ӧні ми тіян водзын ворсам татшӧм нима комедия: «Югыдлӧз юрсиа нывка, либӧ комын куимысь юрбӧрӧ кучкӧм». Менӧ кутасны нӧйтны беддьӧн, да юрбӧрӧ кучкавны. Тайӧ зэв тешкодь комедия...
Мӧд картон пу сайсянь чеччыштіс мӧд морт, дзоньнас клетка сера, быттьӧ шахмат пӧв.
Сійӧ копыртчыліс пыдди пуктана публикалы.
— Видза оланныд, ме — Арлекин!
Та бӧрын бергӧдчис Пьеролань да кыкысь кучкис сэтшӧм гораа, мый банбоксьыс сылӧн киссьыштіс пудраыс.
— Тэ, йӧй, мый зыньган?
— Ме жугыль, гӧтрасьны кӧсъя да, — вочавидзис Пьеро.
— А мыйла тэ эн гӧтрась?
— Сы вӧсна, мый менам гӧтырпуӧй меысь пышйис...
— Ха-ха-ха, — вак-вак серӧктіс Арлекин, — аддзанныд прӧсужсӧ!
Сійӧ кватитіс бедьсӧ да кучкалыштіс Пьероӧс.
— Кыдзи шуӧны тэнсьыд гӧтырпутӧ?
— А тэ он кут сэсся косясьны?
— Но, ме сӧмын на заводиті.
— Сідз кӧ, сійӧс шуӧны Мальвинаӧн, либӧ югыдлӧз юрсиа нывкаӧн.
— Ха-ха-ха, — бара вак-вак серӧктіс Арлекин да куимысь кучкис Пьеролы юрбӧрас. — Кывзӧй, пыдди пуктана публика... Да овлӧны ӧмӧй лӧз юрсиа нывкаясыс?
Но сэк сійӧ, публикалань бергӧдчылігӧн, медводдза лабич вылысь друг аддзис пельясӧдзыс вома, кузь ныра, тугъя колпака пу детинкаӧс...
— Видзӧдлӧй, тайӧ Буратино! — горӧдіс Арлекин сы вылӧ чуньнас индӧмӧн.
— Ловъя Буратино! — кузь сосъяснас ӧвтчӧмӧн горӧдіс Пьеро.
Картон пуяс сайсянь чеччыштісны уна аканьяс — сьӧд маскаа нывкаяс, ыджыд тошъяса да колпакаяса страшнӧй кизь синъяса кузь гӧна понъяс, ӧгурчи сяма ныръяса гӧрбунъяс...
Ставныс найӧ котӧртісны сисьяс дорӧ, кодъяс сулалісны рампа пӧлӧн, да ёна видзӧдӧмӧн кутісны больгыны:
— Тайӧ Буратино! Тайӧ Буратино! Миян дінӧ, миян дінӧ, гажа плут, Буратино!
Сэки Буратино лабичсяньыс чеччыштіс суфлёр будка вылӧ, а сэсянь сцена вылӧ.
Аканьяс кватитісны сійӧс. Заводитчисны окасьӧмъяс, ёрт нога чеплясьӧмъяс да кучкасьӧмъяс, — Буратино ветліс ӧти сывтырйысь мӧдӧ.
Видзӧдысьяслӧн сьӧлӧмъясыс вӧрзисны. Ӧти кормилицалӧн весиг синваыс петіс. Ӧти пӧжарник сыркъялӧмӧн бӧрдіс.
Сӧмын бӧр лабичьяс вылын зонкаяс скӧралісны да зымгисны кокъяснаныс:
— Тырмас нювсьыны, абу нин ичӧтӧсь, водзӧ нуӧдӧй песьтаксӧ.
Тайӧ став зыксӧ кылӧмӧн, сцена сайсянь мыччысис морт, видзӧднысӧ сэтшӧм шуштӧм, мый сы вылӧ ӧти видзӧдлӧмсьыс позьӧ вӧлі повзьӧмысла кынмыны места вылад.
Сынавтӧм сук тошкыс сылӧн кыссис джоджӧдыс, былялӧм синъясыс бергалісны, ыджыд вомыс гальскӧдчис пиньяснас, быттьӧ тайӧ вомыс абу мортлӧн, а крокодиллӧн. Киас сійӧ кутіс сизим вожа орс.
Тайӧ вӧлі акань театрса кӧзяин, акань наукаяс кузя доктор, синьор Карабас Барабас.
— Га-га-га, гу-гу-гу! — равӧстіс сійӧ Буратино вылӧ. Тайӧ сідз кӧ тэ торкин менам мича комедия петкӧдлӧмлы?
Сійӧ кватитіс Буратиноӧс, нуис театрса кладӧвӧйӧ да ӧшӧдіс тув йылӧ. Бӧр локтӧм бӧрас, грӧзитіс аканьясӧс сизим вожа орснас, медым найӧ песьтакасясны водзӧ.
Аканьяс кыдзкӧ помалісны комедиясӧ, занавес тупкысис, видзӧдысьяс разӧдчисны.
Акань наукаяс кузя доктор синьор Карабас Барабас локтіс кывтӧ рытъя сёйны.
Тошлысь улыс юкӧнсӧ, медым эз мешайтчы, зептас сюйыштӧм бӧрын, Карабас пуксис гор водзӧ, кӧні вӧлі пражитчӧны быдса кролик да кык чипан.
Чуньяссӧ дуллялыштӧмӧн сійӧ видліс жаринкаяс, и сылы кажитчисны найӧ ульӧн.
Горйын пескыс вӧлі этша. Сэки сійӧ куимысь клопкис кипыдӧсъяснас.
Котӧрӧн пырисны Арлекин да Пьеро.
— Вайӧй жӧ меным тайӧ дыш пон Буратиносӧ, — шуис синьор Карабас Барабас. — Сійӧс вӧчӧма кос пуысь, ме сійӧс шыбита биӧ, и менам жаркойӧй здукӧн пражитчас.
Арлекин да Пьеро уськӧдчисны пидзӧс выланыс, да пондісны кевмысьны, шудтӧм Буратинолы корны пӧщада.
— А кӧні менам плетьӧй! — эрӧстіс Карабас Барабас.
Сэки найӧ бӧрдігтырйи мунісны кладӧвӧйӧ, тув йылысь лэдзисны Буратиноӧс да кыскисны кывтӧ.
 
БУРАТИНОӦС СОТӦМ ПЫДДИ, СИНЬОР КАРАБАС БАРАБАС СЕТӦ СЫЛЫ ВИТ ЗАРНИ СЬӦМ ДА ЛЭДЗӦ ГОРТАС
 
Кор аканьяс вайисны Буратиноӧс да шыбитісны джоджӧ гор радз дінӧ, синьор Карабас Барабас, нырнас нёштӧма сільгӧмӧн, коколюкаӧн гудралӧ вӧлі ӧгыръяс.
Друг сылӧн синъясыс гӧрдӧдісны, нырыс, сэсся став чужӧмыс кӧрсис вомӧна чукыръясӧн. Тыдалӧ, ныр розяс сылы веськалі ӧгыр торйыс.
— Аап... аап... аап... — равзыны кутіс Карабас Барабас синъяссӧ кылӧдӧмӧн, — аап-чхи!..
Сійӧ несйис сэтшӧм ёна, мый горйын пӧимыс кыптыліс сюръяӧн.
Кор акань наукаяс кузя доктор заводитас вӧлі несъявны, то оз нин вермы дугдыны да несъяс ветымынысь, а мукӧддырйи и сёысь помся.
Татшӧм вӧвлытӧм кесъялӧмсьыс вӧлі бырӧ сылӧн ыбӧсыс и овлӧ сэк бурджыкӧн.
Пьеро гусьӧник вашнитіс Буратинолы:
— Заводитлы сыкӧд сёрнитны несъялӧм костас.
— Аап-чхи! Аап-чхи! — паськӧдӧм вомнас Карабас Барабас апайтіс сынӧдсӧ да чегъясян шыясӧн несъяліс, юрнас пыркӧдіс да кокъяснас зымӧдіс.
Кывтын ставыс пондіс тіравны, дзинякылісны стеклӧяс, вӧрзисны тувъяс йылысь рачьяс да пӧртъяс.
Тайӧ несъялӧмъяс костас Буратино заводитіс лыддьӧдлыны вӧсньыдик нор гӧлӧсӧн:
— Коньӧрӧй ме, шудтӧмӧй, некод менӧ оз жалит.
— Дугды лимзавны! — горӧдіс Карабас Барабас. — Тэ меным дзуган... Аап-чхи!
— Несйыд бур, синьор, — бӧрдӧм пырысь шуис Буратино.
— Аттьӧ... А мый — бать-мамыд тэнад ловъяӧсь? Аап-чхи!
— Менам некор, некор эз вӧв мамӧй, синьор. Ах ме коньӧрӧй! — И Буратино горӧдіс сэтшӧм ёсь гӧлӧсӧн, мый Карабас Барабаслы пельясас емӧн моз кутіс сутшкавны.
Сійӧ кутіс зымӧдны кокпыдӧсъяснас.
— Дугды чирзыныд, шуа тэныд! Аап-чхи! А мый — батьыд тэнад ловъя?
— Менам коньӧр батьӧй ловъя на, синьор.
— Гӧгӧрвоа, кутшӧм лоас тэнад батьыдлы, кор тӧдас, мый ме тэ вылын пражиті кроликӧс да кык чипанӧс. Аап-чхи!
— Менам коньӧр батьӧй регыд кулас тшыгысла да кынмӧмысла. Ме сылӧн пӧрысьладор кежлас дзик став лачаыс. Жалит жӧ, лэдз менӧ, синьор.
— Дас сюрс куль! — равӧстіс Карабас Барабас. — Некутшӧм жалитӧм йылысь сёрни оз и вермы лоны. Кроликӧс да чипанъясӧс колӧ пражитны. Пыр горйӧ!
— Синьор, ме ог вермы тайӧс вӧчны.
— Мыйла — юаліс Карабас Барабас сӧмын сы могысь, медым Буратино водзӧ лючки сёрнитіс, а эз чунгы пельясас.
— Синьор, ме ӧтчыдысь видлывлі нин сюйны нырӧс горйӧ да сӧмын вӧчи розь.
— Мыйся сӧрӧм! — шензьыны кутіс Карабас Барабас. — Кыдз тэ вермин нырнад писькӧдны горйӧ розь?
— Сы вӧсна, синьор, мый горсӧ да би вылын пӧртсӧ вӧлі серпасалӧма важ дӧра тор вылӧ.
— Аап-чхи! — несйис Карабас Барабас сэтшӧм шумӧн, мый Пьеро лэбыштіс шуйгавылӧ, Арлекин — веськыдвылӧ, а Буратино кутіс дурпоп моз бергавны.
— Кысь тэ аддзылін дӧра вылӧ серпасалӧм горсӧ, бисӧ да пӧртсӧ?
— Менам Карло бать каморкаысь.
— Тэнад батьыд — Карло! — Карабас Барабас чеччыштіс улӧс вывсьыс, шеныштіс кияснас, тошкыс сылӧн ӧтарӧ-мӧдарӧ павтыртчис. — Сідз кӧ, пӧрысь Карло каморкаын и эм гуся ӧдзӧсыс...
Но сэк Карабас Барабас, тыдалӧ, медым оз висьтавсьы кутшӧмкӧ гусятор йылысь, кыкнан кулакнас тупкис ассьыс вомсӧ. И пукаліс мыйкӧ-дыра былялӧм синъяснас кусан би вылӧ видзӧдӧмӧн.
— Ладнӧ, — шуис сійӧ бӧръяпомас, — ме ужнайта пражитчытӧм кроликӧн да пусьытӧм чипанъясӧн. Ме тэныд коля олӧмтӧ, Буратино. Сійӧ этша на...
Сійӧ пыраліс тош улас, жилетка зептас, кыскис вит зарни деньга да чургӧдіс Буратинолы.
— Тайӧ этша-на... Босьт тайӧ сьӧмсӧ да ну тайӧс Карлолы. Копыртчыв да висьтав месянь, мый ме кора сійӧс некутшӧм ногӧн не кувны тшыгла да кынмӧмла и мед оз мун сійӧ каморкасьыс, кӧні эм важ дӧра тор вылӧ серпасалӧм гор. Мун, пӧттӧдзыд узь да асывнас водзджык котӧрт гортад.
Буратино пуктіс вит зарни деньгасӧ зептас, вежливӧя копыртчыліс да вочавидзис:
— Аттьӧ тэныд, синьор. Тэ эн вермы дӧверитны сьӧмтӧ меысь надежнӧйджык киӧ...
Арлекин да Пьеро Буратиноӧс нуӧдісны аканьяс узянінӧ, кӧні аканьяс бара пондісны окавны, чеплявны да кутлыны Буратиноӧс, коді сэтшӧм гӧгӧрвотӧм ногӧн мыніс горйын страшнӧй кувсьӧмысь.
Сійӧ вашкӧдӧмӧн шуаліс аканьяслы:
— Тані эм кутшӧмкӧ гусятор.
 
ГОРТАС ЛОКТІГӦН ТУЙ ВЫЛЫН БУРАТИНОЛЫ ПАНЫДАСЬӦНЫ КЫК КОРЫСЬ — БАЗИЛИО КАНЬ ДА АЛИСА РУЧ
 
Водз асылын Буратино выль пӧв лыддис сьӧмсӧ, — зарни деньгаыс вӧлі сы мында, кымын чунь киас, — вит.
Зарни сьӧм кулакас чабыртӧмӧн, сійӧ чеччалігтырйи котӧртіс гортас да сьыліс:
— Карло батьлы ньӧба выль шабур, ньӧба мака куимрӧчаяс уна-уна, бедь йывса петук модаа мампассьӧяс.
Кор син увсьыс воши акань театр да дӧлалысь флагъяс, Буратино аддзис кык корысьӧс, кодъяс жугыля кыссисны буса туй кузя: Алиса ручӧс, коді ваткыльтіс куим лапа вылын, да синтӧм кань Базилиоӧс.
Тайӧ вӧлі эз сійӧ кань, коді Буратинолы тӧрыт паныдасис улич вылын, но мӧд, — Базилио жӧ и сэтшӧм жӧ визя. Буратино кӧсйис на дінті шыасьтӧг мунны, но Алиса руч шыасис сылы меліа:
— Видза олан, бур Буратино. Кытчӧ сідз тэрмасян?
— Гортӧ, Карло бать дінӧ.
Руч ышловзис нӧшта ёнджыка меліалӧмӧн:
— Ог тӧд, суан-ӧ нин тэ коньӧр Карлоӧс ловйӧн: сійӧ тшыгысла да кынмӧмысла зэв нин омӧль...
— А тэ тайӧс аддзылін? — Буратино восьтліс кабырсӧ да петкӧдліс сэсь вит зарни деньга.
Сьӧмтӧ аддзӧм бӧрын ручыд ас тӧдлытӧгыс лапанас нюжӧдчыліс сылань, а кань паськыда восьтліс висян синъяссӧ, синъясыс сылӧн югнитісны кык виж пӧнар моз.
Но Буратино тайӧс нин эз казяв.
— Бур да шань Буратиноӧй, мый нӧ тэ кутан вӧчны тайӧ сьӧмнас?
— Карло батьлы ньӧба шабур... Ньӧба выль азбука...
— Азбука, ок, ок, — шуис Алиса руч юрсӧ довкйӧдлӧмӧн, — оз вайӧд тэнӧ бурторйӧ тайӧ велӧдчӧмыд... Вот ме велӧдчи, велӧдчи, а — видзӧд — ветла куим лапа вылын.
— Азбука, — ропкыштіс Базилио кань да скӧра чушнитіс усъясас. — Тайӧ ёрӧм велӧдчӧмнад ме синъясӧс вошті.
Туй бокас кос ув вылын пукалӧ вӧлі пӧрысь рака. Кывзіс, кывзіс сійӧ да кравӧстіс:
— Пӧръялӧны, пӧръялӧны!
Базилио кань пыр жӧ вылӧ-вылӧ чеччыштіс, лапанас уськӧдіс ракаӧс ув вылысь, нетшыштіс сылысь бӧжджынсӧ, — тайкӧ сійӧ сэсся лэбзис, да бара сувтіс Буратино водзӧ, быттьӧ сійӧ синтӧм.
— Тэ мыйла сідзсӧ сійӧс вӧчин, кань Базилио? — шензьӧм пырысь юаліс Буратино.
— Синъясӧн ме ог аддзы, — вочавидзис кань, — кажитчис меным, мый пу вылас вӧлі пон...
Мӧдісны найӧ куимӧн буса туй кузя. Руч шуис:
— Вежӧра, да ыджыд мывкыда Буратиноӧй, окота абу тэныд, медым сьӧмыд дас пӧв унджык лои?
— Дерт, окота! А кыдзи сійӧ вӧчны?
— Зэв кокниа. Мунам миянкӧд.
— Кытчӧ?
— Бӧбмуӧ.
Буратино неуна думайтчис.
— Ог, ме, колӧкӧ, ӧні гортӧ ветла.
— Ачыд тӧдан, ми тэнӧ домӧд йылын ог кыскӧй, — шуис руч, — сӧмын лёкджык лоӧ тэныд.
— Сӧмын лёкджык тэныд жӧ, — ропкӧбтіс кань.
— Тэ ачыд аслыд вӧрӧг, — шуис руч.
— Тэ ачыд аслыд вӧрӧг, — ропкӧбтіс кань.
— А то эськӧ тэнад вит зарни деньгаыд пӧри ыджыд чукӧр сьӧмӧ.
Буратино сувтіс, паськӧдіс вомсӧ...
— Ылӧдчан!
Руч пуксис бӧж вылас, нюлыштіс вомдоръяссӧ:
— Ме тэныд ӧні жӧ висьтала. Бӧбмуын эм ӧти кимӧститчан эрд, шусьӧ Шуд Ыбӧн. Тайӧ ыб вылас кодйы гу, шу куимысь: «Крекс, фекс, пекс», пукты гуас зарни деньгатӧ, тырт муӧн, вывсяньыс киськышт солӧн, киськав бурджыка ваӧн да мун узьны. Асывводз кежлӧ гуысь быдмас неыджыд пу, сы вылын коръяс пыддиыс кутасны ӧшавны зарни деньгаяс. Гӧгӧрвоан?
Буратино весиг чеччыштліс.
— Ылӧдчан!
— Мунам, Базилио, — ӧбидитчӧм пырысь нырсӧ бергӧдлӧмӧн шуис руч, — миянлы кӧ оз эскыны — оз и ков.
— Энлӧй-энлӧй, — горӧдіс Буратино, — эска, эска!.. Мунамӧй ӧдйӧджык Бӧбмуӧ!..
 
КУИМ ГУРИНА НИМА ХАРЧЕВНЯ
 
Буратино, руч Алиса руч да Базилио кань лэччисны гӧра горув, мунісны да мунісны эрдъяс вомӧн, виноградникъяс вомӧн, пожӧма роща пыр, петісны саридз дорӧ да саридз дорсянь бара бергӧдчисны сійӧ жӧ роща пыр, виноградникъяс пыр...
Мыльк йывса ичӧтик кар да на весьтса шондіыс тыдавліс то веськыдвылын, то шуйгавылын...
Алиса руч ышловзьӧмӧн шулывліс:
— Ок, абу сэтшӧм кокни веськавны Бӧбмуӧ, став лапаястӧ зыртан...
Рытъявылыс найӧ аддзисны туй бокысь важ керка, тшӧтшыд юра да пыранін весьтас вывескаа: КУИМ ГУРИНА ХАРЧЕВНЯ
Кӧзяиныс бырс петіс гӧстьяслы паныд, нетшыштіс кушмӧм юрсьыс шапкасӧ да улӧ копрасьӧмӧн корис пыравны.
— Эз эськӧ мешайт миянлы кӧть кос коркатор сёйыштны, — шуис Алиса руч.
— Кӧть эськӧ нянь корка торйӧн мед гӧститӧдісны, — сы бӧрысь шуис кань.
Пырисны харчевняӧ, пуксисны гор дорӧ, кӧні вертелъяс вылын скӧвӧрдаясын пражитчис ветчина.
Руч быд минутын нюлыштліс вомдоръяссӧ, Базилио кань пуктіс лапаяссӧ пызан вылӧ, уска нырвомсӧ — лапаяс вылас да синъяснас сатшкысис сёянъяс вылӧ.
— Эй кӧзяин, — важнӧя шуис Буратино, — вай миянлы куим корка нянь.
Кӧзяин тӧкӧтьӧ гатш эз усь шензьӧмысла, мый татшӧм бур гӧстьяс сэтшӧм этша корӧны.
— Востер сёрниа, гажа Буратино шутитӧ тэкӧд, кӧзяин, — серӧктіс руч.
— Сійӧ шутитӧ, — ропкыштіс кань.
— Вайӧй куим корка нянь да сы дінӧ — со эсійӧ зэв мичаа пражитӧм меж писӧ, — шуис руч, — да нӧшта эсійӧ дзодзӧг писӧ да вертел вывсьыд кык гулюӧс, да, пӧжалуй, ещӧ, мустор...
— Вайӧ медся госасӧ квайт гычӧс, — тшӧктіс кань, — да поснидик уль чери закуска вылӧ.
Веськыда кӧ шуны, найӧ босьтісны ставсӧ, мый вӧлі гор вылас, Буратинолы вылӧ коли сӧмын нянь корка.
Алиса руч да Базилио кань сёйисны ставсӧ лыяс сорнас. Кынӧмъясыс налӧн дундісны, нырвомъясныс кутісны лӧставны.
— Шойччыштам час мында, — шуис руч, — а стӧч войшӧр кадын петам. Эн вунӧд миянӧс садьмӧдны, кӧзяин...
Руч да кань водісны кык небыд вольпасьӧ, кутісны шкоргыны да нырнаныс шутлявны. Буратино йӧжгыльтчис пельӧсӧ пон вольӧс вылӧ...
Сійӧ вӧтасис гӧгрӧсіник зарни коръяса пу йылысь... Сӧмын на сійӧ нюжӧдіс кисӧ...
— Эй, синьор Буратино, кад нин чеччыны, войшӧр.
Ӧдзӧсӧ таркӧдчисны. Буратино чеччыштіс, тільыштіс синъяссӧ. Крӧвать вылын ни кань, ни руч эз вӧвны.
Кӧзяин висьталіс сылы:
— Тэнад бур другъясыд чеччисны водзджык, подкрепитчыштісны кӧдзыд пирогӧн да мунісны.
— Меным нинӧм эз тшӧктыны висьтавны?
— Весиг зэв ёна тшӧктісны, медым тэ, синьор Буратино, ниӧти здук воштытӧг, котӧртан туй кузя вӧрлань...
Буратино уськӧдчис ӧдзӧслань, но кӧзяин сувтіс порог вылас, читкыртыштіс синъяссӧ, кияснас пыксис бокъясас.
— А ужинсьыд коді кутас мынтысьны?
— Ой, — чирӧстіс Буратино, — уна-ӧ?
— Стӧч ӧти зарниа...
Буратино пыр жӧ кӧсйис тювгысьны сы кокъяс дінті, но кӧзяин кватитіс яй пражитан вертелсӧ, — тшӧть кодь усъясыс, дінас юрсиясыс сылӧн сувтісны сувтсӧн.
— Мынтысь, негодяй, либӧ ме тэнӧ жукӧс моз сутшка!
Лои мынтыны вит пиысь ӧти зарниа деньга. Дӧзмӧмысла нырнас кыскышталӧмӧн, Буратино эновтіс ёрӧм харчевня.
Войыс вӧлі пемыд, — тайӧ этша на — са кодь сьӧд. Гӧгӧр вӧлі ставыс узьӧ. Сӧмын Буратино юр весьтын шытӧг лэбаліс войся лэбач Сплюшка.
Небыд борднас сылы нырас инмӧдлӧмӧн, Сплюшка шуаліс:
— Эн эскы, эн эскы, эн эскы!
Буратино дӧзмӧм пырысь сувтіс.
— Мый тэныд колӧ?
— Эн эскы ручлы да каньлы...
— А тэн нӧ мый!..
Сійӧ котӧртіс водзӧ да кыліс, кыдзи Сплюшка гораа таргис сы бӧрысь:
— Тайӧ туй вылын колӧ виччысьны рӧзбойникъясысь...
 
БУРАТИНО ВЫЛӦ УСЬКӦДЧӦНЫ РӦЗБОЙНИКЪЯС
 
Енэж дорті нин тыдовтчис вижоват югӧр, — петӧ вӧлі тӧлысь.
Водзын кутіс тыдавны сьӧд вӧр.
Буратино мӧдӧдчис ӧдйӧджык. Кодкӧ сы бӧрвылын сідз жӧ мӧдӧдчис ӧдйӧджык.
Сійӧ уськӧдчис котӧртны. Кодкӧ сы бӧрся котӧртіс шытӧг чеччалӧмӧн.
Буратино бергӧдчыліс.
Сійӧс вӧтӧдӧны вӧлі кыкӧн, — налӧн юр вылас вӧлі сюйӧма мешӧкъяс, син весьтъясӧ вӧчалӧма розьяс.
Ӧтиыс, тушанас ляпкыдджыкыс, шенасис пуртӧн, мӧдыс, кузьджык тушааыс, кутіс пистолет, кодлӧн дулоыс вӧлі воронка моз паськалӧ...
— Ай-ай! — горӧдіс Буратино да кӧч моз кутіс кырссьыны пемыд вӧрлань.
— Сувт, сувт! — горзісны рӧзбойникъяс.
Буратино, кӧть и вӧлі зэв ёна повзьӧма, век жӧ гӧгӧрвоис сюйны вомас нёль зарни деньгасӧ да кежис туй вывсьыс ӧмидз кустӧн тырӧм потшӧс дорӧ... Но сэні кык рӧзбойник кватитісны сійӧс...
— Деньга кӧшель либӧ олӧм!
Буратино, быттьӧ эз гӧгӧрво, мый сылысь корӧны, сӧмын тшӧкыда-тшӧкыда лолаліс ныр пырыс. Рӧзбойникъяс тракйисны сійӧс шошаӧдыс, ӧтиыс грӧзитіс пистолетӧн, мӧдыс шобис зепъяссӧ.
— Кӧні тэнад сьӧмыд? — равзіс кузьджыкыс.
— Кӧні сьӧмыд паршшшивӧй! — чушкис дженьыдджыкыс.
— Косявла лестукӧдз!
— Юртӧ сёя!
Сэк сійӧ повзьӧмысла сідз кутіс тіравны, мый зарни деньгаясыд кутісны зёльӧдчыны вомас.
— Со кӧні сылӧн сьӧмыс! — горӧдісны рӧзбойникъяс. — Вомас сылӧн сьӧмыс...
Ӧтиыс кватитіс Буратиноӧс юрӧдыс, мӧдыс — кокъясӧдыс. Кутісны сійӧс шыблавны вывлань. Но сійӧ сӧмын чорыдджыка топӧдіс пиньяссӧ.
Вывлань кокӧн бергӧдӧмӧн рӧзбойникъяс зутшйӧдлісны сійӧс муӧ юрнас. Но и тайӧ вӧлі Буратинолы немтор.
Ичӧтджык рӧзбойникыс заводитіс паськыд пуртнас восьтыны сылысь пиньяссӧ. Вот-вот нӧшта, и вомыс воссяс сылӧн... Буратино сюсьмӧдчис да мыйвынсьыс курччис сылысь кисӧ...
Но тайӧ вӧлӧм абу ки, а кань лапа. Рӧзбойник лёкысь горӧдіс. Буратино сійӧ каднас дзодзув моз песовтчис, уськӧдчис потшӧслань, суныштіс бытшласян ӧмидз кустъясӧ, лестукӧн колис бытшласян емъяс йылӧ гачлысь да шабурлысь торъяссӧ, петіс мӧдар бокас да пондіс тӧвзьыны вӧрлань.
Вӧра-эрда йитвежас рӧзбойникъяс бара суӧдісны сійӧс. Сійӧ чеччыштіс, кутчысис качайтчысь уввожӧ да каттьысис пу йылӧ. Рӧзбойникъяс — сы бӧрся. Но налы мешайтісны юрӧ кышалӧм мешӧкъясыс.
Туган йылӧдзыс каттьысьӧм бӧрын, Буратино ӧддзӧдчис да чеччыштіс орчча пу йылӧ. Рӧзбойникъяс — сы бӧрся...
Но кыкнаныс сэк жӧ усины да шнёпкысисны муӧ.
Сэккоста, кор найӧ ружтісны да гыжъясисны, Буратино шлювкнитчис пу йылысь да уськӧдчис котӧртны, сэтшӧм тэрыба кокъяснас уджаліс, мый найӧ весиг оз вӧлі тӧдчыны.
Тӧлысь югӧр вӧсна пуяс чӧвтісны кузь вуджӧръяс. Став вӧрыс вӧлі визя сера...
Буратино то вошлас вуджӧрӧ, то еджыд колпакыс сылӧн югнитлас тӧлысь югӧр улын.
Сідз сійӧ воис ты дорӧдз. Зеркала кодь ва веркӧсын акань театрын моз ӧшаліс тӧлысь.
Буратино уськӧдчис веськыдвылӧ — но веськаліс зыбунӧ. Уськӧдчис шуйгавылӧ — зыбун... А бӧрладорас бара кутісны трачкӧдчыны увъяс...
— Кут, кут сійӧс!
Рӧзбойникъяс вӧлі матыстчӧны нин, найӧ чеччыштласны кӧтасьӧм турун пиысь вылӧ, медым аддзыны Буратиноӧс.
— Со сійӧ!
Сылы коли сӧмын шыбитчыны ваӧ. Тайӧ каднас сійӧ аддзис еджыд юсьӧс, коді узьӧ вӧлі вадорас матын, юрсӧ борд улас сюйӧмӧн.
Буратино шыбитчис тыас, суніс да кватитіс юсьӧс лапаясӧдыс.
— Го-го, — горӧдіс юсь садьмигмозыс, — кутшӧм тайӧ шуткаяс, эновтӧй менсьым лапаясӧс.
Юсь паськӧдіс ыджыд бордъяссӧ. Сійӧ каднас, кор рӧзбойникъяс пондісны нин кватайтны Буратиноӧс кокъясӧдыс, кодъяс чурвидзисны васяньыс, — юсь тшапа лэбис ты вомӧныс.
Мӧлапӧлас Буратино лэдзис сылысь лапаяссӧ, шлёпкысис, чеччыштіс да нитшка вутшъяс вывті камышъяс пыр уськӧдчис котӧртны веськыда мылькъяс весьтса ыджыд тӧлысьлань.
 
РӦЗБОЙНИКЪЯС ӦШӦДӦНЫ БУРАТИНОӦС ПУ ЙЫЛӦ
 
Мудзӧмысла Буратино ӧдва лэпталіс кокъяссӧ, кыдзи арын ӧшинь вылын гут.
Друг орешник уввожъяс пыр сійӧ аддзис мича эрд и сы шӧрын — тӧлысьӧн югзьӧдӧм, нёль ӧшиня дзоляник керка. Ӧшинь ставнияс вылас серпасалӧма шонді, тӧлысь да кодзувъяс. Гӧгӧрыс быдмисны гырысь кельыдлӧз дзоридзьяс.
Туйяссӧ вӧлі киськалӧма сӧстӧм лыаӧн. Фонтансьыс вывлань, тюрис вӧсньыдик ва струя, сэні чеччаліс визя мач.
Буратино бауӧн кайис кильчӧ вылас. Таркӧдчыштіс ӧдзӧсас. Керкаас вӧлі чӧв-лӧнь. Сійӧ тракнитіс ёнджыка, — тӧдӧмысь, сэні чорыда узьӧны.
Сэки вӧрысь бара петісны рӧзбойникъяс. Найӧ вартчӧмӧн вуджӧмаӧсь тысӧ, ваыс на вылысь визувтіс шоръясӧн. Буратиноӧс аддзӧм бӧрын, дженьыдик тушаа рӧзбойникыс кань моз ныр пырыс чушнитіс, кузьджыкыс руч моз тявӧстіс...
Буратино кучкаліс ӧдзӧсас кияснас и кокъяснас.
— Отсалӧй, отсалӧй, бур йӧз!..
Сэки ӧшиньӧдыс мыччысис кудриа юрсиа лӧсьыдик чангыль ныра мичаник нывка.
Синъясыс сылӧн вӧліны куньсаӧсь.
— Нывка, восьт ӧдзӧстӧ, ме бӧрся вӧтчӧны рӧзбойникъяс.
— Ой, кутшӧм ерунда, — шуис нывка да лӧсьыдіник вомнас отсӧдіс, — менам унмӧй локтӧ, ме ог вермы восьтыны синъясӧс.
Сійӧ лэптыштліс кияссӧ, унзіль пырысь нёдзовтчис да саялі ӧшинь сайӧ.
Пикӧвоӧм бӧрын, Буратино сунгысис нырнас лыа пиӧ да лэдзчысис кулӧм улӧ.
Рӧзбойникъяс воисны котӧрӧн.
— Ага, ӧні миянысь он пышйы!..
Сьӧкыд висьтавны, мый сӧмын найӧ эз вӧчны, медым заставитны Буратиноӧс восьтны вомсӧ. Вӧтчиганыс кӧ эськӧ найӧ эз воштыны пуртсӧ да пистолетнысӧ — та вылын и позис эськӧ помавны шудтӧм Буратино йылысь висьтсӧ.
Медбӧрын рӧзбойникъяс решитісны ӧшӧдны сійӧс увлань юрӧн. Кокъясас кӧрталісны гез, и Буратино тоньгӧдчис тыпу ув-вож вылӧ... Найӧ пуксисны тыпу улӧ, нюжӧдісны кӧтасьӧм бӧжъяссӧ да виччысисны, кор Буратинолӧн вомсьыс усьӧны зарни деньгаясыс...
Югдандорыс лыбис тӧв, тыпу вылын кутісны шумитны коръясыс. Буратино путор моз бовъяліс. Рӧзбойникъяс дӧзмисны пукавны кӧтасьӧм бӧжъяс вылын...
— Ӧшалышт, другӧ, рытӧдзыс, — лёкысь шуисны найӧ да мӧдісны корсьны туй дорысь кутшӧмкӧ харчевня.
 
ЮГЫДЛӦЗ ЮРСИА НЫВКА БУРАТИНОӦС БӦР БЕРГӦДӦ ОЛӦМӦ
 
Тыпу ув-вожъяс сайсянь, кӧні тоньвидзис Буратино, сявгысис асъя кыа. Эрд вылын туруныс лои нюдзвиж, кельыдлӧз дзоридзьяс вевттьысисны лысва войтъясӧн.
Читкыдя да югыдлӧз юрсиа нывка бара мыччысис ӧшиньӧд, тільыштіс да паськыда восьтіс мичаник узьӧм синъяссӧ.
Тайӧ нывкаыс вӧлі синьор Карабас Барабас акань театрын медся мича аканьӧн.
Эз тырмы выныс терпитны кӧзяинлысь лёка обращайтчӧмсӧ да пышйис театрысь, овмӧдчис веж эрд вылын ӧтка керкаын.
Зверъяс, лэбачьяс да гут-гагъяс пиысь ӧткымынъяс сійӧс вывті кутісны радейтны, — тӧдӧмысь сы вӧсна, мый сійӧ вӧлі бура быдтӧм рам нывка.
Пемӧсъяс ваялісны сылы став коланторъяссӧ.
Вурдысь ваявліс пӧтӧса вужъяс.
Шыръяс — сакар, сыр да калбас торъяс.
Веськыд сьӧлӧма пон — пудель Артемон — вайлывліс булкияс.
Катша сылы вылӧ гусявліс базарысь эзысь кышӧдъясын шоколада кампетъяс.
Лягӧяс ӧрешки кышын вайлывлісны лимон ва.
Варыш — пражитӧм пӧтка.
Кальӧзуръяс — уна пӧлӧс вотӧсъяс.
Бобувъяс вайлісны дзоридзьяс вылысь бус — пудритчыны.
Лёльӧяс ас письыныс пычкывлісны паста пиньяс весалӧм вылӧ да дзуртан ӧдзӧсъяс мавтӧм вылӧ.
Чикышъяс керка гӧгӧрсьыс бырӧдавлісны зіясӧс да номъясӧс...
И сідз, синъяссӧ восьтӧм бӧрын, югыдлӧз юрсиа нывка пыр жӧ аддзис Буратиноӧс, коді тоньвидзис увлань юрӧн.
Сійӧ пуктіс ки пыдӧсъяссӧ банбокъясас да горӧдіс:
— Ойя да ойя!
Ӧшинь улас, пельӧсъяссӧ вӧрӧдіг дырйи, локтіс веськыд сьӧлӧма пудель Артемон. Сійӧ сӧмын на шырис ассьыс туша бӧрладор джынсӧ, мый вӧчлывліс быд лун. Туша водзладор джынъяс кудриа гӧныс вӧлі сыналӧма, а бӧж йывса тугсӧ вӧлі кӧрталӧма сьӧд бантӧн. Водз лапаас — эзысь часы.
— Ме дась!
Артемон бергӧдіс нырсӧ бокӧ да еджыд пиньяс весьтас лэптыштіс вылыс парсӧ.
— Чукӧст кодӧскӧ, Артемон! — шуис нывка. — Колӧ мездыны коньӧр Буратиноӧс, пыртны керкаӧ да корны докторӧс...
— Ме дась!
Артемон кутіс сэтшӧма бергавны, мый уль лыаыс пондіс лэбны сы бӧр лапаяс улысь. Сійӧ уськӧдчис кодзувкоткар дорӧ, увтчӧмӧн садьмӧдіс сэсь став олысьяссӧ да мӧдӧдіс нёльсё кодзувкотӧс — пиньнаныс йирны гезсӧ, код йылын тоньвидзис Буратино.
Нёльсё зэв прамӧй кодзувкот сьӧрсьӧн-бӧрсьӧн кыссисны векньыдик ордым кузя, каттьысисны тыпу вылӧ да йирӧмӧн орӧдісны гезсӧ.
Усигас Буратиноӧс Артемон кватитіс водз лапаяснас да нуис сійӧс керкаӧ.
Буратиноӧс вольпасьӧ пуктӧм бӧрын, пон скачӧн тӧвзис вӧр чащаӧ да вайӧдіс сэтысь нималана Сюзь докторӧс, Жаба пельшӧричаӧс да Богомол знакарӧс, коді вӧлі зэв ёна мунӧ косьмӧм ув вылӧ.
Сюзь пуктыліс пельсӧ Буратино морӧс бердӧ.
— Пациент абу ловъя, а буракӧ кулӧма, — вашнитіс сійӧ да бергӧдіс юрсӧ бӧрвыв дзонь сё кӧкъямысдас градус вылӧ.
Жаба ва лапаяснас дыр чабрӧдліс Буратиноӧс. Сійӧ видзӧдлывліс былялӧм синъяснас ӧтарӧ-мӧдарӧ да думайтіс. Сэсся пондіс шняпкӧдчыны ыджыд вомнас:
— Пациент абу кулӧма, а буракӧ ловъя.
Лекар Богомол турун си кодь кос кияснас кутіс инмӧдчывны Буратино дінӧ.
— Кодыскӧ ӧтиыс, — шашӧдчӧмӧн шуис сійӧ, — либӧ пациент ловъя, либӧ сійӧ кулӧма. Сійӧ кӧ, шуам, ӧні ловъя, коляс ловъя, либӧ сійӧ кӧ ӧні шуам кулӧма — оз коль ловъя. Сійӧ кӧ, шуам, кулӧма, гашкӧ сійӧс позяс ловзьӧдны, гашкӧ и оз позь ловзьӧдны.
— Шшшарлатанство, — шуис Сюзь, шеныштчис небыд бордъяснас да лэбзис пемыд чардакӧ.
Жабалӧн лёкысла польтчисны став зӧръясыс.
— Кутшӧм пемыдлун! — гетшнитіс сійӧ и, кынӧмнас шляпӧдчӧмӧн да чеччалӧмӧн, муніс васӧд гӧбӧчӧ...
Богомол лекар пӧртчис косьмӧм увйӧ да турбыльтчис ӧшинь сайӧ.
Нывка шеныштіс мичаник кияснас.
— Но, кыдз нӧ меным лечитны сэсся тайӧс, граждана?
— Касторкаӧн, — джодж увсянь гетшнитіс Жаба.
— Касторкаӧн! — лӧгпетӧмӧн серӧктіс лӧссянь Сюзь.
— Либӧ касторкаӧн, либӧ не касторкаӧн, — ӧшинь сайын кылӧ дзуртыштіс Богомол.
Сэки лӧзӧдӧм яя, косясьлӧм паськӧма коньӧр Буратино ружӧктіс:
— Оз ков касторкаыд, ме зэв бура ачымӧс чувствуйта.
— Югыдлӧз юрсиа нывка тӧждысьӧм пырысь копыртчис сы весьтӧ.
— Буратино, кевмыся тэд, читкырт синъястӧ, топӧд ныртӧ да юышт!
— Ог кӧсйы, ог кӧсйы, ог кӧсйы!..
— Ме тэныд сета сакар тор...
Сэк жӧ эшкын кузя крӧвать вылӧ кайис еджыд шыр, сійӧ кутіс сакар тор...
— Тэ сійӧс пӧлучитан, менсьым кӧ кутан кывзысьны, — шуис нывка.
— Ӧти сааааакарсӧ вайӧй...
— Да гӧгӧрво жӧ, — он кӧ ю лекарство, тэ верман кувны.
— Бурджык кувны, касторка юӧм дорысь!
Сэки нывка стрӧга шуис верстьӧ морт гӧлӧсӧн:
— Топӧд ныртӧ да видзӧд пӧтӧлӧкӧ... Ӧтик, кык, куим.
Сійӧ кисьтіс касторкасӧ Буратинолы вомас, пыр жӧ сюйыштіс сакар тор да окыштіс.
— Со и ставыс...
Веськыд сьӧлӧма Артемон, коді радейтліс лючки помасян делӧяс, ассьыс бӧжсӧ пиньяснас кватлайтӧмӧн пондіс бергавны ӧшинь улын, кыдзи быттьӧ сюрс лампаясысь, сюрс пельясысь да югъялан сюрс синъясысь артмӧм тӧвныр.
 
ЮГЫДЛӦЗ ЮРСИА НЫВКА КӦСЙӦ ВЕЛӦДНЫ БУРАТИНОӦС
 
Асывнас Буратино садьмис гажа да дзоньвидза, быттьӧ нинӧм эз и вӧвлы, да петіс садйӧ.
Югыдлӧз юрсиа нывка виччысис нин сійӧс ичӧтик пызан сайын пукалӧмӧн, код вылын вӧліны аканьяслӧн дозмукъяс.
Сылӧн чужӧмыс вӧлі мичаа мыськӧма, чангыльтчыштӧм ичӧтик ныр вылас да банбокъясас — дзоридз бусысь пудра.
Буратиноӧс виччысигмоз сійӧ дӧзмӧм пырысь шенасис дӧзмӧдчысь бобувъясысь.
— Да но тіянӧс, збыльысь...
Нывка видзӧдліс пу зонка вылӧ юрсяньыс кокулӧдзыс, чукыртчыштліс. Тшӧктіс сылы пуксьыны пызан сайӧ да дзоляник чашкаӧ кисьтіс какао.
Буратино пуксис пызан сайӧ, кок пӧвсӧ ас улас сюркнялӧмӧн. Миндальнӧй пирожнӧйяс сійӧ сюяліс вомас быдсанас да ньылаліс курччавтӧг.
Варенньӧ тыра вазаӧ пырис веськыда чуньяснас да нимкодь пырысь пондіс найӧс нёнявны.
Кор нывка бергӧдчис мӧдарӧ, медым шыбитны нянь крӧшкияс пӧрысь жужальлы, сійӧ кватитіс кофейник да кофейник нырӧдыс юис став какаосӧ. Тшӧкмуні, кисьтіс какаосӧ пызандӧра вылас.
Сэки нывка сылы шуис стрӧга:
— Кыскы ас увсьыд коктӧ да лэдз сійӧс пызан улӧ. Эн сёй кияснад, сы вылӧ эмӧсь паньяс да вилкаяс.
Дӧзмӧмысла сійӧ пондіс лапйӧдлыны син лысъяснас.
— Коді тэнӧ воспитывайтӧ, висьтав мен, пӧжалуйста?
— Кор велӧдӧ Карло бать, а кор и некод.
— Ӧні ме босьтча тэнӧ воспитайтны.
«Вот кыдзи сирасси!» мӧвпыштіс Буратино.
Турун вылын керка гӧгӧр вӧтлысис дзоляник лэбачьяс бӧрся пудель Артемон. Кор найӧ пуксясны вӧлі пуяс вылӧ, сійӧ чатӧртас юрсӧ, чеччалӧ да омлялӧм сорӧн увтӧ.
«Лӧсьыда лэбачьясӧс гӧняйтӧдлӧ,» завидуйтӧм пырысь мӧвпыштіс Буратино.
Пызан сайын лабутнӧя пукалӧм вӧсна сылӧн кажитчӧ став туша кузяыс мӧдісны визлавны кодзувкотъяс.
Бӧръяпомыс мучитана завтрак помасис. Нывка сылы тшӧктіс чышкыны нырсьыс какаосӧ. Складкаяссӧ да бантикъяссӧ платтьӧ вывсьыс лӧсьӧдыштӧм бӧрын, сійӧ кутіс Буратиноӧс киӧдыс да нуӧдіс керкаӧ — заводитны сійӧс велӧдны.
А гажа Артемон пудель лэбаліс турун вывті да увтчис, лэбачьяс сыысь некутшӧма эз и повны, гажаа шутлялісны, тӧлыс гажа пырысь лэбаліс пуяс весьтӧд.
— Пӧрччы ассьыныд сыри-леткитӧ, тэныд сетасны лӧсьыдіник шабур да гач, — шуис нывка.
Нёль портнӧй — ӧтка-мастер, зумыш Шепталло рак, сорса да руд Сизь, Сюра нима ыджыд шомгаг да Лизетта шыр, — нывка важ платтьӧясысь вурисны зонкалы мича костюм. Шепталло шӧраліс, Сизь писькӧдліс нырнас розьяс да вурис, Сюра бӧр кокъяснас путшкис сунис, Лизетта орйӧдліс суниссӧ пиньнас.
Буратинолы вӧлі яндзим пасьтавны нывка новлӧм паськӧмъясысь вурӧм паськӧмсӧ. Но век жӧ лои паськӧмсӧ вежны. Нырнас сільгигтыр, сійӧ дзебис выль шабур зептас нёль зарни деньгасӧ.
— Ӧні пуксьы, пукты киястӧ ас водзад. Эн гӧрбыльтчы, — шуис нывка да босьтіс мел тор. — Ми босьтчылам арифметикаӧ... Тэнад зептад кык яблок.
Буратино мудера куньтырліс синсӧ.
— Ылӧдчад, ниӧтик яблок абу...
— Ме шуа, — терпитӧм пырысь мӧд пӧв висьталіс нывка, — но сідз, шуам, мый тэнад зептын кык яблок. Кодкӧ тэнсьыд ӧти яблоксӧ босьтіс. Кымын яблок тэнад коли?
— Кык.
— Мӧвпышт бурджыка.
Буратино чукыртчис, — сэтшӧм ёна думайтіс.
— Кык...
— Мыйла?
— Ме жӧ ог сет сійӧ некодлы яблоксӧ, кӧть мед сійӧ косясьны мӧдас.
— Математика кузя тэнад некутшӧм сям абу, — дӧзмӧм пырысь шуис нывка. — Босьтчылам диктант дінӧ.
Мичаник синъяссӧ сійӧ лэптыліс пӧтӧлӧклань.
— Гиж: «А роза упала на лапу Азора». Гижин? Ӧні бӧрӧн лыддьы тайӧ шензьӧдана сёрникузясӧ.
Кыдз ми тӧдам нин, Буратино весиг некор эз на аддзывлы перӧ ни чернила доз.
Нывка шуис: «Гиж», — и Буратино пыр жӧ сюйис ассьыс нырсӧ чернила дозъяс да зэв ёна повзис, кор нырсьыс бумага вылас шляпкысис чернила войтыс.
Нывка шлочкис кияснас, сылӧн весиг прыснитіс синваыс.
— Тэ, некытчӧ туйтӧм ыкпаш, тэнӧ колӧ мыждыны!
Сійӧ сюйсьыліс ӧшиняс.
— Артемон, нуӧд Буратиноӧс пемыд чуланӧ.
Веськыд сьӧлӧма Артемон тыдовтчис ӧдзӧсын, да мыччӧдліс еджыд пиньяссӧ, сэсся кватитіс Буратиноӧс шабурторӧдыс да бӧрыньтчӧмӧн кыскис чуланӧ, кӧні пельӧсъясас чераньвезъясын тоньвидзисны ыджыд чераньяс. Артемон игналіс сійӧс сэтчӧ эралӧм сорӧн, медым ёнджыка повзьӧдны, а ачыс бара тӧвзис лэбачьяс бӧрся.
Нывка уськӧдчис прошвиӧн вевттьӧм акань крӧвать вылӧ да пондіс сыркъялӧмӧн бӧрдны, ӧд сылы лои сэтшӧм чорыда мыждыны пуысь вӧчӧм зонкаӧс. Но босьтіс кӧ туйдыны-быдтыны, — делӧсӧ колӧ нуӧдны помӧдз.
Буратино ропкакыліс пемыд чуланын:
— Вот йӧй нывкаыд... Петӧма быдтысь-туйдысьыд... Аслас юрыс фарфорысь, тушасӧ ватаӧн тыртӧма...
Чулан пытшкын кыліс вӧсньыдика дзуртыштӧм, быттьӧ кодкӧ гуджӧдчис поснидик пиньяснас.
— Кывзы, кывзы...
Сійӧ лэптыштіс чернилаӧн лякӧссьӧм нырсӧ да пемыдас аддзис йирк улысь увлань юрӧн ӧшалысь войдурӧс...
— Тэныд мый колӧ?
— Виччысь войсӧ, Буратино.
— Ньӧжйӧджык, ньӧжйӧджык, — пельӧсъясын шарӧдчисны чераньяс, эн довкйӧдлӧй миянлысь чераньвезъяссӧ, эн повзьӧдлӧй миянлысь гутъяссӧ.
Буратино пуксис жугалӧм гырнич вылӧ. Сійӧ вӧвлывлі таысь лёкджыкинъясын, но ӧні скӧрмӧдіс сійӧс нывкалӧн тадз неногӧн вӧчӧмыс...
— Тадз ӧмӧй туйдӧдлӧны челядьӧс?.. Тайӧ мученньӧ, а абу воспитанньӧ... Тадз эн пукав, тадз эн сёй... Челядьыд, гашкӧ, букварсӧ на нӧшта оз бура тӧд, — а сійӧ пырысь-пыр чернила доз дінӧ кутчысьӧ... А пудель, со, лэбачьяс бӧрся, — сылы немтор...
Войдур бара чипӧстіс:
— Виччысьлы войӧдзыс, Буратино, ме нуӧда тэнӧ Бӧбмуӧ, сэні виччысьӧны тэнӧ аслад другъясыд — кань да руч, шуд да гажлун. Виччысьлы войӧдзыс.
 
БУРАТИНО ВЕСЬКАЛӦ БӦБМУӦ
 
Югыдлӧз юрсиа нывка матыстчис чулан ӧдзӧс дорӧ.
— Буратино, муса друг, тэ каитчан шалитӧмысь?
Буратино вӧлі вывті скӧр, сэк бурэтш сылӧн юрас вӧлі дзик мӧдтор.
— Вывті тай меным ёна колӧ каитчыны! Он на босьт...
— Сідз кӧ тэныд лоӧ пукавны чуланын асылӧдз...
Нывка шог пырысь ышловзис да муніс.
Лоис вой. Сюзь пондіс серавны чердакын. Жаба петіс гӧбӧчысь, медым шляпикасьны кынӧм вылас тӧлысь вуджӧрӧн югзьӧдӧм гӧпъясын.
Нывка водіс узьны прошвиӧн мичмӧдӧм крӧватьӧ да, обидитчӧмыс вӧсна, шлюпкис унмовсьӧм водзвылас.
Артемон бӧж улас нырсӧ сюйыштӧмӧн, куйлс сійӧ узян жыр ӧдзӧс дорын.
Керкаын маятника часі кучкис войшӧр.
Войдур лэбзис йиркысь.
— Кад нин Буратино, пышйы, — чипӧстіс сылы пель водзас, — чулан пельӧсас эм шырлӧн гӧбӧчӧ ветланін... Виччыся тэнӧ эжа вылын.
Сійӧ лэбис юрйыв ӧшиньӧд. Буратино уськӧдчис чулан пельӧсӧ, чераньвезйӧ дзугсялӧмӧн. Бӧрсяньыс сійӧс лёкысь чушкисны чераньяс.
Сійӧ кыссис шыр ветланінті гӧбӧчӧ. Ветланіныс вӧлі пыр векняммӧ и векняммӧ, Буратино муртса нин кыссис му пытштіыс... И друг увлань юрӧн лэбовтіс гӧбӧчӧ.
Сэн сійӧ муртса эз шед шыр налькйӧ, тальччис бӧж вылас уж-змейлы, коді муртса на вӧлі локтӧма столӧвӧйысь, кытчӧ сійӧ ветліс юыштны йӧв, и кань ветлан ӧшинь пыр чеччыштіс эжа вылӧ.
Чаввиж дзоридзьяс весьтын шытӧг лэбаліс войдур.
— Ме бӧрся, Буратино, — Бӧбмуӧ!
Войдуръяслӧн бӧжыс абу, та вӧсна няралӧм кучика бордъяснас ичӧтик мути вылӧ мунысь войдур лэбалӧ оз лэбачьяс моз веськыда, а пыр лэбалӧ вывлань да увлань, вывлань да увлань; вомыс сылӧн пыр восьса, медым, кад воштытӧг, пӧпуттьӧ кутавны, курччавтӧг ловйӧн ньылавны номъясӧс да войся бобувъясӧс.
Буратино котӧртіс сы бӧрся дзик сьыліӧдзыс турун пӧвстӧд; кӧтасьӧм катшасинъяс швичйӧдлісны сылы банбокъяс кузяыс.
Друг войдурыд вылӧ тювгысис гӧгрӧс тӧлысьлань да сэсянь кодлыкӧ горӧдіс:
— Вайӧді!
Буратино друг крут кырйывсянь патурликасьӧмӧн лэбис увлань. Быгыльтчис, быгыльтчис да шняпкысис лапкоръяс пӧвстӧ.
— Ак, тайӧ тэ!..
Сы водзын сулалӧны вӧлі Базилио кань да руч Алиса руч.
— Повтӧм да збойиник Буратино, тыдалӧ, тӧлысь вывсянь уси, — шуис сылы руч.
— Тешкодь, кыдзи сійӧ ловйӧн коли, — зумыша шуис кань.
Буратино пондіс нимкодясьны важ тӧдсаяскӧд паныдасьӧм вӧсна, кӧть сылы эськӧ кажитчис жӧ подозрительнӧйӧн, мый каньлӧн веськыд лапаыс кӧрталӧма рузумӧн, а ручлӧн став бӧжыс лякӧссьӧма нюрвыв няйтӧн.
— Омӧльтортӧг и бурторъяс оз овлыны, — шуис руч, — сы пыдди тэ веськалін Бӧбмуӧ...
И лапанас сійӧ индіс косьмӧм шор вомӧн вуджан жугалӧм пос вылӧ. Шор мӧдлапӧлас ёг чукӧръяс пӧвстын тыдалісны джынвыйӧ киссьӧм ичӧтик керкаяс, чегъясьӧм увъяса жеб пуяс да ӧтарӧ-мӧдарӧ пӧлӧстчӧм кӧлӧкӧльничаяс...
— Тайӧ карас вузассьӧны Карло батьыдлы вылӧ кӧч куа нималана шабуръяс, — паръяссӧ нюлышталӧмӧн заводитіс руч, — мичӧдӧм серпасъяса азбукаяс. Ок, кутшӧм чӧскыдӧсь вузассьӧны пирожнӧйяс да бедь йылӧ ӧшлӧм мампассьӧ-петукъяс! Тэ ӧд ассьыд сьӧмтӧ эн на дерт вошты, шань Буратино?
Алиса руч отсыштіс сувтны Буратинолы кок йылас; лапасӧ дулялыштӧмӧн весалыштіс сылысь шабурторсӧ да нуӧдіс сійӧс жугалӧм пос вомӧн. Базилио кань зумыша чотіктіс бӧрсяньыс.
Вӧлі нин вой шӧр, но Бӧбкарын некод эз узь.
Чукля няйт туй кузяыс шӧйтісны косіник понъяс, очсалісны тшыглаыс:
— Э-хе-хе!..
Бокъясӧдыс нетшкысьӧм гӧна кӧзаяс йирисны моски боксьыс бусӧссьӧм турунсӧ, тірӧдчисны дженьыдик бӧжъяснас.
— Б-е-е-е-е-да!..
Юрсӧ ӧшӧдӧмӧн сулаліс мӧс, сылӧн лыясыс чурвидзисны кучик пырыс.
— Мууучитчӧм, — шуаліс сійӧ думайтчӧмӧн.
Няйт чунгыръяс вылын пукалісны чирйысьӧм гӧна пышкайяс, — найӧ оз вӧлі лэбзьыны — кӧть найӧс кокъяснад нырышт...
Омӧльтчӧмнысла довъялісны нетшкӧм бӧжа курӧгъяс...
Туй вожъясын нюжӧдчӧмӧн сулалісны куим пельӧса шляпаяса да бытшласян ошейникъяса скӧр бульдогъяс — пӧлитшӧскӧйяс.
Найӧ горзісны омӧль да тшыг олысьяс вылӧ:
— Прррӧйдит! Веськыдладоррртіджык! Эн сссувтав.
Руч кыскис Буратиноӧс туй кузя водзӧ. Найӧ аддзисны зарни ӧчкияса тшӧг каньясӧс, кодъяс гуляйтісны тӧлысь улын мостки кузя чепчикъяса энь каньяскӧд под-ручки кутчысьӧмӧн.
Вылӧ пуксьӧм пырысь нырсӧ лэптӧмӧн гуляйтіс кыз Ай Руч — тайӧ карса губернаторыс, а сыкӧд орччӧн — тшапиник энь руч, коді лапаас кутіс войся фиалкалысь дзоридз.
Алиса руч вашнитіс:
— Тайӧ гуляйтӧны найӧ, кодъяс кӧдзисны сьӧмнысӧ Шуд Ыб вылӧ... Талун медбӧръя вой, кор позьӧ кӧдзны. Асывводз кежлас чукӧртан сьӧмтӧ дзонь чукӧр да ньӧбан быдсяма торъяс... мунам ӧдйӧджык...
Руч да кань вайӧдісны Буратиноӧс тыртӧм эрд вылӧ, кӧні туплясисны жугавлӧм гырничьяс, киссьӧм башмакъяс, розьӧссьӧм колошияс да рузумъяс... Мӧда-мӧдсӧ торкалӧмӧн, заводитісны торгыны:
— Кодйы ичӧтик гу...
— Пуктав зарниястӧ.
— Киськав солӧн.
— Гумовт гӧпсьыс ва да киськав бурджыка.
— Да эн вунӧд шуны: «крекс, фекс, пекс»...
Буратино гыжйыштіс саваӧн лякӧссьӧм нырсӧ.
— А ті мунӧй ылӧджык...
— Ен мед видзас, да ми и видзӧднысӧ ог кӧсйӧй, кытчӧ тэ гуалан сьӧмтӧ, — шуис руч.
— Ен мед видзас, — шуис кань.
Найӧ неуна вешйыштісны да дзебсисны ёг чукӧр сайӧ.
Буратино кодйис ичӧтик гу. Вашкӧдӧмӧн куимысь шуис: «крекс, фекс, пекс», пуктіс гуас нёль зарни деньгасӧ, тыртіс, сэсся зепсьыс перйис чепӧль сов, вывсяньыс киськыштіс. Гӧптысь босьтіс содз тыр ва, киськаліс.
И пуксис виччысьны, кор быдмас пу...
 
ПӦЛИТШӦСКӦЙЯС БОСЬТӦНЫ БУРАТИНОӦС ДА АСЬСӦ ПРАВДАЙТӦМ КУЗЯ ОЗ СЕТНЫ СЫЛЫ ШУНЫ НИ ӦТИ КЫВ.
 
Алиса руч чайтіс да, Буратино мунас узьны, а сійӧ нырсӧ нюжӧдӧмӧн век пукаліс ёг чукӧр вылын.
Сэки Алиса тшӧктіс каньлы кольччыны караулитны сійӧс, а ачыс котӧртіс матыса пӧлича юкӧдӧ.
Сэні, табак тшына жырйын, чернилаӧн войтӧдӧм пызан сайын, шкоргис дежурнӧй бульдог.
Руч медся небыд гӧлӧс шыӧн шуис сылы:
— Мужественнӧй господин дежурнӧй, оз-ӧ позь кутны ӧти беспризорнӧй вӧрӧс. Лёк опасносьт грӧзитӧ тайӧ карса став озырджык да пыдди пуктана олысьяслы.
Унзіль вывсьыс дежурнӧй бульдог сэтшӧма равӧстіс, мый руч улын повзьӧмысла лои ва гӧп.
— Вӧррр?! Гам!
Руч висьталіс, мый опаснӧй вӧрӧс — Буратиноӧс — аддзисны тыртӧм эрд вылысь.
Дежурнӧй ещӧ век на эргис да пондіс телепонавны. Котӧрӧн пырисны кык доберман-пинчер, туясьысьяс, кодъяс некор эз узьлыны, некод вылӧ эз веритчывны, весиг асьнысӧ асьныс грекуйтлісны лёк мӧвпъясысь.
Дежурнӧй тшӧктіс налы ӧпаснӧй преступникӧс ловйӧн либӧ кулӧмӧн вайӧдны юкӧдӧ.
Сыщикъяс вочавидзисны дженьыдика:
— Тяф, тяф!
И тӧвзисны тыртӧм эрд вылӧ аслыс ногӧн мудериника скачитӧмӧн, бӧр кокъяссӧ боквыв шыблалӧмӧн.
Медбӧръя сё воськовсӧ найӧ кыссисны кынӧм выланыс да ӧтпырйӧ уськӧдчисны Буратино вылӧ. Кватитісны сійӧс киняувтіыс да кыскисны юкӧдӧ. Буратино мовкйӧдліс кокъяснас, кевмысис висьтавны — мыйысь, мыйысь сійӧс кутісны? Сыщикъяс вочавидзисны.
— Сэні рӧзберитчасны...
Руч да кань кад воштыны эз кутны, кодйисны гуысь нёль зарни деньга. Руч сэтшӧм сюся кутіс юкны сьӧмсӧ, мый каньлӧн лои ӧти деньга, а сылӧн куим.
Кань шы сетлытӧг сатшкысис гыжъяснас сылы нырвомас.
Руч топыда сывтыръяліс сійӧс лапаяснас. И найӧ мыйкӧдыра кыкнаныс тупыль моз турбылясисны тыртӧм эрд кузя. Каньлӧн да ручлӧн гӧнъясыс лестукъясӧн лэбисны тӧлысь югӧръяслань.
Мӧда-мӧдныслысь бокъяссӧ косявлыштӧм бӧрын, найӧ юкисны сьӧмсӧ шӧриӧн да сійӧ жӧ войнас утиртісны карсьыс.
Сійӧ каднас туясьысьяс вайӧдісны Буратиноӧс юкӧдӧ.
Дежурнӧй бульдог петіс пызан сайсьыс да ачыс шобис сылысь зепъяссӧ.
Сакар тор да миндальнӧй пирожнӧй торпыригъясысь ӧтдор немтор эз аддзы, и дежурнӧй зэв лёкысь горӧдіс Буратино вылӧ:
— Тэ, негодяй, вӧчин куим мыж: тэ беспризорнӧй, паспорттӧм морт да уджтӧмалысь. Нуӧдӧй сійӧс кар сайӧ да вӧйтӧ прудйӧ.
Сыщикъяс вочавидзисны:
— Тяф!
Буратино пондіс висьтавны Карло бать йылысь, аскӧд лоӧмторъяс йылысь. Ставыс тайӧ вӧлі весь. Туясьысьяс кватитісны сійӧс, скачӧн кыскисны кар сайӧ да пос вывсянь шыбитісны лягӧясӧн, гузеняясӧн да шомгаг лёльӧясӧн тырӧм джуджыд няйт прудйӧ.
Буратино шлёпкысис ваӧ, да и виж веркӧсыс тылӧн бӧр тупкысис сісь нюйтӧн.
 
БУРАТИНО ТӦДМАСЬӦ ПРУДСА ОЛЫСЬЯСКӦД, ТӦДМАЛӦ НЁЛЬ ЗАРНИ СЬӦМ ВОШӦМ ЙЫЛЫСЬ ДА ЛЫМЫШКА ТОРТИЛА СЕТӦ СЫЛЫ ЗАРНИ КЛЮЧ.
 
Оз ков вунӧдны, Буратиноӧс тай вӧлі пуысь вӧчӧма да эз вермы вӧйны. Век жӧ сійӧ сэтшӧма повзис, мый дыр куйліс ва веркӧсын гӧгӧрыс сибдӧм нюйтӧ гартчӧмӧн.
Сы гӧгӧр чукӧртчисны прудса олысьяс: асланыс йӧйлунӧн быдӧнлы тӧдса кыз рушкуа сьӧд лягӧпиян, ва пытшса шомгагъяс, кодъяслӧн бӧр лапаясыс вӧліны дзик пелыс кодьӧсь, гузеняяс, лёльӧяс, кодъяс сёйӧны вӧлі ставсӧ, мый веськалӧ, весиг асьнысӧ асьныс, и, медбӧрти, уна сикаса посни инфузорияяс.
Лягӧпиян гильӧдісны сійӧс чорыд паръяснас да нимкодь пырысь аклялісны сы колпак йылысь тугсӧ. Гузеняяс пырисны шабур зептас. Ва пытшса ӧти шомгаг некымынысь кавшасьліс сы ныр вылӧ, коді чурвидзис вылын, ва веркӧсын, да сэсянь сунгысьліс ваас чикышӧн.
Посни инфузорияяс, ниглясигтыр да тэрмасигтыр, усъяснас тірӧдчӧмӧн, кодъяс налӧн вӧліны кияс да кокъяс пыдди, заводитласны вӧлі кватитны кутшӧмкӧ сёянтор, но асьныс веськавлісны шомгаг личинкаяс вомӧ.
Буратиноӧс бӧръяпомыс тайӧ дӧзмӧдіс, кокбӧрляяснас сійӧ кутіс шлёчӧдны ваӧ.
— Весасьӧй ме дінысь! Ме тіянлы абу кулӧм кань.
Прудса олысьяс шур-шармунісны — коді кытчӧ. Сійӧ бергӧдчис кынӧм вылас да кутіс вартчыны.
Ваын быдмысь лилия гӧгрӧс коръяс вылын тӧлысь югӧръяс улын пукалісны ыджыд вома лягӧяс, былялӧм синъяснас видзӧдісны Буратино вылӧ.
— Кутшӧмкӧ каракатича уйӧ, — квакнитіс ӧти лягӧ.
— Нырыс аистлӧн кодь, — квакнитіс мӧд.
— Тайӧ — саридз лягӧ, — квакнитіс коймӧд.
Буратино, медым шойччыштны, кавшасис ваын быдмысь лилия ыджыд кор вылӧ. Пуксис сы вылӧ, топыда кутіс пидзӧсъяссӧ да шуис пиньяснас тарӧдчӧмӧн.
— Став зонкаяс да нывкаяс пӧттӧдзныс юисны йӧв, узьӧны шоныд вольпасьын, а ме ӧтнам пукала ва кор вылын... Вайӧй мыйкӧ сёйыштны, лягӧяс.
Лягӧяс, кыдзи ми тӧдам, зэв кӧдзыд сьӧлӧмаӧсь, но оз жӧ позь шуны, мый найӧ дзик сьӧлӧмтӧмӧсь. Кор пиньяснас тэрыба тарӧдчӧмӧн Буратино кутіс висьтавлыны аскӧд шудтӧм лоӧмторъяс йылысь, лягӧяс ӧти-мӧд бӧрся чеччыштісны, югнитісны бӧр кокъяснаныс да сунісны пруд пыдӧсӧ.
Сэтысь найӧ вайисны кулӧм шомгагйӧс, чирк борд, нюйт тор, рак пӧк тор да кымынкӧ сісьмӧм вуж.
Тайӧ став сёянторъяссӧ Буратино водзӧ пуктӧм бӧрын, лягӧяс бара чеччыштісны ва лилия коръяс вылӧ да из моз пукалісны, ыджыд вома да былялӧм синма юръяснысӧ чатӧртӧмӧн.
Буратино исыштіс, видлыштіс лягӧяслысь гӧститӧданторсӧ.
— Менӧ восӧдас, — шуис сійӧ, — кутшӧм пежтор вайӧмныд!..
Сэки лягӧяс бара ставныс ӧттшӧтш тульскысисны ваӧ...
Виж нюйтыс кутіс гӧвкъявны и пруд веркӧсын тыдовтчис ыджыд, страшнӧй змей юр. Сійӧ локтіс Буратинолӧн пукалан кор дінӧ.
Колпак вывса тугйыс сылӧн сувтіс сувтсӧн. Повзьӧмысла муртса сійӧ эз усь ваас.
Но тайӧ эз вӧв змей. Тайӧ вӧлі омӧлик синъяса, некодлы не страшнӧй, пӧрысь лымышка Тортила.
— Ок, тэ, дженьыдик мӧвпъяса, быдӧнлы эскысь тӧлктӧм зонка, — шуис Тортила, — пукавны эськӧ тэныд гортад да зіля велӧдчыны. Мыйла локтін тэ Бӧбмуӧ?
— Да ӧд ме кӧсйи Карло батьлы шедӧдны унджык зарни деньга... ме ззээв бур да мывкыда зонка...
— Тэнсьыд сьӧмтӧ гусялісны кань да руч, — шуис лымышка. — Найӧ котӧртӧны вӧлі пруд дорті, сувтлісны юыштны, и ме кывлі, кыдзи найӧ ошйысисны, мый кодйӧмаӧсь тэнсьыд сьӧмтӧ, да кыдзи косясьӧмаӧсь сы вӧсна... Ок тэ, дженьыдик мӧвпъяса, быдсӧнлы веритчысь йӧюк...
— Оз ков видчыны, — ропкыштіс Буратино, — тані отсавны колӧ мортыслы... Мый ме ӧні кута вӧчны? Ой, ой, ой!.. Кыдзи ме муна Карло бать дінӧ? Ай, ай, ай!...
Кулакъяснас сійӧ тілис синъяссӧ да сэтшӧм нора бӧрдіс, мый лягӧяс друг ставныс ӧттшӧтш ышловзисны:
— Ух-ух... Тортила, отсав мортыслы.
Лымышка Тортила дыр видзӧдіс тӧлысь вылӧ, мый йылысь кӧ зілис казьтыштны...
— Ӧтчыдысь вот ме тадз жӧ отсалі ӧти мортлы, а сійӧ сэсся менам пӧчысь да менам пӧльысь вӧчаліс черепаховӧй сынанъяс, — висьталіс сійӧ. И бара дыр видзӧдіс тӧлысь вылӧ. — Мый нӧ, пукалыштлы тані, ичӧтик морт, а ме пруд пыдӧсӧ лэччыла, — гашкӧ, аддза тэныд ӧти пӧлезнӧй тор.
Сійӧ кыскис змей кодь юрсӧ да ньӧжйӧник вӧйтчис ва пытшкӧ.
Лягӧяс пондісны вашкӧдчыны:
— Лымышка Тортила тӧдӧ ыджыд гусятор.
Коли уна-уна кад.
Тӧлысьыс беровтчӧ вӧлі мылькъяс сайӧ...
Бара вӧрӧшитчыны кутіс веж нюйта веркӧсыс прудлӧн, тыдовтчис лымышка, вомас кутіс ичӧтик зарни восьтан.
Тортила пуктіс сійӧс кор вылӧ, Буратино кок улӧ.
— Дженьыдик мӧвпъяса, быдсӧнлы эскысь йӧюк, — шуис Тортила. — Эн шогсьы, мый руч да кань гусялісны тэнсьыд зарни деньгаястӧ. Ме сета тэныд тайӧ восьтансӧ. Тайӧс уськӧдіс пруд пыдӧсӧ сэтшӧм кузь тошка морт, коді тошсӧ сюйлывлӧ зептас, медым сійӧ эз мешайт сылы ветлӧдлынысӧ. Ок, кутшӧма сійӧ корис, медым ме корси пруд пыдӧсысь тайӧ восьтансӧ...
Тортила ышловзис, чӧв олыштіс да бара ышловзис сідз, мый васьыс мӧдісны кайны ва больяс...
— Но ме сылы эг отсав, ме сэки зэв скӧр вӧлі йӧз вылӧ аслам пӧч да пӧль вӧсна, измышксьыныс сынанъяс вӧчалісны да. Ыджыд тошка мортыс уна и висьтавліс тайӧ восьтан йывсьыс, но ме ставсӧ вунӧді. Тӧда сӧмын, мый колӧ восьтыны сійӧн кутшӧмкӧ ӧдзӧс, и сійӧ ваяс шуд...
Буратинолӧн сьӧлӧмыс кутіс тіпкыны, синъясыс ӧзйисны. Сійӧ пыр жӧ вунӧдіс ассьыс став шогъяссӧ. Шабур зепсьыс кыскис гузеняясӧс, пуктіс сэтчӧ восьтансӧ вежливӧя аттьӧаліс лымышка Тортилаӧс да лягӧясӧс, сэсся шыбитчис ваӧ да вартчис вадорлань.
Кор сійӧ сьӧд вуджӧрӧн тыдовтчис вадорын, — лягӧяс укнитісны сылы бӧрсяньыс:
— Буратино, восьтантӧ эн вошты.
 
БУРАТИНО ПЫШЙӦ БӦБМУЫСЬ ДА ПАНЫДАСЬӦ АСКОДЬЫС ЖӦ ШУДТӦМ ЁРТКӦД
 
Лымышка Тортила эз инды Бӧбмуысь мунан туйсӧ.
Буратино котӧртіс кытчӧ синъясыс видзӧдісны. Сьӧд пуяс сайын дзирдалісны кодзувъяс. Туй весьтын ӧшалісны скалаяс. Ущельеын куйліс руд кымӧр.
Друг Буратино водзвылын кутіс чеччавны руд ёкмыль кодь. Пыр жӧ кутіс кывны пон увтчӧм.
Буратино ляскӧдчис скала бердӧ. Сы бокті, скӧрысь ныръяснаныс сильгӧмӧн, Бӧбкарсянь тӧвзисны кык пӧлитшӧскӧй бульдог.
Руд ёкмыльыс шыбитчис туй вывсьыс бокӧ — чой горулӧ. Бульдогъяс сы бӧрся.
Кор кок шыясыс да увтчӧмыс ылысмисны, Буратино уськӧдчис котӧртны сэтшӧм ӧдйӧ, мый кодзувъяс тэрыба-тэрыба кутісны кывтны сьӧд ув вожъяс сайті.
Друг руд ёкмыльыд бара чеччыштіс туй вомӧн. Буратино удитіс тӧдмавны, мый тайӧ — кӧч, а сы вылын верзьӧмӧн, пельясас кутчысьӧмӧн, пукалӧ ичӧтик морт, кельыд чужӧма.
Чой боксьыс гылалісны посньыдик изторъяс, — бульдогъяс кӧч бӧрся чеччыштісны туй вомӧныс, бара ставыс лӧнис.
Буратино котӧртіс сэтшӧм ӧдйӧ, мый кодзувъяс ӧні нӧшта нин ӧдйӧджык тӧвзисны сьӧд уввожъяс сайті.
Руд кӧч коймӧдысь чеччыштіс туй вомӧн. Ичӧтик мортыд зурасис юрнас увйӧ, уси кӧч мыш вылысь да шнёпкысис веськыда Буратино кок улӧ.
— Ррр-гаф! Кут сійӧс! — Скач гӧнитісны кӧч бӧрся пӧлитшӧскӧй бульдогъяс: синъясыс налӧн сэтшӧма вӧлі тырӧмаӧсь лёкӧн, мый эз казявны ни Буратиноӧс ни кельыд чужӧма ичӧтик мортӧс.
— Коль видза, Мальвина, коль видза пыр кежлӧ, — бӧрдан гӧлӧсӧн чипӧстіс ичӧтик морт.
Буратино копыртчис сы весьтӧ да шензьӧмӧн аддзис, мый тайӧ вӧлӧма кузь сосъяса еджыд дӧрӧма Пьеро.
Сійӧ куйліс увлань юрӧн кӧлесаӧн туйдчӧм бӧрӧздаын да, тыдалӧ, лыддис нин асьсӧ кулӧмӧн да, олӧмыскӧд янсӧдчигас чипӧстіс: «Коль видза, Мальвина, коль видза пыр кежлӧ!»
Буратино кутіс сійӧс тормошитны, дернитіс кокӧдыс, — Пьеро эз вӧрӧшитчы. Сэк Буратино кыскис зептас кольӧм гузеняӧс да пуктіс сійӧс лолавтӧм мортлы ныр бердас.
Гузеня дыр эз думайт, тшапнитіс сійӧс нырӧдыс. Пьеро тэрыба пуксис, кутіс юрсӧ бергӧдлыны, нетшыштіс гузеняӧс да ружтыштіс:
— Ок, ме нӧшта, вӧлӧм, ловъя на.
Буратино кватитіс сійӧс пинь весалан пызь кодь еджыд банбокъясӧдыс, окаліс да пондіс юасьны:
— Кыдзи тэ татчӧ веськалін? Мыйла тэ гӧняйтлін верзьӧмӧн руд кӧч вылын?
— Буратино, Буратино, — вочавидзис Пьеро да полӧмӧн гӧгӧр видзӧдіс, — дзеб менӧ ӧдйӧджык... Ӧд понъясыс вӧтчисны эз руд кӧч бӧрсяыс, — найӧ вӧтчисны ме бӧрся... Синьор Карабас Барабас туялӧ менӧ лун и вой. Бӧбкарысь сійӧ медаліс пӧлитшӧскӧй понъясӧс да кыв сетіс кутны менӧ ловйӧн либӧ кулӧмӧн.
Ылын бара кутісны тявзыны понъяс. Буратино кватитіс Пьероӧс соскӧдыс да кыскис сійӧс мимоза кустъясӧ, коді вевттьысьӧма вӧлі чӧскыд дука виж кодь дзоридзьясӧн.
Сэні, сісьмӧм кор вылын куйлӧмӧн, вашкӧдӧмӧн Пьеро заводитіс сылы висьтавлыны:
— Гӧгӧрвоан, Буратино, ӧтчыд войын ызгис тӧв, кӧшысь моз киссис зэр...
 
ПЬЕРО ВИСЬТАВЛӦ, КЫДЗИ СІЙӦ КӦЧ ВЫЛЫН ВЕРЗЬӦМӦН ВЕСЬКАЛІС БӦБМУӦ
 
— Гӧгӧрвоан, Буратино, ӧтчыд войын, кор ызгӧ вӧлі тӧв, кӧшысь моз киссьӧ зэр, Синьор Карабас Барабас пукаліс гор дорын да нёняліс каллян. Став аканьяс вӧлі узьӧны нин. Ме ӧтнам эг узь. Ме думайті югыдлӧз юрсиа нывка йылысь...
— Аддзӧмыд код йылысь думайтны, вот дуреньыд, — торкис Буратино. — Сійӧ нывкасьыс тӧрыт рытнас ме пышйи — пышйи чераньӧсь чуланысь...
— Кыдз? Тэ аддзылін югыдлӧз юрсиа нывкаӧс? Тэ аддзылін менсьым Мальвинаӧс?
— Зэв тай — аддзывтӧмтор. Бӧрдысь да дӧзмӧдчысь нывка...
Пьеро чеччыштіс, пондіс кияснас шенасьны.
— Нуӧд менӧ сы дінӧ... Тэ кӧ меным отсалан корсьны Мальвинаӧс, ме тэныд висьтала зарни восьтанлысь гусяторсӧ...
— Кыдзи! — радлӧм пырысь горӧдіс Буратино. — Тэ тӧдан зарни восьтанлысь гусяторсӧ?
— Тӧда, кӧні куйлӧ восьтаныс, кыдзи сійӧс судзӧдны, тӧда, мый сійӧн колӧ восьтыны ӧти ӧдзӧс... Ме гусьӧн кывзі гусяторсӧ, и сы вӧсна Синьор Карабас Барабас корсьӧ менӧ пӧлитшӧскӧй понъясӧн...
Буратинолы вывті окота вӧлі ӧні жӧ ошйысьыштны, мый гуся восьтаныс куйлӧ сы зептын. Медым сёрниӧн не ылавны, сійӧ кыскис юрсьыс колпаксӧ да сюйис вомас.
Пьеро кевмысис нуӧдны сійӧс Мальвина дінӧ. Буратино чуньяснас грӧзитчӧмӧн висьталіс тайӧ прӧсужыслы, мый ӧні пемыд да быдсяма лёк верма суны, а вот кор югдас — найӧ котӧртасны нывка дінӧ.
Мимоза кустъяс улӧ Пьеролы мырдӧн дзебсьыны тшӧктӧм бӧрын, Буратино шуис тыра вомӧн, шушкыльтан гӧлӧсӧн, вомас сылӧн колпаксӧ вӧлі сюйӧма да:
— Виштавлы...
— Но, вот, — ӧтчыд войын ызгис тӧв...
— Та йылысь тэ меным висьтавлін нин...
— Но, вот, — водзӧ пондіс висьтавлыны Пьеро, — ме, гӧгӧрвоан, вӧлі ог узь и друг кыла: ӧшиньӧ кодкӧ гораа таркнитіс...
Синьор Карабас Барабас кутіс ропкыны:
—Кодӧс тайӧ новлӧдлӧ ташӧм пон поводдянас?
— Тайӧ ме — Дуремар, — вочавидзис кодкӧ ӧшинь сайсянь, — лечитчан гузеняясӧн вузасьысь. Лэдз менӧ би дорад косьтысьны.
Меным вывті окота лои видзӧдлыны, кутшӧмӧсь овлӧны лечитчан гузеняясӧн вузасьысьясыс. Ме гусьӧник кусыньтышті занавеслысь пельӧссӧ да сюйи юрӧс жырас, и аддза:
Синьор Карабас Барабас чеччис креслӧсьыс, кыдзи и пыр, тувччис аслас тош вылас, ёрччыштіс да восьтіс ӧдзӧссӧ.
Керкаӧ пырис дзик сморчок-тшак кодь чукырӧсь, зэв ичӧтик чужӧма, кӧтасьӧм паськӧма кузь морт. Сы вылын вӧлі турунвиж рӧма важ паськӧм, вӧнь помас тоньвидзисны щипцыяс, крукъяс да шпилькаяс. Киясас сійӧ кутіс жӧсьт банка да сак.
— Тэнад кӧ висьӧ кынӧмыд, — шуис сійӧ сэтшӧма копрасьӧмӧн, быттьӧ мышкыс сылӧн чегӧма вӧлі шӧрӧдыс, — тэнад кӧ ёна висьӧ юрыд либӧ жувгӧ пельясыд, — ме верма пельяс саяд пуктывны дюжина джын зэв бур гузеняяс.
Синьор Карабас Барабас буркнитіс:
— Кульлы-дявӧллы, некутшӧм гузеняяс меным оз ковны! Верман косьтысьны би дорын, мыйта колӧ.
Дуремар сувтіс горлань мышкӧн.
Сылӧн турунвиж паськӧмсьыс пыр жӧ мӧдіс кайны ру да кутіс кывны нюйт дук.
— Гузеняясӧн вузасьӧмӧй мунӧ менам омӧля, — бара заводитіс сійӧ, — кӧдзыд порсь яй кусӧкысь да стӧкан винаысь ме кӧть ӧні жӧ тэд пукта лядьвеяд дзонь дюжина медбур гузеняясӧс, юкалӧны кӧ тэнад лыясыд...
— Чӧртлы-дявӧллы, некутшӧм гузеняяс меным оз ковны! — равӧстіс Карабас Барабас. — Сёй порсь яйсӧ да юышт вина.
Дуремар заводитіс сёйны порсь яй, чужӧмыс сылӧн топавліс да нюжаліс резина моз. Сёйыштӧм да юыштӧм бӧрын, сійӧ корис табак чепӧль.
— Синьор, ме пӧті и шоналі, — шуис сійӧ. — Медым мынтысьны гӧститӧдӧмысь, ме восьта тэныд гусятор.
Синьор Карабас Барабас кыскыштіс каллянсӧ да вочавидзис:
— Эм му югыдас сӧмын ӧти гусятор, кодӧс ме кӧсъя тӧдны. Став мукӧдъяс вылас ме сьӧлыштчыны ни несйыны ог кӧсйы.
— Синьор, — бара шуис Дуремар, — ме тӧда ыджыд гусятор, меным сійӧс висьталіс лымышка Тортила.
Тайӧ кывъяссӧ шуигӧн Карабас Барабаслӧн былялісны синъясыс, сійӧ чеччыштіс, дзугсис аслас тошкас, лэбыштіс веськыда повзьӧм Дуремар вылӧ, топӧдіс сійӧс кынӧм бердас да ош моз равӧстіс:
— Муса Дуремаранӧй, дона Дуремаранӧй, висьтав, висьтав ӧдйӧджык, мый тэныд висьталіс лымышка Тортила!
Сэки Дуремар висьталіс сылы татшӧм история:
«Бӧбкар дорын кутала вӧлі ӧти няйт прудйысь гузеняясӧс. Нёль сольдоӧн лун ме медавлі ӧти гӧль мортӧс, — сійӧ пӧрччысяс вӧлі пасьтӧг, голяӧдзыс келас прудйӧ да сэн сулалӧ, кытчӧдз сы куш яй бердӧ оз сибдыны гузеняяс.
Сэки сійӧ петас вадорӧ, ме сы вылысь ӧкта гузеняяссӧ да бара тшӧкта кевны прудйӧ.
Кор ми татшӧм ногӧн куталім нин вель уна гузеня, ва пытшкысь друг тыдовтчис змей юр.
— Кывзы, Дуремар, — шыасис змей юр, — миян мича прудйысь тэ полошитан став олысьсӧ, тэ гудыртан васӧ, тэ он сет меным лӧня шойччыны асъя бӧрын... Кор жӧ помасяс тайӧ мисьтомторйыс?..
Ме аддзи, мый тайӧ прӧстӧй лымышка, да, ньӧти повтӧг, вочавидзи:
— Кытчӧдз ог кутав став гузенясӧ тіян няйт гӧптысь...
— Ме дась мездысьны тэысь вештысьӧмӧн, медым тэ спокой сетін миян прудлы да некор сэсся водзӧ эн волывлы.
Сэки ме лымышка вылын куті тешитчыны:
— Ок тэ, плавайтысь важ шоботан, йӧй Тортила тьӧтка, мыйӧн жӧ верман тэ меысь вештысьны? Буди аслад лы кодь чорыд вевтнад, кытчӧ дзебан лапаястӧ да юртӧ... Ме эськӧ вузалі тэнсьыд лы вевттӧ сынанъяс вылӧ...
Лымышка вижӧдіс скӧрмӧмысла да шуис меным:
— Пруд пыдӧсын куйлӧ кимӧсьта восьтан... Ме тӧда ӧти мортӧс, — сійӧ гӧтов вӧчны му югыдын ставсӧ, медым пӧлучитны сійӧ восьтансӧ...»
Эз на удит Дуремар шуны тайӧ кывъяссӧ, кыдзи Карабас Барабас мыйвынсьыс горӧдіс:
— Сійӧ мортыс — ме! ме! ме! Муса Дуремар, мыйла нӧ эн босьт лымышкаыслысь восьтансӧ?..
— Вот ещӧ, — вочавидзис Дуремар да став чужӧмсӧ чукыртіс сідз, мый сійӧ лои пуӧм сморчок кодь. — Вот ещӧ! — медся бур гузеняясӧс вежны кутшӧмкӧ восьтан вылӧ... Веськыда кӧ шуны, лымышкакӧд ми пинясим, и сійӧ, ва пытшсьыс лапасӧ лэптылӧмӧн шуис:
— Сета кӧрткыв — ни тэ, ни мӧд морт онӧ босьтӧй кимӧсьта восьтансӧ. Сета кӧрткыв — сійӧс пӧлучитас сӧмын сэтшӧм морт, коді прудса став олысьяс тшӧктӧм серти кутас корны менӧ та йылысь...
Лэптӧм лапаӧн лымышка вӧйтчис ваӧ.»
— Ниӧти здук воштытӧг, котӧртны Бӧбмуӧ! — равӧстіс Карабас Барабас, тош помсӧ тэрмасигтыр сюйис зептас да кватитіс шапка да пӧнар. — Ме пукся пруд дорӧ. Ме понда меліа нюмъявны. Ме кута кевмысьны лягӧяслы, лягӧпиянъяслы, ва пытшса шомгагъяслы, медым найӧ пондасны корны лымышкаӧс... Ме кӧсйыся налы миллионӧн джынйӧн медся госа гутъясӧс... Ме кута ӧтка мӧс моз ырзыны, висьысь курӧг моз ружтыны, крокодил моз бӧрдны. Ме сувта пидзӧсчань вылӧ медся ичӧтик лягӧ водзас... Ключыс колӧ лоны ме ордын! Ме муна карӧ, ме пыра ӧти керкаӧ, ме пыра посувса жырйӧ... Ме корся ӧти ичӧтик ӧдзӧс, — сы дінті ставыс ветлӧдлӧны, да некод сійӧс оз аддзы. Сюя восьтансӧ томан розьӧ...
— Тайӧ каднас, тӧдан тэ, Буратино, — висьталіс Пьеро мимоза куст улын сісьмӧм коръяс вылын пукалігмоз, — меным сэтшӧм лои интереснӧ, мый ме дзоньнам мыччыси кулиса сайсьыс...
Синьор Карабас Барабас аддзис менӧ.
— Тэ кывзысян, негодяй! — И сійӧ уськӧдчис, медым кватитны менӧ да шыбитны биӧ, но бара дзугсис аслас тошкас да, чорыда гримгысьӧмӧн, улӧсъяс пӧрлӧдлігтыр, нюжӧдчис джоджас.
Ог помнит, кыдзи ме лои ӧшинь сайын, ывлаын, кыдзи вуджи потшӧс вомӧн. Пемыдас шумитіс тӧв, клестайтіс зэр.
Менам юр весьтын сьӧд кымӧрыс югзьыліс чард биӧн, и дас воськов ылнаысь ас бӧрысь аддзи котӧртысь Карабас Барабасӧс да гузеняясӧн вузасьысьӧс... Ме мӧвпышті: «пӧгибниті», сэсся джӧмді, уси мыйкӧ небыд вылӧ да шоныд вылӧ, кутчыси кодлыкӧ пельясас...
Тайӧ вӧлӧма руд кӧч. Повзьӧмысла сійӧ горӧдіс, вылӧ-вылӧ чеччыштліс, но ме топыда кутчыси сылы пельясас, и ми пемыдас гӧнитім муяс, виноградникъяс, градйӧръяс вомӧн.
Кор вӧлі кӧч мудзас да пуксяс, ӧбидитчӧм пырысь пондас йирсьыны вожа паръяснас, ме окавлі сылысь плешсӧ.
— Но, пӧжалуйста, но ещӧ неуна скачитыштам, рудіникӧй...
Кӧч ышловзяс, и ми бара тӧвзям код тӧдас кытчӧ — веськыдвывлань, то шуйгавывлань...
Кор кымӧръяс разалісны да петіс тӧлысь, гӧра улысь ме аддзи ӧтарӧ-мӧдарӧ пӧлӧстчӧм кӧлӧкӧльничаяса омӧлиник кар.
Туй кузяыс карлань котӧртісны Карабас да гузеняясӧн вузасьысь.
Кӧч шуис:
Ок-ма, вот кутшӧм кӧч шудыд! Найӧ мунӧны Бӧбкарӧ, медым медавны пӧлитшӧскӧй понъясӧс. Пом ӧні миянлы, ми пӧгибнитім.
Кӧч уси сьӧлӧмнас. Сутшкысис нырнас лапаяснас да пельяссӧ ӧшӧдіс.
Ме кевмыси, ме бӧрді, ме весиг кок вылас юрбиті сылы. Кӧч эз вӧрзьы.
Но кор карсянь пондісны скачитны веськыдладор лапаясас сьӧд кӧртӧдъяса да чангыль ныра кык бульдог, кӧч став кучикнас кутіс посньыдика тіравны, — ме муртса удиті сы вылӧ верзьӧмӧн чеччыштны, и сійӧ кутіс тӧвзьыны вӧрті мыйвынсьыс...
Сэсся тэ ачыд аддзылін, Буратино.
Пьеро помаліс висьтсӧ, и Буратино виччысьӧм пырысь юаліс сылысь:
— А кутшӧм керкаын, кутшӧм посувса жырйын сійӧ ӧдзӧсыс, кодӧс позьӧ восьтыны восьтаннас?
— Карабас Барабас эз удит висьтавны сы йылысь... Ок, абу-ӧмӧй миянлы ӧткодь, — восьтаныс ты пыдӧсын... Ми некор ог аддзылӧй шуд...
— А тайӧс тэ аддзылін? — горӧдіс сылы пеляс Буратино. И кыскыліс зепсьыс восьтансӧ да бергӧдлыштіс сійӧн Пьеро ныр водзын. — Со сійӧ!
 
БУРАТИНО ДА ПЬЕРО ЛОКТӦНЫ МАЛЬВИНА ОРДӦ, НО НАЛЫ МАЛЬВИНАКӦД ДА АРТЕМОН ПУДЕЛЬКӦД ПЫР ЖӦ ЛОӦ ПЫШЙЫНЫ
 
Кор шондіыс кыпӧдчис скалистӧй гӧра йыв весьтӧ, Буратино да Пьеро петісны куст улысь да котӧртісны эрд вомӧн, кыті тӧрыт войнас войдур нуӧдліс Буратиноӧс югыдлӧз юрсиа ныв керкаысь Бӧбмуӧ.
Пьеро вылӧ тешкодь вӧлі видзӧдны, — сэтшӧма сійӧ тэрмасис регыдджык аддзывны Мальвинаӧс.
— Кывзы, Буратино, — юавліс сійӧ быд дас вит здук мысти, — а мый — сійӧ ме вылӧ рад лоӧ?
— А ме мыйӧн тӧда...
Дас вит здук мысти бара пондіс юасьны:
— Кывзы, Буратино, а друг сійӧ оз ло рад?
— А ме мыйӧн тӧда.
Медбӧрын найӧ аддзисны ичӧтик еджыд керка, кодлӧн ӧшинь ставниясас серпасалӧма вӧлі шонді, тӧлысь да кодзувъяс.
Трубасьыс вӧлі кайӧ тшын. Сыысь вылынджык кывтіс кань юр вылӧ мунысь неыджыд кымӧр.
Пудель Артемон пукаліс кильчӧ вылас да кадысь-кадӧ эрыштчывліс сійӧ кымӧр вылас.
Буратинолы эз вӧв зэв окота бӧр локны югыдлӧз юрсиа нывка ордӧ. Но сійӧ вӧлі тшыг да ещӧ ылысянь на кыскыштіс нырнас пузьӧдӧм йӧвлысь дуксӧ.
— Нывка кӧ бара пондас миянӧс велӧдны, пӧттӧдз юа йӧвсӧ — да нинӧм вылӧ ме татчӧ ог кольччы.
Тайӧ каднас Мальвина петіс керкасьыс. Ӧти киас сійӧ кутіс фарфоровӧй кофейник, мӧдас — печеньӧ тыра кӧрзина.
Мальвина век на вӧлі бӧрдӧм синъяса, — сійӧ збыль чайтіс, мый Буратиноӧс чуланысь кыскисны шыръяс да сёйисны.
Сӧмын на сійӧ пуксис лыаа туй вылын сулалан акань пызан сайӧ, — дзоридзьяс кутісны вӧрны, кыдзи еджыд да виж коръяс, кыпӧдчисны сы весьтӧ бобувъяс и сэк локтісны Буратино да Пьеро.
Мальвина сэтшӧм паськыда восьтіс синъяссӧ, мый пуысь вӧчӧм кыкнан детинаыс эськӧ вӧля пырысь вермисны чеччыштны сэтчӧ.
Мальвинаӧс аддзӧм бӧрын Пьеро кутіс бормочитны сэтшӧм тӧлктӧм да бӧб кывъяс, мый ми найӧс тані ог вайӧдӧй.
Буратино шуис, быттьӧ нинӧм эз и вӧвлы:
— Вот ме сійӧс вайӧді, — воспитывайт...
Мальвина медбӧрын гӧгӧрвоис, мый тайӧ абу вӧт.
— Ак, кутшӧм шуда! — вашнитіс сійӧ, но пыр жӧ сэні верстьӧ морт гӧлӧсӧн содтіс: — Зонкаяс, мунӧй пырысь-пыр жӧ мыссьыны да пиньяснытӧ весавны. Артемӧн нуӧд найӧс юкмӧс дорӧ.
— Тэ аддзан, — ропкыштіс Буратино, — сылӧн юрас пыр ӧти йӧй мӧвп — мыссьыны, да весавны пиньяс. Аслас сӧстӧмлуннас кӧть кодӧс свет вывсьыс выживитас...
Век жӧ найӧ мыссисны. Артемӧн бӧж йывса тугнас весалыштіс налысь шабурторъяссӧ...
Пуксисны пызан сайӧ. Буратино сюяліс кыкнан вомкӧтшас. Пьеро весиг эз курччыв ни ӧти кусӧк пирожнӧйысь, сійӧ видзӧдіс Мальвина вылӧ сідз, быттьӧ сійӧс вӧлі вӧчӧма миндальнӧй тестаысь. Бӧръявылыс нывка дӧзмис.
— Но, — шуис сійӧ Пьеролы, — мый тэ сэтшӧмсӧ аддзин менам чужӧмысь? Сёй асъятӧ, ёна кора, шаня.
— Мальвина, — вочавидзис Пьеро, — ме важӧн нин нинӧм ог сёй, ме гижала кывбуръяс...
Буратино тіравны кутіс серамысла.
Мальвина кутіс шензьыны да бара паськыда восьтіс синъяссӧ.
— Сідз кӧ — лыддьышт ассьыд кывбуръястӧ.
Лӧсьыдик кинас сійӧ пыкис банбоксӧ да мичаник синъяссӧ лэптіс кань юр модаа кымӧр вылӧ.
Пьеро кутіс лыддьыны кывбуръяс сэтшӧм омлялан гӧлӧсӧн, быттьӧ сійӧ пукаліс джуджыд юкмӧс пыдӧсын:
Скамъя тырис дзоньнас — Тыр со нывъяс, зонъяс Карусельлы паныд — Гажыс, гажыс тані!
Лӧсьыд карусельын, Шумитӧ тӧв пельын, Карусельса вӧвъяс — Ставыс быттьӧ ловъя.
Код нӧ эсійӧ нылыс Тӧвзьӧ повзьӧм пырысь, И серамысь оз овсьы, И чеччыны оз кӧсйы?
Чужӧм сылӧн ӧзйӧ, Кудриясыс тӧвзьӧ, — Быд нылысь медмича. Код нӧ нылыс сійӧ? — Мальвина тай миян.
Эз на удит Пьеро помӧдз лыддьыны кывбурсӧ и Мальвина эз на удит ошкыштны кывбурсӧ, коді сылы вывті воис сьӧлӧм вылас, кыдзи лыаа туй вылын тыдовтчис жаба:
Синъяссӧ зэв мисьтӧма быльӧдӧмӧн, сійӧ шуис:
— Талун войнас выжывмӧм лымышка Тортила висьталіс Карабас Барабаслы зарни восьтан йылысь ставсӧ...
Мальвина горӧдіс, кӧть нинӧм эз гӧгӧрво. Пьеро вунӧдчис, кыдзи и став поэтъясыс, горӧдіс кымынкӧ тӧлктӧм кывъяс, кодъясӧс ми татчӧ ог вайӧдӧй. Но, Буратино пыр жӧ зьвирк чеччис да кутіс сюявны зептас печеньӧ, сахар да кампетъяс.
— Пышъямӧй, кыдз мый позьӧ ӧдйӧджык. Пӧлитшӧскӧй понъяс кӧ вайӧдасны татчӧ Карабас Барабасӧс — сэк пропадитам.
Мальвина кельдӧдіс, лои кыдзи еджыд бобувлӧн бордйыс. Пьеро чайтіс, мый сійӧ кулӧ, да пӧрӧдіс сы вылӧ кофейниксӧ, и Мальвиналӧн мича платьӧыс быдсӧн кӧтасис какаоӧн.
Гораа увтчӧмӧн уськӧдчис Артемон, — сылы ӧд лоӧ вӧлі мыськыны Мальвиналысь платьӧяссӧ, — кватитіс Пьероӧс шошаӧдыс да кутіс пыркӧдны, кытчӧдз Пьеро эз шу мыкталігтырйи:
— Тырмас, пӧжалуйста...
Жаба видзӧдіс тайӧ ноксьӧм вылас былялӧм синъясӧн да бара шуис:
— Пӧлитшӧскӧй понъяскӧд Карабас Барабас лоас тані час четверть мысти...
Мальвина котӧрӧн муніс вежсьыны. Пьеро пикӧвоӧм морт моз чегъяліс кияссӧ да весиг заводитліс увлань юрӧн нӧйтчыны лыаа туй вылас. Артемон кыскаліс гортса кӧлуй тыра ёкмыльяс. Ӧдзӧсъяс швачкакылісны. Пышкайяс лёкысь пондісны чиргыны кустъясын. Чикышъяс лэбалісны дзик му бердӧдыс. Повзьӧмнысӧ содтӧм могысь, шуштӧма серӧктіс чердакын сюзь.
Буратино ӧтнас эз шӧйӧвош. Сійӧ кӧрталіс Артемон мыш вылӧ медся колана кӧлуй тыра кык ёкмыль. Ёкмыльяс вылас пуксьӧдіс Мальвинаӧс, коді вӧлі пасьтасьӧма туйын ветлан лӧсьыдик платтьӧӧн. Пьеролы сійӧ тшӧктіс кутчысьны пон бӧжӧ. Ачыс сувтіс водзас:
— Некутшӧм паника мед эз вӧв! Пышъямӧй!
Кор найӧ, — пон водзвылын мужественнӧя восьлалысь Буратино, ёкмыльяс вылын зӧркакылысь Мальвина да глупӧй кывбуръясӧн тырӧм юра Пьеро, — кор найӧ петісны сук турун пӧвстысь шыльыд эрд вылӧ, — вӧрсянь мыччысис Карабас Барабаслӧн дзугсьӧм тошкыс. Кипыдӧснас сійӧ сайӧдӧма вӧлі синъяссӧ шондісьыс да гӧгӧр видзӧдалӧ местасӧ.
 
ВӦР ДОРЫН ПАНСЬӦ ЛЁК КОСЬ
 
Синьор Карабас домӧд йылын вайӧдіс кык пӧлитшӧскӧй понйӧс. Шыльыд эрд вылысь пышйысьясӧс аддзӧм бӧрын, сійӧ паськӧдіс кузь пиньяса вомсӧ.
— А-а! — равӧстіс сійӧ да лэдзис понъяссӧ.
Скӧр понъяс войдӧр кутісны бӧр лапаяснас коявны мусӧ. Найӧ весиг эз эравны, найӧ весиг видзӧдісны дзик мӧдарӧ, а эз пышйысьяс вылӧ. Вот кыдзи найӧ гӧрдитчисны асланыс вынӧн.
Сэсся понъяс ньӧжйӧник мӧдӧдчисны сыладорӧ, кӧні садь быртӧдз повзьӧмӧн сулалісны Буратино, Артемон, Пьеро да Мальвина.
Кажитчӧ ӧні ставыс воши. Карабас Барабас варгыль восьласӧн локтіс пӧлитшӧскӧй понъяс бӧрся. Тошкыс сылӧн здукысь здукӧ петліс шабур зепсьыс да кыссис кок увтіыс.
Артемон лэдзис бӧжсӧ да лёкысь пондіс эргыны. Мальвина шенасис кияснас:
— Пола, пола!
Пьеро лэдзис дӧрӧм сосъяссӧ да видзӧдіс Мальвина вылӧ, мый ӧні ставыс эштӧма.
Медводз кватитчис Буратино.
— Пьеро, — горӧдіс сійӧ, — босьт нывкасӧ киӧдыс да котӧртӧй ты дорӧ, кӧні юсьясыс!.. Артемон, шыбит ёкмыльястӧ, пӧрччы часітӧ, — кутан косясьны!..
Мальвина мыйӧн кыліс тайӧ мужественнӧй распоряжениесӧ, чеччыштіс Артемон вылысь да, платтьӧсӧ кутӧмӧн, котӧртіс ты дорӧ. Пьеро котӧртіс сы бӧрся.
Артемон шыбитіс ёкмыльяссӧ, пӧрччис лапасьыс часісӧ да бӧж йывсьыс бантсӧ. Жергӧдіс еджыд пиньяссӧ да, мускулъяссӧ упражняйтӧм могысь, чеччыштліс веськыд вылӧ, чеччыштліс шуйга вылӧ, и сідз жӧ нюжӧдчӧмӧн кутіс бӧрвыв коявны мусӧ бӧр лапаяснас.
Буратино кавшасис сира ствол кузя эрд вылын ӧткӧн сулалысь таллян пожӧм йылӧ, да сэсянь кутіс гӧлӧс тырнас горзыны, омлявны, чирзыны:
— Зверъяс, лэбачьяс, гут-гагъяс! Миянӧс нӧйтӧны! Мездӧй нинӧмӧн мыжтӧм ичӧтик пу мортъясӧс!..
Пӧлитшӧскӧй бульдогъяс быттьӧ сӧмын на ӧні аддзисны Артемонӧс да ӧтпырйӧ уськӧдчисны сы вылӧ. Пельк пудель пескыльтчис да пиньяснас тшапнитіс ӧти понсӧ дженьыд бӧж йылӧдыс, а мӧдсӧ лядьвейӧдыс.
Бульдогъяс зэв не пелька бергӧдчисны да бара уськӧдчисны пудель вылӧ. Сійӧ вылӧ-вылӧ чеччыштлӧмӧн лэдзис найӧс ас увтіыс да бара удитіс парсыштны ӧтикыслысь боксӧ, мӧдыслысь — мышкусӧ.
Бульдогъяс коймӧдысь уськӧдчисны сы вылӧ. Сэки Артемон бӧжсӧ турун бердӧ лэдзӧмӧн кутіс котравны эрд вывті кытшъясӧн, пӧлитшӧскӧй понъясӧс то дзик матӧдз лэдзлас ас дінас, то дзик найӧ нырув бокӧ чеччыштлас.
Чангыль ныра бульдогъяс ӧні прамӧя скӧрмисны, заводитісны сільгыны, котралісны Артемон бӧрся тэрмасьтӧг, вӧліны дасьӧсь бурджык кувны, но век жӧ воӧдчыны пиньясӧн пудельлы голяӧдзыс.
Тайӧ каднас Карабас Барабас локтіс таллян пожӧм дорӧ, кватитіс стволӧдыс да кутіс пыркӧдны.
— Лэччы, лэччы!
Буратино кияснас, кокъяснас, пиньяснас кутчысис увйӧ. Карабас Барабас пусӧ пыркӧдіс сідз, мый увъяс вылас став кольясыс пондісны качайтчыны.
Итальянскӧй пожӧм вылын кольясыд бытшласьысьӧсь, сьӧкыдӧсь, неыджыд дыня ыдждаӧсь. Лотшкыны кӧ сэтшӧм колльӧн юрад — ой-ой.
Буратино муртса вермис кутсьыны качайтчысь уввож вылын. Сійӧ аддзис, мый Артемон гӧрд рузум кодь кывсӧ нюжӧдӧма нин да скачитны пондіс пыр ньӧжйӧджык.
— Вай восьтансӧ, — равӧстіс Карабас Барабас паськӧдӧм вомӧн.
Буратино кутіс кыссьыны уввож кузяыс, воис ыджыд коль дінӧдз да кутіс пиньнас йирны кольлысь засӧ, код йылын тоньвидзис колльыс. Карабас Барабас тракнитіс пусӧ ёнджыка, и сьӧкыд коль лэбис улӧ, — и шняпкысис веськыда сылы кузь пиньяса вомас.
Карабас Барабас весиг шняп пуксис.
Буратино нетшыштіс мӧд коль, и сійӧ шняпкысис Карабас Барабаслы юрпыдӧсас барабанӧ моз.
— Миянӧс нӧйтӧны! — бара горӧдіс Буратино. — Нинӧмӧн мыжтӧм ичӧтик пу мортъяслы локтӧй отсӧг вылӧ!
Отсӧг вылӧ медводз локтісны джыджъяс, — чилсйӧдігтыр лэбалӧмӧн, найӧ кутісны вундавны сынӧдсӧ бульдогъяс ныр увті.
Понъяс весь тшолсйӧдлісны пиньнаныс, джыджыд абу гут: рудов чард би моз ж-жикнитасны понъяс ныр бокті!
Кань юр кодь кымӧр сайсянь лэбзис варыш — буретш сійӧ, коді пыр вайлывліс Мальвиналы пӧткаяс, — сійӧ сатшкис гыжъяссӧ пӧлитшӧскӧй понлы мышкас, ён бордъяс вылас кыпӧдіс понсӧ да шнёп лэдзис сійӧс...
Понйыд горзігтырйи шнёпкысис вывлань лапаясӧн.
Артемон лэбыштіс боксяньыс мӧд пон вылас, зутшкис сійӧс морӧснас, пӧрӧдіс, курччис и бӧрвыв чеччыштіс...
И бара пондісны тӧвзьыны эрд вывті ӧтка пожӧм гӧгӧр Артемон, а сы бӧрся нӧйтӧм да пурӧм пӧлитшӧскӧй понъяс.
Артемонлы отсӧг вылӧ мӧдӧдчисны жабаяс. Найӧ вӧлі вайӧны кык уж-змейӧс, кодъяс пӧрысьысла вӧлі синтӧммӧмаӧсь. Уж-змейяслы матысьмис жӧ кувсян кад — кувны либӧ сісь мыр улын либӧ цапля рушку пытшкын. Жабаяс ышӧдісны найӧс кувны герой моз.
Веськыд сьӧлӧма Артемон ӧні решитчис нинӧм вылӧ видзӧдтӧг петны паныд бульдогъяслы.
Пуксис бӧж вылас и жергӧдіс клык-пиньяссӧ.
Бульдогъяс уськӧдчисны сы вылӧ и куимнаныс гӧгыльтчисны тупыльӧн.
Артемон тшолсйӧдліс пиньяснас, парсаліс гыжъяснас. Артемонлысь курччасьӧм да парсасьӧмсӧ пыдди пуктытӧг, бульдогъяс виччысисны ӧти тор: кыдз эськӧ судзӧдчыны Артемонлы горшас да кувтӧдзыс курччыны. Чирзӧм да омлялӧм кыптіс эрд пасьтаыс.
Артемонлы отсӧг вылӧ локтісны ёж семья: ёжыс ачыс, ёж гӧтырыс, ёжыслӧн тёщаыс, ёжлӧн верӧссайӧ мунтӧм кык тьӧтка да ичӧтик ёж пияныс.
Лэбисны, дзизгисны зарни плащьяса сьӧдов-бархат рӧма лӧдзьяс, бордъяснас чушкакылісны скӧр шершеньяс. Кыссисны жужалицаяс да кузь усъяса курччасьысь жукъяс.
Став зверъяс, лэбачьяс да гут-гагъяс асьнысӧ жалиттӧг уськӧдчисны лӧг петкӧдлан пӧлитшӧскӧй понъяс вылӧ:
Ёж, ёж гӧтыр, ёжлӧн тёщаыс, ёжлӧн верӧс сайӧ петтӧм кык тьӧткаыс да ичӧтик ёж пияныс гӧглясисны тупыльяс моз да крокет шар ӧдӧн кучкалісны ем йыв кодь гӧннаныс бульдогъяслы нырас.
Лӧдзьяс, шершеньяс лэбигмозныс чуткылісны найӧс яда чушканъяснас. Кодзувкотъяс тэрмасьтӧг пырисны бульдогъяслы ныррозьясас да сэні лэдзалісны ассьыныс яда шомавасӧ.
Жужелицаяс да жукъяс курччалісны понъяслысь гӧгсӧ.
Крукыля нырнас варыш кокаліс юр пыдӧсас то ӧти понсӧ, то мӧдсӧ.
Бобувъяс да гутъяс сук кымӧрӧн лэбалісны бульдогъяс син водзын да сайӧдісны югыдсӧ.
Жабаяс дасьӧн кутісны кык уж-змейӧс, кодъяс гӧтовӧсь вӧліны кувны любӧй минутӧ геройскӧй смертьӧн.
И вот, кор ӧти бульдогыс паськыда паськӧдіс вомсӧ, медым несйыны кодзувкотъясӧн лэдзӧм ядовитӧй кислотасӧ, — синтӧм пӧрысь уж уськӧдчис сылы веськыда горшас да ниглясьӧмӧн пырис кишкаясӧдзыс. Тадзи жӧ вӧчисны и мӧд бульдогыскӧд: мӧд синтӧм ужыс уськӧдчис сылы вомас. Пурӧм, чушкалӧм, парсалӧм кыкнан бульдогыс пӧдігтырйи кутісны беспомощнӧя туплясьны муын. Веськыд сьӧлӧма Артемон косьысь петіс вермысьӧн.
Тайӧ каднас Карабас Барабас кыдзкӧ бӧръявылыс перйис ыджыд вомсьыс сутшкасьысь кольсӧ.
Юр пыдӧсас котшкӧмысь сылӧн былявлісны синъясыс. Шатласьӧмӧн сійӧ бара шарашитчис таллян пожӧм пучӧрйӧ. Тӧлыс шевкйӧдліс сылысь тошсӧ.
Пу туган йылын пукаліг, Буратино казяліс, мый тӧлӧн кыпӧдӧм тош помыс Карабас Барабаслӧн сибдіс сира пу ствол бердас.
Буратино ӧшӧдчис уввож йылас да, эльтчӧмӧн, кутіс чирзыны:
— Дяденька, он суӧд, дяденька он суӧд...
Сэсся чеччыштіс муас да кутіс котравны пожӧм гӧгӧрыс. Карабас Барабас, медым кватитны зонкаӧс, кияссӧ нюжӧдӧмӧн, шатласигтыр, котӧртіс сы бӧрся пу гӧгӧрыс.
Кытшовтіс ӧтчыд, вот-вот нин быттьӧ и кватитіс пышйысь зонкаӧс крукыля чуньяснас, кытшовтіс мӧдысь, кытшовтіс коймӧдысь... Тошкыс сылӧн сэк гартчис ствол гӧгӧрыс, пыр топыдджыка ляскысис пожӧм сирнас.
Кор тошкыс ставнас гартчис да Карабас Барабас нырнас зурасис пуӧ. Буратино мыччӧдліс сылы кузь кывсӧ да котӧртіс Юсь ты дорӧ — корсьны Мальвинаӧс да Пьероӧс. Понъясӧн трепайтӧм Артемон куим лапа вылын, нёльӧдсӧ кусыньтӧмӧн, котӧртіс сы бӧрся чотігтырйи.
Эрд вылӧ колины кык пӧлитшӧскӧй пон, кодъяс вылӧ, тыдалӧ, оз позь вӧлі ӧні сетны и кулӧм кос гутйӧс, да синьор Карабас Барабас, акань наукаяс кузя шӧйӧвошӧм доктор, кодлӧн тошкыс топыда сибдӧма вӧлі таллян пожӧм бердӧ.
 
МУ ГОРСЙЫН
 
Мальвина да Пьеро пукалӧны вӧлі васӧдіник шоныд вутш вылын, камышъяс пӧвстын. Вывсяньыс найӧс сайӧдіс чирк бордъясӧн да нёнялӧм номъясӧн тырӧм черань вез.
Ичӧтик югыдлӧз лэбачьяс, ӧти камышысь мӧд камышӧ жбыркъялӧмӧн да гажаа шензьӧмӧн, видзӧдлывлісны ёна бӧрдысь нывка вылӧ.
Ылын кылісны ӧтчаяннӧй горзӧмъяс да чирзӧм, — тайӧ Буратино да Артемон, тыдалӧ, ыджыд донӧн вузалӧны вӧлі ассьыныс олӧмнысӧ.
— Пола, пола, — шуаліс Мальвина да ёна шогысла лапкорйӧн тупкывліс васӧд чужӧмсӧ.
Пьеро пондыліс бурӧдны сійӧс кывбуръясӧн:
Вутш вылын ми ӧні,
Дзоридзьяс со кӧні
Быдмӧны приятнӧйӧсь,
Вижӧсь, ароматнӧйӧсь,
Пондам гожӧм-тулыс
Овны тан, вутш вылас
Мальвинакӧд кыкӧн,
Гажа миян сыкӧд...
Мальвина зымӧдіс сы вылӧ кокъяснас.
— Тэ менӧ дӧзмӧдін, дӧзмӧдін, зонка... Нетшышт менлы вылӧ свежӧй лапкор, — он ӧмӧй аддзы, со тайӧ корйыс дзоньнас кӧтасьӧма да розьӧссьӧма.
Друг зыкыс да чирзӧмыс лӧнис. Мальвина ньӧжйӧник шеныштіс кияснас.
— Артемон да Буратино пӧгибнитісны...
И шыбитчис чужӧмнас вутш вылӧ, веж нитш пиӧ.
Пьеро тӧлктӧг кутіс жӧдзны сы дінын. Тӧлыс надзӧник шутьлаліс камыш шепъясӧн. Медбӧрын кутісны кывны кок шыяс. Тӧдӧмысь, тайӧ локтӧ Карабас Барабас, медым лёкысь кватитны да сюйны Мальвинаӧс да Пьероӧс аслас пыдӧстӧм зептас. Камышъяс костасисны, — тыдовтчис Буратино: нырыс сылӧн чурвидзис, а вомыс вӧлі пельясӧдзыс. Сы бӧрся чотыштӧмӧн кыссис гӧгӧр парсалӧм Артемон, код мышку вылӧ вӧлі кӧрталӧма кык ёкмыль.
— Мӧвпыштӧмаӧсь мекӧд косясьны! — шуис Буратино. Мальвина да Пьеро радлӧм вылӧ видзӧдтӧг. — Мый меным каньыд, мый мен ручыд, мый мен пӧлитшӧскӧй понъясыд, мый мен ачыс Карабас Барабасыд — тьфу! Нывка, пуксьы пон вылас, зонмӧ, кутчысь пон бӧжас. Мӧдімӧй...
И сійӧ мужественнӧя кутіс восьлавны вутшъяс вывті, гырддзаяснас камышсӧ вешталӧмӧн, — мӧдлапӧвланьыс, ты пӧлӧныс кытшовтчӧмӧн.
Мальвина и Пьеро весиг эз лысьтны юавны, мыйӧн помасис пӧлитшӧскӧй понъяскӧд косьыс да мыйла найӧс оз туяв Карабас Барабасыс.
Кор воисны ты мӧдар вадорӧ, веськыд сьӧлӧма Артемон кутіс омлявны да чотны став лапаяснас. Колӧ вӧлі вӧчны шойччӧг, медым кӧртавны сылысь ранаяссӧ. Пожӧм ыджыд вужъяс улысь, коді быдмӧ вӧлі изъя мыльк вылын, аддзисны найӧ му горс. Сэтчӧ кыскисны ёкмыльяссӧ, и сэтчӧ жӧ пырис Артемон. Веськыд сьӧлӧма пон первой нюліс быд лапа, сэсся нюжӧдіс Мальвиналы. Буратино косявліс Мальвиналысь важ дӧрӧмсӧ бинт вылӧ, Пьеро найӧс кутіс, Мальвина кӧртавліс лапаяссӧ.
Ранаяссӧ кӧртавлӧм бӧрын, Артемонлы пуктісны градусник, и пон спокойнӧя унмовсис.
Буратино шуис:
— Пьеро, котӧртлы ты дорӧ да вай ва.
Пьеро кывзысьӧм пырысь довгис, вомгорулас кывбуръяс бормочитігтырйи да джӧмдалігтырйи, ветлігас тшайник вевтсӧ воштіс, васӧ вайыштіс муртса тшайник пыдӧсас.
Буратино шуис:
— Мальвина, котӧртлы да ӧктышт кос увъяс бипур пестыны.
Мальвина кӧритан синъясӧн видзӧдліс Буратино вылӧ, лэптыштліс пельпомъяссӧ, да вайис кымынкӧ кос турун идз.
Буратино шуис:
— Вот наказаньӧ тайӧ бура воспитайтӧм йӧзыдкӧд...
Ачыс сэсся вайис ва, ачыс чукӧртіс кос увъяс да пожӧм кольяс, му горсйӧ пыранінӧ ачыс пестіс бипур сэтшӧм шумаӧс, мый кузь пожӧм йылын увъясыс быдсӧн кутісны качайтчыны... Ачыс пузьӧдіс какао.
— Зіля! Пуксьӧй завтракайтны...
Тайӧ каднас Мальвина пыр чӧв оліс паръяссӧ топӧдӧмӧн. Но ӧні сійӧ шуис зэв чорыда, верстьӧ морт гӧлӧсӧн:
— Эн думайт, Буратино, мый тэ кӧ косясин понъяскӧд да вермин, спаситін миянӧс Карабас Барабасысь и водзӧ пыр кутін асьтӧ мужественнӧя, — мый ӧні тэнӧ тайӧ мездас сёйӧм водзвылын кияс мыськӧмысь да пиньястӧ весалӧмысь...
Буратино сідзи и пуксис места вылас: — вот тэн и на! — былялӧм синъясӧн видзӧдліс кӧрт кодь чорыд характера нывка вылӧ.
Мальвина петіс му горсйысь да кипыдӧсъяснас шлёчнитіс:
— Бобувъяс, гусеницаяс, жукъяс, жабаяс...
Эз коль на и минута — локтісны дзоридз бусӧн тырӧм гырысь бобувъяс да куйӧдувса зумыш жукъяс.
Кынӧмъяс выланыс шляпиктісны жабаяс... Бобувъяс, бордъяснас лолалігтырйи, пуксялісны му горс стенӧ, медым пытшкӧсыс вӧлі гажа да гылалан муыс эз веськав сёян пытшкӧ.
Куйӧдувса жукъяс му горс джоджысь ёгсӧ гӧгльӧдлісны ёкмыльясӧ да шыблалісны найӧс ывлаӧ.
Тшӧгӧм еджыд гусеница кавшасис Буратино юр вылӧ да, сы ныр йылӧ тоньгӧдчӧмӧн, пычиктіс сылы пиньяс вылас неуна паста. Кӧсъян, он кӧсйы — быть лоӧ пиньтӧ весавны.
Мӧд гусеница пиньяссӧ весаліс Пьеролысь.
Кыськӧ локтіс унзіль барсук, коді вӧлі кузь гӧна порсь пи модаа... Лапаяснас сійӧ босьтліс коричневӧй лёльӧясӧс, пычиктіс наысь кӧмъяс вылӧ коричневӧй паста да бӧжнас зэв мичаа весаліс куимнан гоз башмаксӧ — Мальвиналысь, Буратинолысь да Пьеролысь.
Весалӧм бӧрас очсыштіс: а-ха-ха и катласигтыр муніс.
Лэбзис сэк места вылӧ ӧшйытӧм лэбач, — сера да гӧрд сорсъяса гажа кеня, сорсыс сылӧн пыр сувтлывліс, кор сійӧ шензис мый вылӧ кӧ.
— Кодӧс колӧ сынавны?..
— Менӧ, — шуис Мальвина. — Кудрит да сынав, менам юрсиӧй дзугсьӧма.
— А кӧн нӧ рӧмпӧштаныд? Кывзы, сьӧлӧмшӧр!
Сэки былялӧм синъяса жабаяс шуисны:
— Ми ваям...
Дас жаба кынӧмъяс выланыс шляпиктісны ты дорӧ. Зеркала пыдди вайисны рӧмпӧштан рӧма гычӧс; гыч вӧлі сэтшӧм тшӧг да унзіль, мый сылы вӧлі дзик веськодь, кытчӧ сійӧс кыскӧны. Гычӧс сувтӧдісны бӧж вылас Мальвина водзӧ. Медым сійӧ эз пӧд, вомас сылы кисьталісны тшайникысь ва. Зіля ноксьысь кеня кудритіс да сыналіс Мальвинаӧс. Сэсся виччысьӧмӧн стенсьыс босьтіс бобувъяс пӧвстысь ӧтиӧс пудритыштіс сійӧн нывкалысь нырсӧ.
— Дась, сьӧлӧмшӧр...
И — ффрр — сера ёкмыльӧн лэбзис му горсйысь.
Жабаяс рӧмпӧштан рӧма гычӧс бӧр кыскисны тыӧ. Буратинолы да Пьеролы — кӧсйыны кӧть эз кӧсйыны — быть лои мыськыны кияснысӧ и весиг сьыліяснысӧ тшӧтш. Мальвина сэки тшӧктіс пуксьыны завтракайтны.
Завтракайтӧм бӧрын, водзсьыс нянь крӧшкияс пыркнитӧм бӧрын, сійӧ шуис:
— Буратино, муса другӧ, тӧндзинад ми тэкӧд сувтім диктант вылӧ, ӧні водзӧ нуӧдам урок...
Буратинолы окота лои пышйыны му горсйысь, кытчӧ синъясыс видзӧдӧны. Но оз жӧ позь вӧлі эновтны беспомощнӧй ёртъясӧс да висьысь понйӧс... Сійӧ ропкыштіс:
— Гижсян кӧлуйсӧ ми эг босьтӧй...
— Неправда, босьтім, — ружӧктіс Артемон. Кыссис ёкмыль дорӧдз, пиньяснас разис сійӧс да кыскис сэсь чернила тыра пузырок, пенал, тетрадь и весиг ичӧтик глобус тшӧтш кыскис.
— Эн кут ручкатӧ вывті чорыда топӧдӧмӧн да вывті матіті перӧ дінтіыс, а то чернилаӧн лякӧсьтан чуньястӧ, — шуис Мальвина. Сэсся мича синъяссӧ веськӧдіс му горс пӧтӧлӧкӧ бобувъяс вылӧ, да кӧсйис...
Тайӧ каднас кыліс кос увъяслӧн трачкӧдчӧм, кыз гӧлӧсъяс, — му горс дінті прӧйдитісны лечитчан гузеняясӧн вузасьысь Дуремар да кокъяссӧ кыскӧмӧн восьлалысь Карабас Барабас.
Акань театрса директорлӧн плеш вылас вӧлі ыджыд йӧг, нырыс пыктӧма, тошкыс — пратьӧсь да сирӧссьӧма.
Ойзӧмӧн да сьӧласьӧмӧн сійӧ висьтавліс:
— Найӧ ылӧ пышйыны эз вермыны. Найӧ кӧнкӧ танӧсь, вӧрынӧсь.
 
НИНӦМ ВЫЛӦ ВИДЗӦДТӦГ, БУРАТИНО КӦСЙӦ ТӦДМАВНЫ КАРАБАС БАРАБАССЯНЬ ЗАРНИ ВОСЬТАНЛЫСЬ ГУСЯТОР
 
Карабас Барабас да Дуремар ньӧжйӧник прӧйдитісны му горс дінті.
Шыльыд эрд вылын тышкасигад лечитчан гузеняясӧн вузасьысь полӧмысла пукаліс кустъяс сайын. Кор ставыс помасис, сійӧ виччысьыштіс, кор Артемон да Буратино саялісны сук турун пӧвстӧ, и сӧмын сэки Карабас Барабаслысь сьӧкыдапырысь нетшыштіс таллян пожӧм пучӧр бердӧ сибдӧм тошсӧ.
— Но и тешитіс жӧ тэнӧ зонкаыд, — шуис Дуремар, — лоӧ тэныд балябӧжад пуктывны кык дюжина медся бур гузеняясӧс...
Карабас Барабас равӧстіс:
— Сё сюрс куль! Пыр жӧ вӧтӧдны негодяйясӧс!..
Карабас Барабас да Дуремар мӧдісны пышйысьяс кок туй кузя. Кияснаныс вешталісны найӧ турунсӧ, видлалісны быд куст, малалісны быд вутш.
Найӧ аддзылісны важ пожӧм вужъяс дінысь бипурлысь тшын, но налы и юраныс эз волы, мый сы вуж улын, му горсйын, дзебсясьӧны пуысь вӧчӧм ичӧтик мортъяс, да ещӧ ӧзтӧмаӧсь бипур.
— Тайӧ негодяй Буратиносӧ вундала перӧ ёсьтан пуртӧн торпыригӧдз, — мургис Карабас Барабас.
Пышйысьяс ланьтісны му горсйын.
Мый ӧні вӧчны? Пышйыны? Но ставнас бинталӧм Артемон чорыда узис. Понлы колӧ вӧлі узьны кызь нёль час, медым бурдасны сылӧн ранаясыс.
Эновтны ӧмӧй веськыд сьӧлӧма понйӧс му горсйӧ ӧтнассӧ?
Оз позь, оз позь, мезмыны кӧ — ставлы ӧтлаын, вошны кӧ — ставлы жӧ ӧтлаын...
Буратино, Пьеро да Мальвина му горс пытшкын ныръяснаныс сутшкысьӧмӧн дыр тӧлкуйтісны и шуисны: виччысьны тані асылӧдз, му горсйӧ пыранінсӧ сайлавны увъясӧн, а медым регыдджык бурдас Артемон, вӧчны сылы пӧткӧдан клизма.
Буратино шуис:
— Кӧть мед мый лоӧ, ме век жӧ кӧсъя тӧдмавны Карабас Барабаслысь, кӧні сійӧ ӧдзӧсыс, кодӧс восьтӧ зарни восьтаныс. Ӧдзӧс саяс эм мыйкӧ замечательнӧй шензьӧданатор... И сійӧ ваяс миянлы шуд...
— Пола тэтӧг кольччыны, пола, — ружӧктіс Мальвина.
— А Пьероыс тэныд мый вылӧ?..
— Ах! сійӧ сӧмын кывбуръяс лыддьӧ...
— Ме лев моз кута дорйыны Мальвинаӧс, — шуис Пьеро кирган гӧлӧсӧн, кутшӧм шыӧн сёрнитӧны зверьяс, — ті менӧ ещӧ он на тӧдӧй...
— Молодеч, Пьеро, важӧн эськӧ мед тадзи!
И Буратино уськӧдчис котӧртны Карабас Барабас да Дуремар кок туйяс кузя.
Сійӧ найӧс регыд аддзис. Акань театрса директор пукалӧ вӧлі ичӧтик ю дорын, Дуремар пуктӧ сылы йӧг вылас компресс вӧв шомкор коръясысь. Ылысянь кылӧ вӧлі, кыдзи Карабас Барабаслӧн тыртӧм рушкуыс лёкысь гуракылӧ, а лечитчан гузеняясӧн вузасьысьлӧн тыртӧм рушкуыс гажтӧма пискӧ.
— Синьор, миянлы быть колӧ нуръясьыштны, — шуаліс Дуремар, — негодяйясӧс корсьӧм вермас нюжавны войшӧр войӧдз.
— Ме эськӧ сёйи ӧні дзонь порсь пиӧс да кык уткаӧс, — гажтӧма вочавидзис Карабас Барабас.
Приятельяс довгисны Куим Гурина Харчевнялань — сылӧн вывескаыс тыдаліс чой йылын. Но Карабас Барабас да Дуремар дорысь водзджык да ӧдйӧджык уськӧдчис сэтчӧ котӧртны Буратино, турун бердӧ копыртчӧмӧн, мед сійӧс эз казявны.
Харчевня ӧдзӧс дорын Буратино гусьӧник локтіс ыджыд петук дінӧ, коді вӧлі аддзӧма сю тусь либӧ чипан сювтор да тшапа пыркӧдчӧ гӧрд сорснас, кок гыжъяснас шарӧдчӧ да тӧждысьӧм пырысь чуксалӧ курӧгъясӧс гӧститӧдны:
— Ко-ко-ко!..
Буратино чургӧдіс сылы кипыдӧс вылас миндальнӧй пирожнӧйлысь крӧшкияс.
— Гӧстит, синьор главнокомандующӧй.
Петук стрӧга видзӧдліс пуысь вӧчӧм зонка вылӧ, но эз вермы кутсьыны да кокыштіс сы кипыдӧсӧ.
— Ко-ко-ко!..
— Синьор главнокомандующӧй, меным колӧ пырны харчевняӧ, но сідз, медым кӧзяиныд эз казяв. Ме дзебся тэнад уна рӧма мича бӧж сайӧ, и тэ пыртӧд менӧ дзик гор дорӧдзыс. Ладнӧ?
— Ко-ко! — ещӧ гордӧйджыка шуис петук. Сійӧ нинӧм эз гӧгӧрво, но, медым не петкӧдлыны, мый сійӧ эз гӧгӧрво, тшапа мӧдӧдчис харчевня восся ӧдзӧслань.
Буратино кватитіс сійӧс бордъяс увтіыс, бокъясӧдыс, вевттьысис сійӧ бӧжӧн да лажыньтчӧмӧн пырис кывтӧ, буретш гор дорас, кӧні ноксис кушмӧм юра харчевняса кӧзяиныс, би вылын скӧвӧрдаяс бергӧдліс.
— Мун тась, бульон вӧчан пӧрысь яй! — горӧдіс петук вылӧ кӧзяин да сідз чужйис кокнас, мый петук — Кудахтах-тах! — сӧмын вевъяліс шуны да лёкысь горзӧмӧн лэбзис ывлаӧ повзьӧм курӧгъяс дінӧ.
Буратино, некодӧн аддзывтӧг, звиркнитіс кӧзяин кокъяс бокті да пуксис ыджыд сёй гырнич сайӧ.
Тайӧ каднас кывны кутісны Карабас Барабаслӧн да Дуремарлӧн гӧлӧсъяс.
Улӧ копрасьӧмӧн кӧзяин петіс налы паныд.
Буратино пырис сёй гырнич пытшкас да сэтчӧ ланьтӧдчис.
 
БУРАТИНО ТӦДМАЛӦ ЗАРНИ ВОСЬТАНЛЫСЬ ГУСЯТОР
 
Карабас Барабас да Дуремар нуръясисны пражитӧм порсь пиӧн. Кӧзяин кисьталіс стӧканъясӧ вина.
Карабас Барабас порсь кок лы нёнялігмоз шуис кӧзяинлы:
— Тэнад винаыд дрянь, но-ко кисьт меным эсійӧ гырничсьыс! — и лынас индіс гырнич вылӧ, кӧні пукаліс Буратино.
— Синьор, сійӧ гырничыс тыртӧм, — вочавидзис кӧзяин.
— Ылӧдчан, петкӧдлы.
Сэк харчевняса кӧзяин босьтіс гырничсӧ да бергӧдіс сійӧс увлань юрӧн. Буратино гырддзаяснас мыйвынсьыс мыджсис гырнич бокъясас, медым не усьны.
— Сэні мыйкӧ сьӧд тыдалӧ, — кирган гӧлӧсӧн шуис Карабас Барабас.
— Сэн мыйкӧ еджыд тыдалӧ, — шуис Дуремар.
— Синьоръяс, мед мен чирей петас кыв вылӧ, медым паралич лыяс коскӧ, — гырнич кӧ абу тыртӧм.
— Сідз кӧ сувтӧд сійӧс пызан вылӧ — ми кутам сэтчӧ шыблавны лыяс.
Гырничсӧ, кӧні пукаліс Буратино, сувтӧдісны акань театрса директор да гузеняясӧн вузасьысь костӧ. Буратино юр вылӧ кутісны гылавны вильӧдӧм лыяс да коркаяс.
Карабас Барабас уна вина юӧм бӧрад чургӧдіс тошсӧ билань, медым сэтысь войталыштіс сибдӧм сирыс.
— Пукта ме Буратиноӧс кипыдӧс вылӧ, — ошйысьӧмӧн шуаліс сійӧ, — мӧд кипыдӧсӧн клопка, — и сыысь кольӧ сӧмын ва места.
— Негодяй сійӧ сійӧс и заслужитіс, — шуаліс сы бӧрся, Дуремар, — но войдӧр бур эськӧ сылы пуктывны гузеняясӧс, медым найӧ нёнялісны став вирсӧ...
— Ог! — камӧдіс кулакнас Карабас Барабас. — Войдӧр ме сылысь мырддя зарни восьтансӧ...
Сёрни костӧ сюйсис сэся кӧзяин. — Сійӧ тӧдӧ нин вӧлі пуысь вӧчӧм ичӧтик мортъяс пышйӧм йылысь.
— Синьор, тіянлы нинӧм мудзтыны асьтӧ корсьысьӧмъяснад. Пырысь-пыр ме чукӧста челядьӧс, — тіян вина юиг кості найӧ зіля корсясны став вӧрсӧ да вайӧдасны татчӧ Буратиноӧс.
— Ладнӧ. Ыстыв челядьтӧ, — шуис Карабас Барабас гырысь сапӧг пыдӧсъяссӧ билань бергӧдӧмӧн. Сы вӧсна, мый сійӧ нин вӧлі код, то став горштырнас горӧдіс сьывны:
Менам йӧз зэв тешкодь,
Пуысь вӧчӧм мортъяс.
Аканьяс начальник,
Вот коді ме лоа...
Грознӧй Карабас,
Славнӧй Барабас...
Аканьяс ме водзын
Копрасьӧны улӧдз.
Мед кӧть акань мича —
Стрӧга сійӧс видза.
Налы дась век плеть,
Сизим вожа плеть.
Грӧзитышта плетьӧн —
Менам йӧз пыр рам, —
Сьыланкывъяс сьылӧ,
Деньга меным ӧктӧ
Ыджыд, паськыд зептам,
Ыджыд, паськыд зептам...
Сэк Буратино омлялан гӧлӧсӧн шыасис гырнич пытшсянь:
— Висьтав, коньӧрӧй, гусятортӧ, висьтав гусятортӧ...
Карабас Барабас виччысьтӧм торсьыс гальснитіс черлыяснас да былялӧм синъясӧн видзӧдліс Дуремар вылӧ.
— Тайӧ тэ?
— Эг, тайӧ эг ме...
— Коді нӧ шуис, медым ме висьталі гусятор йылысь?
Дуремар вӧлі суевернӧй морт, таысь ӧтдор сійӧ юис уна вина. Чужӧмыс сылӧн повзьӧмысла лӧзӧдіс да чукырӧссис сморчок-тшак моз. Сы вылӧ видзӧдӧмӧн и Карабас Барабас кутіс пиньяснас таркӧдчыны.
— Висьтав гусятортӧ, — бара шыасис гырнич пытшсянь таинственнӧй гӧлӧс, — а то он чеччы улӧс вывсьыс, коньӧрӧй!
Карабас Барабас пондыліс чеччыны, но весиг эз вермы и кыпӧдчыштлыны.
— Ку-ку-кутшӧм гу-гу-гусятор? — мыкталӧмӧн юаліс сійӧ.
Гӧлӧс вочавидзис:
— Лымышка Тортилалысь гусяторсӧ.
Повзьӧмысла Дуремар ньӧжйӧник пырис пызан улӧ. Карабас Барабаслӧн черлыыс лётмуні.
— Кӧні ӧдзӧсыс, кӧні ӧдзӧсыс? — быттьӧ арся войын трубаын тӧв омляліс, шыасис гӧлӧс...
— Висьтала, висьтала, сӧмын ланьт, ланьт, — вашкӧдӧмӧн шуис Карабас Барабас. — Ӧдзӧсыс пӧрысь Карло каморкаын, серпасалӧм гор сайын...
Муртса на сійӧ шуис тайӧ кывъяссӧ, ывлаысь пырис кӧзяин.
— Вот — надейнӧй челядь, сьӧм вылад найӧ вайӧдасны тіянлы, синьор, кӧть асьсӧ кульсӧ...
И сійӧ индіс тагӧс дорын сулалысь руч Алиса руч вылӧ да Базилио кань вылӧ. Руч вежливӧя пӧрччис важ шляпасӧ.
— Синьор Карабас Барабас кӧ козьналас миянлы гӧльлун вылӧ дас зарни деньга, ми сы киӧ сетам туйтӧм Буратиноӧс, тайӧ местасьыс вӧрзьывтӧг.
Карабас Барабас сюйліс кисӧ тош улас, жилетка зептас, кыскис дас зарни деньга.
— Со тіянлы сьӧм, а кӧні Буратиноыс?
Руч некымын пӧв лыддис деньгасӧ, ышловзис, джынсӧ сетіс каньлы да лапанас индіс:
— Сійӧ тайӧ гырничас, синьор, тіян ныр улын...
Карабас Барабас кватитіс пызан вылысь гырничсӧ да лёкысь швачкис сійӧс из джоджӧ. Торпыригъяс да вильӧдӧм лыяс пиысь чеччыштіс Буратино. Кор ставӧн сулалісны вомнысӧ паськӧдӧмӧн, Буратино ньӧв моз лыйыштіс харчевняысь ывлаӧ — веськыда петук дінӧ, коді тшапа видзӧдіс кулӧм нидзув вылӧ то ӧтар синнас, то мӧдарнас.
— Тайӧ тэ менӧ вузалін, — котлет вӧчны дасьтӧм важ яй, — скӧрысь нырсӧ чургӧдӧмӧн шуис сылы Буратино. — Но, ӧні пышйы мыйвынсьыд...
И сійӧ топыда кутчысис петуклы генерал бӧжас. Петук, нинӧм гӧгӧрвотӧг, паськӧдіс бордъяссӧ да уськӧдчис котӧртны кузь чӧръя кокъяснас. Буратино мӧдіс тӧвзьыны сы бӧжын гӧра горув, туй вомӧн, эрд вывті вӧрлань.
Карабас Барабас, Дуремар да харчевняса кӧзяин, чуймӧмсьыс палялӧм бӧрын, котӧрӧн петісны Буратино бӧрся. Но, кӧть мыйта найӧ эз дзоръявны гӧгӧрбок, Буратино некӧн оз вӧлі тыдав, сӧмын эрд кузя ылын мыйвынсьыс котӧртіс петук. Но ӧд быдӧнлы вӧлі тӧдса — петукыд йӧй, сійӧн петуклысь котӧртӧмсӧ некод пыдди эз пукты.
 
БУРАТИНО НЭМНАС ПЕРВОЙЫСЬ ВОШТӦ СТАВ ЛАЧАСӦ, НО СТАВЫС ТАЙӦ ПОМАСЬӦ ЛЮЧКИ
 
Йӧй петук мудзис, вомсӧ паськӧдіс да ӧдва нин котӧртіс. Буратино медбӧрын лэдзис сылысь трепайтчӧм бӧжсӧ.
— Мун, генерал, аслад курӧгъяс дорӧ...
И ӧтнас мӧдіс сэтчӧ, кӧні пу коръяс пыр яръюгыда дзирдаліс Юсь ты.
Вот и изъя мыльк вылын пожӧм, вот и му горс. Сэні гӧгӧр шыблалӧма вӧлі чегъясьӧм увъяс. Туруныс таляссьӧма кӧлеса туйясӧн.
Буратинолӧн ёна кутіс типкыны сьӧлӧмыс. Сійӧ чеччыштіс мыльк вывсянь, видзӧдліс чукля пу вужъяс улӧ...
Пещера вӧлі тыртӧм!!!
Мальвина ни Пьеро ни Артемон эз вӧвны.
Сӧмын туплясисны кык рузумтор. Сійӧ найӧс лэптіс, — тайӧ вӧліны Пьеро дӧрӧмысь нетшыштӧм сосъяс.
Ёртъяссӧ кодъяскӧ пышйӧдӧмаӧсь! Найӧ пӧгибнитісны. Буратино уси кымыньӧн, — нырыс сылӧн пыдӧ пырис муас.
Сӧмын ӧні сійӧ гӧгӧрвоис, кутшӧм донаӧсь сылы ёртъясыс. Мед ноксьӧ Мальвина велӧдӧмӧн, мед Пьеро кӧть сюрсысь лыддяс кывбуръяс, сетіс эськӧ ӧні весиг зарни восьтансӧ, медым бӧр аддзыны ёртъяссӧ.
Сы юр весьтын шытӧг кыпаліс небыд му чукӧр, петіс кельыдгӧрд ки пыдӧсъяса бархат куа вурдысь, чипӧстігмозыс куимысь несйис да шуис:
— Ме синтӧм, но ме зэв бура кыла. Татчӧ воліс ыжъясӧ доддялӧм телега. Сэні пукалісны Ай Руч, Бӧбкарса губернатор, да сылӧн туясьысьяс. Губернатор тшӧктіс:
— Арестуйтӧй негодяйясӧс, кодъяс виисны менсьым медбур пӧлитшӧскӧйясӧс обязанностьяс исполняйтігӧн! Арестуйтӧй!
Сыщикъяс вочавидзисны:
— Тяф!
«Сэсся уськӧдчисны му горсйӧ, и сэні заводитчис ӧтчаяннӧя тышкасьӧм. Тэнсьыд другъястӧ кӧртавлісны, ёкмыльясныскӧд ӧтлаын, шыбитісны телегаас да и мунісны».
Мый гажла вӧлі ӧні Буратинолы куйлыны муӧ нырсӧ сюйӧмӧн. Буратино чеччыштіс да котӧртіс телега туй кузя. Кытшовтіс тысӧ, петіс сук туруна эрд вылӧ.
Муніс, муніс. Сылӧн юрас некутшӧм план эз вӧв. Колӧ мездыны ёртъясӧс, — вот и ставыс...
Воис кыр дорӧдз, кысянь кольӧм войысь воддза войнас усьлі йӧн лапкоръяс пӧвстӧ. Улысь аддзис няйт пруд, кӧні оліс лымышка Тортила. Туй кузяыс прудлань лэччӧ вӧлі телега, сійӧс кыскӧны нетшкысьӧм гӧна скелет кодь кык кос ыж.
Телега кӧзла вылас пукаліс пӧльтчӧм банбокъяса, зарни ӧчкиа тшӧг кань, — сійӧ служитіс губернатор ордын пельӧ вашкӧдысьӧн. Сы бӧрвылын пукаліс зэв тшапа Ай Руч губернатор... Ёкмыльяс вылын куйлісны Мальвина, Пьеро да дзоньнас бинтуйтӧм Артемон, — сылӧн сыналӧм тугъя бӧжыс кыссис бус вывтіыс.
Телега бӧрсяньыс мунісны кык туясьысь — доберман-пинчеръяс.
Друг туясьысьяс лэптісны пон ныръяссӧ да джуджыд кыр йылысь аддзисны Буратинолысь еджыд колпаксӧ.
Гырыся чеччалӧмӧн пинчеръяс кутісны кайны крут чой кузя. Но кыр йылӧ вотӧдз, Буратино, — а сылы нин ӧні вӧлі некытчӧ не дзебсьыны, ни пышйыны, — юр вылас пуктіс кияссӧ да медся крут местасяньыс чикышӧн шыбитчис увлань няйт прудйӧ, код вылын гӧвквидзис веж нюйт эжыс.
Сынӧдтіыс мегыр моз кытшджын вӧчӧмӧн, дерт, сійӧ шнёпкысис прудйӧ, Тортила тьӧтка дінӧ, эз кӧ торк эськӧ ёна пӧльтысь тӧлыс.
Тӧв кватитіс пуысь вӧчӧм кокньыдик Буратиноӧс, кутіс гартлӧдлыны винтӧн, бергӧдлыны сійӧс да нуис бокӧ, и сійӧ шнёпкысис веськыда телегаӧ, Ай Руч губернаторлы юр вылас.
Зарни ӧчкиа тшӧг кань повзьӧмысла уси кӧзла вывсьыс, сы вӧсна, мый сійӧ вӧлі подлец да труч, то мудеритчис, мый садьсӧ воштіс.
Губернатор Ай Руч, сідзжӧ ас вуджӧрысь полысь, чирзӧмӧн уськӧдчис пышйыны чой горув да сэн жӧ пырис барсук гуӧ. Сэні сылы эз ло зэв лӧсьыд: татшӧм гӧстьястӧ барсукъяс чорыда «гӧститӧдӧны».
Ыжъяс повзисны да боквыв чеччыштісны, телегаыс путкыльтчис. Мальвина, Пьеро да Артемон ёкмыльясыскӧд тшӧтш быгыльтчисны лапкоръяс пӧвстӧ.
Ставыс тайӧ лои сэтшӧм ӧдйӧ, мый ті, дона лыддьысьяс, эн эськӧ удитӧй лыддьыны асланыд киысь став чуньястӧ.
Доберман-пинчеръяс, гырыся чеччалӧмӧн, кыр йывсянь уськӧдчисны бӧр увлань; путкыльтчӧм телега дінӧ котӧртӧм бӧрын найӧ аддзисны тшӧгӧм каньӧс садьтӧгыс. Аддзисны лапкоръяс пӧвстысь туплясьысь пумортъясӧс да бинтуйтӧм пудельӧс.
Но некӧн оз вӧлі тыдав губернатор Ай Руч.
Сійӧ воши, — кыдз быттьӧ му пырыс муніс, а туясьысьяслы сійӧс колӧ вӧлі видзны синнысӧ моз.
Воддза туясьысьыс ныр лэптӧмӧн, надея воштӧмӧн, пондіс омлявны.
Мӧд туясьысьыс вӧчис сідз жӧ:
— Ой, ой, ой, ой — у-у-у!..
Найӧ уськӧдчисны да чой пӧлӧнсӧ ставсӧ шобисны, бара шога кутісны омлявны, сы вӧсна, мый налы ӧні кажитчис нин плеть да кӧрт радз сайын пукалӧм.
Мыжа пырысь лядьвейясӧн ниглясигтырйи, найӧ котӧртісны Бӧбкарӧ, медым пӧлича юкӧдын ылӧдны, быттьӧ губернаторӧс вӧлі ловйӧн босьтӧма енэжӧ, — муніганыс тадзи найӧ думайтісны висьтавны асьнысӧ правдайтӧм могысь.
Буратино ньӧжйӧник видліс асьсӧ, — кокъясыс да киясыс вӧліны дзоньӧсь. Сійӧ кыссьӧмӧн муніс лапкоръяс пӧвстӧ и мездіс Мальвинаӧс да Пьероӧс.
Мальвина ниӧти кыв шутӧг кутліс Буратиноӧс сьылі гӧгӧрыс, но окыштны эз вермы: Буратинолӧн мешайтіс кузь нырыс.
Пьеролӧн дорӧм сойясыс гырддза выйӧныс вӧлі орӧмаӧсь, еджыд пудраыс банбокъяссьыс киссьӧма и, вӧлӧмкӧ, банбокъясыс сылӧн прӧстӧ сэтшӧмӧсь жӧ гӧрдӧсь, кӧть сійӧ и ноксис радейтчӧмӧн да кывбуръясӧн.
— Ме чорыда косяси, — кыз гӧлӧсӧн шуис Пьеро. — Эз кӧ менӧ конйыштны — некутшӧма эськӧ менӧ эз вермыны босьтны.
Мальвина висьталіс:
— Сійӧ косясис дзик лев моз.
Сійӧ кутліс Пьероӧс сьылі гӧгӧрыс да окыштіс кыкнан банбокас.
— Тырмас, тырмас нювсьыныд, — ропкыштіс Буратино, — пышъямӧй. Артемонӧс кыскам бӧжӧдыс.
Найӧ куимнаныс кутчысисны коньӧр понлы бӧжас да кутісны кыскыны сійӧс чой паныд вывлань.
— Лэдзӧй, ме ачым муна, тадзи меным яндзим, — лӧвтіс бинтуйтӧм пудель.
— Эн, эн, тэ вывті на слаб.
Но муртса на найӧ воисны чой джынйӧдзыс, чой йылас тыдовтчисны Карабас Барабас да Дуремар. Алиса руч лапанас индӧ вӧлі пышйысьяс вылӧ, Базилио кань чургӧдӧма усъяссӧ да зывӧктана чушкӧ.
— Ха-ха-ха, вот и лӧсьыд, — вак-вак серӧктіс Карабас Барабас. — Зарни восьтаныд ачыс локтӧ менам киӧ!
Буратино тэрмасьӧмӧн мӧвпаліс, кыдзи мынтӧдчыны выль шогсьыс. Пьеро топӧдіс Мальвинаӧс ас бердас, донтӧг вузавны ассьыс олӧмсӧ эз кӧсйы. Тайӧ здукас эз вӧв некутшӧм лача мездысьӧм вылӧ.
Дуремар килькъяліс чой йылас.
— Висьысь пудель понсӧ, синьор Карабас Барабас, тэ меным сет, ме сійӧс шыбита прудйӧ гузеняяслы, мед менам гузеняясӧй вӧліны тшӧгӧсьджык...
Кыз Карабас Барабаслы дыш вӧлі лэччыны чой горулас, сійӧ чуксаліс пышъялысьясӧс сарделька кодь чуньнас:
— Локтӧй, локтӧй ме дінӧ, челядьяс...
— Эн лысьтӧй вӧрзьыны места вылысь, — шуис Буратино. — Пӧгибнитны кӧ, гажаа! Пьеро, висьтав ассьыд кутшӧмкӧ медся пеж кывбуртӧ. Мальвина, серав став гӧлӧс тырнад.
Мальвина, кӧть сылӧн и вӧліны некымын тырмытӧмторъяс, но вӧлі бур ёртӧн. Сійӧ чышкыштіс синвасӧ да серӧктіс чой йылын сулалысьяслы зэв ӧбиднӧй кывъясӧн:
Пьеро пырысь-пыр жӧ лӧсьӧдіс кывбур да кутіс омлявны мисьтӧм гӧлӧсӧн:
Наян Алиса, сиа ме тэд —
Тэнӧ нин важӧн зэв виччысьӧ бедь.
Корысь Базилио — дрянь,
Пежысь-пеж, гусясьысь кань.
Дуремар — прӧстӧ дурак
Дзик сійӧ сморчок кодь тшак.
Тэд, Барабасӧй, мый колӧ?
Тэысь ӧд ог жӧ ми полӧ...
Сійӧ жӧ каднас Буратино ниглясис да эльтчис:
— Эй тэ, акань театрса директор, важ сур бӧчка, йӧйлунӧн тырӧм тшӧг мешӧк, лэччы, лэччы миян дінӧ, — ме сьӧлышта тэныд мисьтӧм тошкад.
Вочакыв пыдди Карабас Барабас зэв лёкысь равӧстіс, Дуремар лэптіс енэжлань кос кияссӧ.
Алиса руч вежыньтчылӧмӧн серӧктіс:
— Лэдзлӧй менӧ тайӧ яндысьтӧмъясыслысь сьылідзиръяссӧ бергӧдны.
Нӧшта кӧ ӧти здук, и ставыс эськӧ помасис... Друг бордъяснас шутьлялӧмӧн лэбыштісны джыджъяс.
— Тані, тані, тані!..
Карабас Барабас юр весьтті лэбзис катша гораа китшсигтыр:
— Ӧдйӧджык, ӧдйӧджык, ӧдйӧджык!..
И чой йылысь тыдовтчис пӧрысь Карло бать. Сосъясыс сылӧн вӧлі пуджӧма, а киас увйӧсь бедь, синкымъясыс кӧрсьӧмаӧсь...
Пельпомнас сійӧ йӧткыштіс Карабас Барабасӧс, гырддзанас — Дуремарӧс, бедьнас лӧсыштіс мышку кузяыс Алиса ручӧс, сапӧгнас боквыв чужйис Базилио каньӧс...
Сы бӧрын, копыртчӧмӧн да чой йывсянь увланьӧ видзӧдӧмӧн, кӧні сулалісны пуысь вӧчӧм мортъяс, нимкодь пырысь шуис:
— Буратино, менам пиӧй, ичӧт плут, тэ ловъя да дзоньвидза, — лок жӧ ӧдйӧджык ме дорӧ!
 
БУРАТИНО КАРЛО БАТЬЫСКӦД, МАЛЬВИНАКӦД, ПЬЕРОКӦД ДА АРТЕМОНКӦД, МЕДБӦРЫН, БӦР ЛОКТӦНЫ ГОРТАС
 
Карлолӧн немвиччысьтӧг воӧмыс, сылӧн беддьыс да чукыртчӧм синкымъясыс зэв чорыда повзьӧдісны негодяйясӧс.
Алиса руч кыссис сук турун пӧвстӧ да сэсянь садьтӧгыс уськӧдчис пышйыны, сӧмын кор-сюрӧ сувтыштавліс, медым йӧжгылясьыштны беддьӧн кучкӧмысь.
Базилио кань лэбовтіс воськов дас сайӧ кымын да розялӧм лисапед шына моз лёкысла чушнитіс.
Дуремар виж пальтоыслысь пӧлаяссӧ тобыртіс да чой йывсяньыс мӧдіс увлань лэччыны шуалӧмӧн:
— Ме абу мыжа, ме абу мыжа...
Но крут местаті джӧмдіс да быгыльтчис зэв ыджыд шумӧн и бызгысис прудйӧ.
Карабас Барабас колис сулавны, кӧні водз сулаліс. Сійӧ кыскис пельпомас ассьыс юрсӧ юрпыдӧс выйӧныс, тошкыс сылӧн торк моз ӧшаліс.
Буратино, Пьеро да Мальвина кайисны чой йылӧ. Карло бать ӧтикӧн-ӧтикӧн босьталіс найӧс моздорас да грӧзитыштіс чуньнас:
— Вот ме тіянӧс, вильышпозъясӧс!
И сюяліс питшӧгас.
Сэсся сійӧ лэччис чой йывсяньыс кымынкӧ воськов да лажгӧдчис коньӧр пон весьтӧ. Вернӧй Артемон лэптіс нырсӧ да нюлыштіс Карлолысь нырсӧ. Буратино пырысь-пыр мыччысис питшӧгсянь.
— Карло бать, ми понтӧг гортӧ ог мунӧй.
— Э-хе-хе, — вочавидзис Карло, — сьӧкыд кодь эськӧ лоӧ, но да кыдзкӧ-мыйкӧ нуа нин тіянлысь понтӧ.
Артемонӧс сійӧ лэптіс пельпом вылас да, сьӧкыд грузысла пошиктӧмӧн, кайис вывлань, кӧні, век на пельпомас юрсӧ кыскӧмӧн да синъяссӧ быльӧдӧмӧн, вӧлі сулалӧ Карабас Барабас.
— Аканьясыс менам, — ропкыштіс сійӧ.
Карло бать сылы стрӧг пырысь вочавидзис:
— Ок, тэ! Пӧрысьладорыд кодъяскӧд йитчӧмыд, — став светыслы известнӧй жуликъяскӧд, Дуремаркӧд, Канькӧд да Ручкӧд. Ичӧтъясӧс ӧбижайтан! Яндысь, доктор!
И Карло мӧдіс туй кузя карлань.
Карабас Барабас пельпомас кыскӧм юрӧн муніс сы бӧрся.
— Аканьясӧс менсьым вай!..
— Нинӧм вылӧ эн сет! — горӧдіс питшӧгысь мыччысьлӧмӧн Буратино.
Тадзи мунісны, мунісны. Прӧйдитісны Куим Гурина нима Харчевнясӧ, кӧні ӧдзӧс дорас копрасис куш юра кӧзяиныс, кыкнан кинас дзижгысь скӧвӧрдаяс вылӧ индӧмӧн.
Ӧдзӧс дорас водзӧ да бӧрӧ, водзӧ да бӧрӧ ветлӧдліс нетшкӧм бӧжа петук да возмущайтчӧмӧн висьтавліс Буратино хулиганскӧй поступок йылысь: курӧгъяс жалитӧм пырысь дакайтісны:
— Ак-ак, кутшӧм страк! Ук-ук, миян петук!..
Карло кайис мыльк йылӧ, кысянь тыдалӧ вӧлі саридз, коді кыт-сюрӧ вӧлі вевттьысьӧма гудыроват визьясӧн тӧлӧн пӧлялӧмысла, вадорас тыдаліс жар шонді улын лыа рӧма ичӧтик кар да акань театрлӧн полотно вевтыс.
Карабас Барабас, Карло мышкын куим воськов ылнаын тувччалӧмӧн, ропкакыліс:
— Ме тэныд аканьяс вылад сета сё зарни деньга, вузав.
Буратино, Мальвина да Пьеро дугдісны лолавны, — виччысисны, мый шуас Карло.
Сійӧ вочавидзис:
— Ог! Тэ кӧ эськӧ вӧлін бур сьӧлӧма, шань директорӧн театрад, ме эськӧ тэныд, мед нин, сеті дзоляник мортъяссӧ. А тэ — быд крокодилысь омӧльджык. Ог сет, ог вузав, весась.
Карло лэччис мыльк йылысь да, сэсся Карабас Барабас вылӧ видзӧдлытӧг, пырис карӧ.
Сэні тыртӧм площадь вылын вӧрзьӧдчывтӧг сулаліс пӧлитшӧскӧй.
Жарысла да гажтӧмысла усъясыс сылӧн ӧшӧдчӧмаӧсь, синлапъясыс лазгӧдчӧмаӧсь, куим пельӧса шляпа весьтас гӧгралісны гутъяс.
Карабас Барабас друг сюйис тошсӧ зептас, кватитіс Карлоӧс мышсяньыс дӧрӧмӧдыс да став площадь тырнас равӧстіс:
— Кутӧй гусь-вӧрӧс, сійӧ гусяліс менсьым аканьясӧс!..
Но пӧлитшӧскӧй, кодлы вӧлі жар да гажтӧм, весиг эз вӧрзьӧдчыв. Карабас Барабас котӧрӧн матыстчис сы дорӧ, тшӧктіс Карлоӧс арестуйтны.
— А тэ коді сэтшӧмыс? — дыша юаліс пӧлитшӧскӧй.
— Ме акань наукаяс кузя доктор, знаменитӧй театрса директор, высшей орденъяса кавалер, Тарабарса корольлӧн медматысса друг, синьор Карабас Барабас...
— А тэ ме вылӧ эн горзы, — вочавидзис пӧлитшӧскӧй...
Кор Карабас Барабас вензис пӧлитшӧскӧйкӧд, Карло бать, мостки кузя бедьнас тэрыба тотшкӧдчигтырйи, матыстчис аслас керка дінӧ. Восьтіс ӧдзӧс джынвыйӧ пемыд посувса каморкаысь, лэдзис пельпом вывсьыс Артемонӧс, сійӧс пуктіс вольпасяс, питшӧгсьыс кыскис Буратиноӧс, Пьероӧс да Мальвинаӧс да пуксьӧдіс найӧс орччӧн пызан вылӧ.
Мальвина пыр жӧ шуис:
— Карло бать, медвойдӧр старайтчышт висьысь пон дінын. Зонкаяс, пырысь-пыр жӧ мыссьыны...
Друг сійӧ зэв шог пырысь шеныштіс кияснас.
— А менам платтьӧясӧй! Менам выль туфлиясӧй, менам мича лентаясӧй колины овраг пыдӧсӧ, лапкоръяс пӧвстӧ!..
— Нинӧм, эн шогсьы, — шуис Карло, — рытнас ме ветла да вая тэнсьыд ёкмыльястӧ.
Сійӧ тӧждысьӧм пырысь разис Артемон лапаясысь бинтъяссӧ. Вӧлӧмкӧ, ранаясыс пӧшти нин бурдӧмаӧсь, но понйыс эз вермы вӧрзьыны сӧмын сы вӧсна, мый вӧлі тшыг.
— Тарелка тыр зӧръя кизер рок да вема лы, — ружӧктіс Артемон, — и ме дась лоа косясьны став понъясыскӧд карас.
— Ай, ай, ай. — шог пырысь шуис Карло, — а менам гортын — ни крӧшки абу, и зептын ни ӧти сольдо...
Мальвина нора бӧрддзис. Пьеро кулакъяснас ниртіс плешсӧ, думайтіс.
— Ме пета ывлаӧ лыддьыны кывбуръяс, ветлысь-мунысьяс сеталасны меным сольдоястӧ ыджыд чукӧр.
Карло довкнитіс юрнас.
— И нуӧдасны узьны, пиукӧй, брӧдяжитӧмсьыд пӧлича юкӧдӧ.
Буратиноысь кындзи ставӧн жугыльмисны. Сійӧ мудера шпыньяліс, бергаліс сідз, быттьӧ пукаліс эз пызан вылын, а вывлань йыла кнопка вылын.
— Челядь, тырмас няргыны! — Сійӧ чеччыштіс джоджӧ да кыскис мыйкӧ зепсьыс. — Карло бать, босьт мӧлӧт да стенсьыд нетшышт розьӧсь дӧрасӧ.
И сійӧ вывлань чургӧдӧм нырнас индіс гор вылӧ да гор весьтын ӧшалысь пӧрт вылӧ да тшын вылӧ, кодъясӧс вӧлі серпасалӧма важ дӧратор вылӧ.
Карло пондіс шензьыны.
— Мыйла тэ, пиукӧй, кӧсъян нетшыштны стенсьыс сэтшӧм мича картинасӧ? Тӧвнас ме сы вылӧ видзӧда да мӧвпала, мый сійӧ настоящӧй би, а пӧртъяс чеснокӧн пуӧм настоящӧй ыж яйысь шыд и меным сэк неуна овлӧ шоныдджык.
— Карло бать, сета аканьлысь веськыд кыв, — горъяд тэнад лоас прамӧй би, збыльнӧй чугун пӧрт да пӧсь сёян. Нетшышт дӧрасӧ.
Буратино шуис тайӧс сэтшӧм чорыда, мый Карло бать гыжйыштіс балябӧжсӧ, довкйӧдлыштіс юрнас, кызӧктыштіс, сэсся босьтіс клещи да мӧлӧт и заводитіс дӧрасӧ перйыны. Сы сайын, кыдз нин ми тӧдам, ставсӧ вӧлі вевттьӧма черань везйӧн да тоньвидзисны кулӧм чераньяс.
Карло мырсьӧмпырысь чышкис черань везсӧ. Сэки кутіс тыдавны тыпуысь вӧчӧм неыджыд ӧдзӧс. Нёльнан пельӧсас сы вылӧ вӧлі вундалӧма сералысь рожаяс, а шӧрас — кузь ныра йӧктысь морт.
Кор сы вылысь чышкыштісны буссӧ, Мальвина, Пьеро, Карло бать, весиг тшӧтш и тшыг Артемон, ӧти гӧлӧсӧн горӧдісны:
— Тайӧ Буратинолӧн аслас портретыс!
— Ме сідзи и чайті, — шуис Буратино, кӧть нинӧм сэтшӧмсӧ эз думайтлы да ачыс шензис. — А со и ӧдзӧссьыс восьтан, Карло бать, восьт ӧдйӧджык...
— Тайӧ ичӧтик ӧдзӧсыс да тайӧ зарни восьтаныс, — шуис Карло, — вӧчӧма зэв нин важӧн кутшӧмкӧ бур мастерӧн. Видзӧдлам, мый дзебӧма ӧдзӧс саяс.
Сійӧ сюйис восьтансӧ томан розяс да бергӧдыштіс... Друг пондіс кывны ичӧтик шыа зэв лӧсьыд музыка, быттьӧ музыкальнӧй ящикын ворсны кутіс орган *.
Карло бать йӧткыштіс ӧдзӧссӧ. Дзуртӧмӧн ӧдзӧс кутіс воссьыны.
Тайӧ кадас ӧшинь сайын кылісны тэрмасян кок шыяс, и Карабас Барабаслӧн гӧлӧсыс равӧстіс:
— Тарабарса король нимӧн — арестуйтӧй пӧрысь плут Карлоӧс!
 
КАРАБАС БАРАБАС ЖУГӦДЧӦМӦН ПЫРӦ ПОС УВСА КАМОРКАӦ
 
Карабас Барабас, кыдзи нин ми тӧдам, быдног зілис вугралысь пӧлитшӧскӧй дінын, медым сійӧ арестуйтіс Карлоӧс. Кор нинӧм эз вермы вӧчны, Карабас Барабас котӧртіс туй кузя.
Шевъялан тошкыс сылӧн крукасьліс ветлысь-мунысьяслы кизьясас да зонтикъясас.
Сійӧ тойласис да пиньяснас гутшйӧдчис. Сы бӧрсянь пель чунавмӧн шутьлалісны зонкаяс, лыйлісны сылы мышкас сісь яблокъясӧн.
Карабас Барабас котӧрӧн пырис карса начальник ордӧ. Тайӧ жар каднас начальник пукалӧ вӧлі садъяс, фонтан дінын, трусик кежсьыс да юӧ лимонад.
Начальниклӧн вӧлі квайт тшӧка, нырыс сылӧн вӧйӧма гӧрд тшӧкаяс пиас. Сы мышку сайын, нинпу улын, сулалісны нёль зумыш пӧлитшӧскӧй да дугдывтӧг восьталісны лимонад тыра сулеяяс.
Карабас Карабас уськӧдчис начальник водзӧ пидзӧсчань йылас да, тошнас чужӧм пасьтаыс синвасӧ ниртігтырйи, кутіс равзыны:
— Ме шудтӧм сирӧта, менӧ ӧбӧдитісны, ставсӧ гусялісны, нӧйтісны...
— Коді тэнӧ, сирӧтаӧс, ӧбӧдитіс? — упкигтырйи юаліс начальник.
— Лёк вӧрӧг, пӧрысь Карло шарманщик. Сійӧ гусяліс менсьым медся бур куим акань, сійӧ кӧсйӧ сотны менсьым нималана театрӧс, сійӧ сотас да грабитас став карсӧ, ӧні жӧ кӧ сійӧс он арестуйт.
Карабас Барабас ассьыс кывъяссӧ вынсьӧдӧм могысь кыскис китыр зарни сьӧм да пуктіс начальник туфлиӧ.
Некымын кылӧн кӧ висьтавны, сійӧ сэтшӧм торъяс висьтавліс да сукляліс Карлоӧс, мый повзьӧм начальник тшӧктіс нинпу улын сулалысь нёль пӧлитшӧскӧйлы:
— Мунӧй пыдди пуктана сирӧта бӧрся да закон нимӧн вӧчӧй став коланторсӧ.
Карабас Барабас котӧрӧн муніс нёль пӧлитшӧскӧйкӧд Карло каморка дорӧ да горӧдіс:
— Тарабарса король нимӧн — арестуйтӧй вӧрӧс да негодяйӧс!
Но ӧдзӧсыс вӧлі игана. Каморка пытшкын некод эз шыась. Карабас Барабас тшӧктіс:
— Тарабарса король нимсянь тшӧкта — жугӧдӧй ӧдзӧссӧ!
Пӧлитшӧскӧйяс личкыштісны, сись ӧдзӧс джынъяс чеччыштісны петляяс вылысь, нёль пӧлитшӧскӧй, сабляяснас грымӧдчӧмӧн да гымакылігтырйи, пырисны пос увса каморкаӧ.
Тайӧ лои буретш сійӧ минутас, кор стенса гуся ӧдзӧсӧд копыртчӧмӧн пырис Карло.
Сійӧ саяліс медбӧръя мортӧн. Ӧдзӧсыс сэк дзинь пӧдлассис!.. Лӧня ворсан музыка дугдіс ворсны. Пос увса каморкаын туплясисны сӧмын няйт бинтъяс да серпасалӧм горъя косяссьӧм дӧра тор...
Карабас Барабас котӧртіс гуся ӧдзӧс дорӧ, кутіс сэтчӧ кулакъяснас да каблукъяснас камӧдны:
— Тра-та-та-та!
Но ӧдзӧсыс вӧлі ён.
Карабас Барабас ӧддзӧдчӧмӧн котӧртіс да бӧрнас зутшнитіс ӧдзӧсас.
Ӧдзӧсыс эз и вӧрзьыв.
Сійӧ кутіс кокъяснас зымӧдны пӧлитшӧскӧйяс вылӧ.
— Жугӧдӧй ёрӧм ӧдзӧссӧ Тарабарса король нимӧн.
Пӧлитшӧскӧйяс босьтчылісны жӧ, но регыд пондісны малавны мӧда-мӧднысӧ — ӧтиыс ныр вывсьыс кучкысьӧминъяссӧ, мӧдыс юрсьыс йӧгъяссӧ.
— Ог вермӧй, тані уджыс вывті сьӧкыд, — вочавидзисны найӧ да мӧдісны карса начальниклы докладывайтны, мый найӧ ставсӧ вӧчисны закон серти, но пӧрысь шарманщиклы, тыдалӧ, ачыс кульыс отсасьӧ, стен пырыс муніс да.
Карабас Барабас нетшыштіс асьсӧ тошкӧдыс, шыбитчис джоджас да кутіс йӧймӧм морт моз равзыны, омлявны да туплясьны пос увса тыртӧм каморкаын.
 
МЫЙ НАЙӦ АДДЗИСНЫ ГУСЯ ӦДЗӦС САЙЫСЬ
 
Кор Карабас Барабас дурмӧм морт моз туплясис да нетшкис ассьыс тошсӧ, Буратино медводзын, а сы бӧрысь Мальвина, Пьеро, Артемон и — медбӧрын — Карло бать лэччисны крут из пос кузя му пытшкӧ.
Карло бать кутіс биа сись пом; сылӧн пӧлнясян биыс сетӧ вӧлі кузь вуджӧръяс Артемон кузь гӧна юрсянь либӧ Пьеро нюжӧдӧм кисянь, но эз вермы югдӧдны пемыдінсӧ, кытчӧ лэччис поскыс.
Мальвина, медым полӧмысла не бӧрддзыны, чепляліс асьсӧ пельӧдыс.
Пьеро, кыдзи и пыр, сӧрис некытчӧ туйтӧм кывбуръяс:
Вуджӧр йӧктӧ стенын со, —
А ме нинӧмысь ог пов.
Медым поскыс вывті крут,
Медым гажтӧм пемыд ру, —
Мупытш туйыс кытчӧкӧ
Век жӧ тайӧ лэччӧдас…
Буратино ылӧдз колис ёртъяссӧ, — сылӧн еджыд колпакыс муртса вӧлі тыдалӧ пыдын уліын.
Друг сэні кылӧ мыйкӧ кутіс чушкыны, уси, гӧгыльтчис, да кыліс Буратинолӧн нора гӧлӧсыс:
— Ме дінӧ, отсӧг вылӧ!
Сійӧ жӧ здукӧн Артемон, ранаяссӧ да тшыглунсӧ вунӧдӧмӧн, пӧрӧдіс Мальвинаӧс да Пьероӧс, — лёк тӧвнырӧн уськӧдчис пос тшупӧдъяс кузя увлань.
Гальскакылісны сылӧн пиньясыс. Мисьтӧма чирӧстіс кутшӧмкӧ ловъя лов.
Ставыс лӧнис. Сӧмын Мальвиналӧн будильникын моз гораа типиктіс сьӧлӧмыс.
Паськыд югӧр улісяньыс югзьӧдіс пос кузяыс. Сиська биыс, кодӧс кутӧ вӧлі Карло бать, лои виж.
— Видзӧдӧй, видзӧдӧй ӧдйӧджык! — гораа чукӧстіс Буратино.
Мальвина, бӧрӧн бергӧдчӧмӧн, тэрмасигтырйи кутіс лэччыны тшупӧдысь-тшупӧдӧ, сы бӧрся кутіс чеччавны Пьеро. Медбӧрын копыртчӧмӧн лэччис Карло, быд здукӧ пу башмакъяссӧ воштӧмӧн.
Уліас, кӧні помасьӧ вӧлі крут поскыс, изъя тшупӧдын пукаліс Артемон. Сійӧ нювсис. Сы кокъяс дінын туплясис джагӧдӧм Шушара шыр.
Буратино кыкнан кинас лэптӧ вӧлі сісьмӧм гын войлок, — сійӧн вӧлі тупкӧма из стенса розьсӧ. Сэсянь киссисны югыдлӧз югӧръяс.
Медводз, мый найӧ аддзисны розьӧдыс петӧм бӧрын — сійӧ гӧгӧрбок паськалан югӧръяс шонділӧн. Найӧ усьӧны вӧлі сводъя пӧтӧлӧксяньыс гӧгрӧс ӧшинь пырыс.
Йӧктан бусчиръяса паськыд югӧръясыс шонділӧн югзьӧдісны вижов мраморысь вӧчӧм гӧгрӧс жырсӧ. Сы шӧрын сулаліс чудеса кодь мича акань театр. Акань театрса занавес вылас югъяліс зарни рӧма чукльӧсь чардби.
Занавес бокъясас кыпӧдчисны нёль пельӧса кык башня, кодъясӧс краситӧма сідз, быттьӧ найӧс тэчӧма вӧлі поснидик кирпичьясысь. Виж жӧстьысь вӧчӧм джуджыд вевтъясыс яръюгыда дзирдалісны.
Шуйгавывса башня вылас вӧлі бронза ньӧвъя часі. Циферблат вылас быд лыдпас весьтӧ серпасалӧма зонкалысь да нывкалысь серамбана чужӧмъяс.
Веськыдвывса башня вылас — уна рӧма стеклӧяса гӧгрӧс ӧшинь.
Сійӧ ӧшинь весьтас, виж жӧсть вевт вылас, пукаліс Сёрнитысь Тирган. Кор ставныс вомнысӧ паськӧдӧмӧн сувтісны чудеса кодь мича театр водзӧ, Сверчок шуис ньӧжйӧник, но яснӧя.
— Ме водзын нин висьтавлі, мый тэнӧ виччысьӧны ужаснӧй опасностьяс да весьӧпӧртана лоӧмторъяс, Буратино. Бур зэв, мый ставыс помасис лючки, а вермис помасьны и лёка... Вот кыдзи...
Тирганлӧн гӧлӧсыс вӧлі пӧрысь да неуна дӧзмыштӧм кодь, ӧд Сёрнитысь Тирганлы коркӧ век жӧ инмыліс юрас мӧлӧтӧн. Но аслас сё арӧса арлыд вылас да природнӧй бурлун вылас видзӧдтӧг, сійӧ эз вермы вунӧдны Буратиносянь заслужиттӧм ӧбидасӧ. Вот мый вӧсна сійӧ сэсся немтор эз содты — пыркнитіс усъяснас, быттьӧ на вылысь бус пыркӧдіс, сэсся ньӧжйӧник кыссис кытчӧкӧ ӧтка щельӧ — тайӧ суетасьыс ылӧджык.
Сэки Карло бать шуис:
— А ме чайті, — мися тась, этша вылӧ, аддзам дзонь чукӧр зарни да эзысь, — а аддзим сӧмын важмӧм чача.
Сійӧ матыстчис часі дорӧ, кодӧс вӧлі пуктӧма башня стенас сюйӧмӧн, циферблатас таркнитіс гыжнас, часі бокас ыргӧн кӧрттув йылын ӧшалысь восьтансӧ босьтіс да часысӧ заведитіс...
Кутіс кывны гораа точкӧм. Стрелкаяс вӧрзисны. Ыджыд стрелкаыс матыстчис дас кык часӧ, ичӧтикыс квайт часӧ. Башня пытшкас кутіс дзиньгыны да дзужгыны. Часіыс гораа кучкаліс квайт час...
Сэк пырысь-пыр жӧ веськыдладор башняас воссис уна рӧма стеклӧа ӧшиньыс, чеччыштіс заводнӧй сера лэбач да, бордъяснас пыркнитӧмӧн, сьыліс квайтысь.
— Миянӧ — миянӧ, миянӧ — миянӧ, миянӧ — миянӧ...
Лэбач саяліс, ӧшиньыс пӧдласис, кутіс ворсны шарманка музыка. И воссис занавес...
Некод, весиг и Карло бать, некор на эз аддзывлы татшӧм мича декорациясӧ.
Сцена вылын вӧлі сад. Зарни да эзысь коръяса ичӧтик пуяс вылын сьылісны гыж ыджда тушаа заводнӧй ябыръяс.
Ӧти пуын ӧшалісны яблокъяс, ставныс греча тусьысь эз вӧвны гырысьджыкӧсь. Пуяс увті ветлӧдлісны павлинъяс, найӧ кокчуньяс йылас кыпӧдчыштлӧмӧн кокалісны яблокъяссӧ. Луг вылас чеччалісны да люкасисны кык кӧза пи, а сынӧдас лэбалісны синлы муртса тӧдчана бобувъяс.
Тадзи коли ӧти минута. Скворецъяс ланьтісны, павлинъяс да кӧза пиян бӧрыньтчисны бокса кулисаяс сайӧ. Пуясыс вӧйины сцена джодж улӧ гуся люкъясӧ.
Пыдыс декорация вылас кутісны паськавны тюль рӧма кымӧръяс. Лыаа овтӧмин весьтын тыдовтчис гӧрд шонді. Веськыдвывсянь и шуйгавывсянь, бокса кулисаяс сайсяньыс, тыдовтчисны змей вылӧ мунысь лиана вожъяс, — ӧтарас збыльысь тоньвидзис удав-змей. Мӧдар бокас бӧжъяснаныс кутчысьӧмӧн качайтчисны обезьянаяслӧн дзонь котыр.
Тайӧ вӧлі Африка.
Пустыняяса лыа вывті, гӧрд шонді увті, прӧйдиталісны зверьяс.
Куимысь чеччыштӧмӧн уйкнитіс ыджыд бурыся лев, — кӧть сійӧ вӧлі кань пиысь не ыджыдджык, но страшнӧй.
Катласигтырйи бӧр кокъяс вылас варгыльтіс зонтика плюшевӧй ош.
Кыссис мисьтӧм крокодил, — сылӧн ичӧтик лёк синъясыс петкӧдчисны меліӧн. Но Артемон век жӧ эз эскы да мурӧстіс сы вылӧ.
Гӧнитіс носорог, — медым эз вӧв ӧпаснӧ, сы ёсь сюр йылӧ вӧлі пысалӧма резинӧвӧй мач.
Гӧнитіс верблюд вылӧ мунысь визя сера, сюра жираф, мыйвынсьыс нюжӧдліс ассьыс сьылісӧ.
Сэсся прӧйдитіс слӧн, челядьяслӧн друг; слӧн вӧлі тӧлка да бур сьӧлӧма, — ӧвтчис бӧжнас, код йылын кутіс соевӧй кампет.
Медбӧръяӧн, бок ногӧн посньыдика рӧдтыштӧмӧн, прӧйдитіс зэв няйт, дикӧй пон-шакал. Артемон увтчигтырйи уськӧдчис сы вылӧ, — Карло батьлы ӧдва удайтчис кыскыны сійӧс бӧжӧдыс сцена дорысь нин.
Зверьяс прӧйдитісны. Шондіыс друг кусі. Пемыдас вылісянь лэччисны кутшӧмкӧ вещьяс, кутшӧмкӧ вещьяс мыччысьыштісны бокъяссяньыс. Кыліс сэтшӧм шы, быттьӧ струнаяс кузя нуӧдісны смычокӧн.
Ӧзйисны гудыр стеклӧа уличвывса пӧнаръяс. Сцена вылын лои карса площадь. Керкаясын ӧдзӧсъяс воссисны, котӧрӧн петісны ичӧтик мортъяс, пондісны сӧвны чача кодь трамвайӧ. Кондуктор звӧнитіс, вагоновожатӧй кутіс бергӧдлыны ручкасӧ, зонка тэрыба кутчысис трамвай колбасаӧ, милиционер шутьӧгтіс — трамвай тюрис джуджыд керкаяс пӧвстӧд бокса уличӧ.
Прӧйдитіс лисапеда морт, кӧлесаясыс вӧліны варенньӧ блюд дорысь не ыджыдджыкӧсь. Котӧртіс газет вузавлысь, — дзик нёль пельӧ куснялӧм отрывнӧй календар листъяс — вот мый ыдждаӧсь вӧліны сылӧн газетъясыс.
Мороженнӧй вузалысь тюрӧдіс площадь вомӧн мороженнӧй новлӧдлан тележкасӧ. Керка балконъяс вылӧ петісны нывкаяс да кутісны шенасьны сылы, а мороженнӧй вузавлысь кияссӧ шевгӧдіс да шуис:
— Ставсӧ сёйисны, волӧй мӧдысь.
Сэки занавес тупкысис, и сы вылын бара кутіс югъявны зарни сера чукльӧсь чардби.
Карло бать, Мальвина, Пьеро шензьӧмысла эз вӧвны ас садяныс. Буратино, кияссӧ зепъясас сюялӧмӧн, нырсӧ вывлань чатӧртӧмӧн, ошйысьӧм пырысь шуис:
— Мый — аддзылінныд? Сідз кӧ тай ме эг весь кӧтӧдчыв Тортила тьӧтка нюрын... Тайӧ театрас ми сувтӧдам комедия — тӧданныд кутшӧмӧс? — «Зарни восьтан либӧ Буратинокӧд да сылӧн ёртъяскӧд шензьӧдана лоӧмторъяс». Карабас Барабас мед потӧ завидьысла да скӧрмӧмысла.
Пьеро ниртыштіс кабыръяснас чукыртчӧм плешсӧ.
— Ме гижа тайӧ комедиясӧ зэв мича кывбуръясӧн.
— Ме кута вузасьны мороженнӧйӧн да билетъясӧн, — шуис Мальвина. — Ті кӧ аддзанныд менсьым талант, заводитла ворсны мичаник нывкаяслысь роль...
— Энлӧй, челядь, а велӧдчынытӧ понданныд кор? — юаліс Карло бать.
Ставныс ӧттшӧтш вочавидзисны:
— Велӧдчыны кутам асылын... А рытын ворсны театрын...
— Но, но, челядь, — шуис Карло бать, — а ме нин, челядь, пыдди пуктана публикаӧс гажӧдӧм могысь кута ворсны шарманкаӧн, а пондам кӧ ветлӧдлыны Италия кузя карысь карӧ, ме сэк кута веськӧдлыны вӧлӧн да пуны тіянлы ыж яйысь шыд чеснок сорӧн...
Артемон кывзіс пельсӧ чошкӧдӧмӧн, бергӧдліс юрсӧ, югъялан синъяснас видзӧдіс ёртъясыс вылӧ, — юасис, — а сылы мый вӧчны?
Буратино шуис:
— Артемон кутас заведывайтны бутафорияӧн да театрса костюмъясӧн, сылы сетам кладӧвӧй восьтан. Песьтакасигӧн кулисаяс сайын сійӧ вермас ворсны левлысь эргӧм, носороглысь кок шыяс, крокодил пиньяслысь гӧтшйӧдчӧм да, бӧжнас тэрыба бергӧдлӧмӧн, тӧвлысь омлялӧм и мукӧд колан шыяс.
— Но, а тэ, но, а, тэ, Буратино? — юалісны ставӧн. — Мый кӧсъян ворсны театрас?
— Чудакъяс, комедияын ме кута ворсны ачымӧс ачым и став свет пасьтаыс кута нимавны.
 
ВЫЛЬ АКАНЬ ТЕАТР СЕТӦ МЕДВОДДЗА ПЕСЬТАК
 
Карабас Барабас пукалӧ вӧлі гор водзас вывті лёк руа. Уль песъяс ӧдва ломтысисны. Ывлаын киссис зэр. Акань театрлӧн розьӧссьӧм вевтыс вияліс. Аканьяслӧн кӧтасисны киясыс да кокъясыс, и репетицияяс вылын некод эз кӧсйы уджавны, весиг сизим вожа плетьӧн повзьӧдлӧм улын. Аканьяс коймӧд лун нин нинӧм эз сёйлыны да вашкӧдчисны мӧда-мӧдныскӧд кладӧвӧйын, кӧрт тувъяс йылын ӧшалігӧн.
Асывсяньыс эз вӧв вузалӧма театрын ни ӧти билет. Да и коді эськӧ муніс видзӧдны Карабас Барабаслысь гажтӧм пьесаяс да ротйысьӧм паськӧма тшыг актёръяссӧ.
Карса башня вылын часы кучкаліс квайт час. Карабас Барабас зумыша довгис зрительнӧй залӧ, — тыртӧм.
— Чӧртыс эськӧ мед нуис став пыдди пуктана видзӧдысьяссӧ, — броткис сійӧ да петіс ывлаӧ. Петӧм бӧрас видзӧдліс, синсӧ лапнитіс да вомсӧ паськӧдіс сідз, мый сэтчӧ кокниа вермис эськӧ лэбзьыны рака.
Сы театрлы паныдӧн, полотноысь вӧчӧм ыджыд выль палатка водзын, саридзсянь пӧльтысь васӧд тӧв вылӧ видзӧдтӧг сулалӧны вӧлі ыджыд йӧз чукӧр.
Палаткаӧ пыранін весьтас вылын сулаліс колпака, кузь ныра морт, трубитіс кирган трубаӧн да мыйкӧ равзіс.
Публика сераліс, клопайтіс кипыдӧсъяснас, унаӧн пыралісны палатка пытшкӧ.
Карабас Барабас дорӧ локтіс Дуремар, сы дінсянь некор вӧвлытӧма ӧвтіс нюйт дукӧн.
— Э-хе-хе, — шуис сійӧ, став чужӧмсӧ чукыръясӧ кӧрӧмӧн, — лечитчан гузеняясӧн делаяс некытчӧ туйтӧмӧсь, кӧсъя вӧзйысьны налы сисьяс ӧзтавны да джодж чышкыны.
— Кодлӧн тайӧ ёрӧм театрыс? Кытысь сійӧ лои? — равӧстіс Карабас Барабас.
— Тайӧ аканьяс асьныс босьтісны акань театр «Молния», найӧ асьныс гижӧны кывбура пьесаяс, асьныс ворсӧны.
Карабас Барабас гӧтшнитіс пиньяснас, нетшыштіс асьсӧ тошкӧдыс да кутіс восьлавны полотноысь вӧчӧм выль палаткалань. Сэтчӧ пыранін весьтын Буратино горзіс:
— Петкӧдлыссьӧ первойысь пуысь вӧчӧм мортъяс олӧмысь зэв интереснӧй да увлекательнӧй комедия. Тайӧ комедия — збыль вӧвлӧмтор сы йылысь, кыдзи ми вермим ассьыным став врагъясӧс, асланым ёсьлунӧн да повтӧмлунӧн.
Акань театрӧ пыранінын стекляннӧй будкаын пукаліс югыдлӧз юрсиа, мича банта Мальвина да эз вевъяв сетавны билетъяссӧ аканьяс олӧмысь гажа комедия видзӧдны окотитысьяслы.
Бархата выль шабура Карло бергӧдліс шарманка да пыдди пуктана публикалы гажаа мигайтіс синъяснас.
Артемон бӧжӧдыс кыскис палаткаысь Алиса ручӧс, коді вӧлі пырӧма билеттӧг.
Базилио кань пыраліс жӧ билеттӧг, но удитіс нин усйысьны да пукаліс пу вылын зэр улын, скӧр синъяснас улӧ видзӧдӧмӧн.
Буратино, банбокъяссӧ пӧльтӧмӧн, трубитіс кирган трубаӧн:
— Песьтак воссьӧ!
И котӧртіс пос кузя, медым ворсны комедиялысь медводдза петкӧдчӧм, кӧні коньӧр Карло бать пескысь вӧлалӧ вӧлі пу мортӧс, и ачыс оз тӧд, мый сійӧ ваяс сылы шуд.
Медбӧръяӧн театрӧ кыссис лымышка Тортила, вомас кутіс пергамент кабалаысь вӧчӧм зарни пельӧсъяса почётнӧй билет.
Песьтакыс заводитчис. Карабас Барабас жугыльпырысь муніс аслас тыртӧм театрӧ. Босьтіс сизим вожа орс да восьтіс кладӧвӧй ӧдзӧссӧ.
— Ме тіянӧс, ерӧмаканьясӧс, велӧда дышӧдчӧмсьыныд! — лёкысь равӧстіс сійӧ. — Ме тіянӧс велӧда, кыдзи публикаӧс колӧ кыскыны менам театрӧ.
Сійӧ шлёчкис орснас. Но некод эз шыась. Кладӧвӧйыс вӧлі тыртӧм. Сӧмын кӧрттувъяс йылын ӧшалісны кӧв помъясыс.
Став аканьыс — Арлекин, и сьӧд маскаа нывкаяс, и ёсь йыла шапкаяса звездаа кӧлдунъяс, и ӧгурцы кодь ныра гӧрбунъяс, и арапъяс, и понъяс — ставыс, ставыс, став аканьыс пышйӧмаӧсь Карабас Барабас ордысь.
Лёк гӧлӧсӧн омлялігтырйи сійӧ петіс театрысь ывлаӧ. Сійӧ аддзис, кыдзи сылӧн медбӧръя актёръясыс гӧпъяс вомӧн пышйӧны вӧлі выль театрӧ, кӧні гажаа ворсіс музыка, кыліс сералӧм, кипыдӧсъясӧн клопӧдчӧм.
Карабас Барабас сӧмын удитіс кватитны бумазея понйӧс, кодлӧн синъяс пыддиыс вӧліны кизьяс. Но Карабас Барабас вылӧ кысянькӧ лэбыштіс Артемон, уськӧдіс кок йывсьыс, кватитіс понсӧ да тӧвзис палаткаӧ, кӧні кулисаяс сайын тшыг актёръяслы вӧлі лӧсьӧдӧма ыж яйысь пуӧм чеснок сора пӧсь вӧлӧга.
Карабас Барабас сідзи и коли гӧптын, зэр улын, пукавны.
 
Комиӧн
Рочӧн гижис
Толстой Алексей Николаевич